Нежно влюбленные - Патни Мэри Джо. Страница 43

— Прости меня, Диана, — прошептал Джерваз, вытирая пот со лба. — Я-то хотел быть гостеприимным хозяином. Надо было дать тебе отдохнуть после дороги. Но увидев тебя… — Его голова упала ей на грудь, веки тяжело опустились.

— Тебе не за что извиняться, — тихо и умиротворенно сказала Диана. — Ты в одно мгновение избавил меня от усталости.

Диана лежала рядом с виконтом обнаженная, и ее влажная кожа начала покрываться мурашками. Заметив это, Джерваз завернул ее в плащ. Тут девушка заметила, что у него какое-то странное выражение лица.

— Что-то не так? — встревожилась она. Смешавшись, молодой человек долго молчал. А когда заговорил, то казалось, что слова даются ему с трудом:

— Ты… ты — как наваждение. Чем больше я тебя получаю, тем больше хочу.

— И тебе это не нравится?

— Я не имею права допустить это. Никогда. Я не должен ни к кому привязываться.

Услышав это обескураживающее заявление, Диана даже не знала, то ли ей отвечать, то ли хранить молчание. Его настроение передалось и ей, и, сев на пол, она закуталась в свой плащ — девушке стало вдруг неловко сидеть тут перед виконтом обнаженной.

Глядя на огонь, Диана задумчиво проговорила:

— Но ты же должен жить, а для этого есть, пить, спать. Нужно общаться с людьми. Неужели тебе все это кажется неприемлемым?

Виконт ни с кем никогда не вел подобных разговоров, опасаясь раскрыть себя, а значит, показать свою ранимость. Но все же, помолчав некоторое время, он промолвил:

— Когда человек нуждается в каких-то вещах, это нормально. Одну еду всегда можно заменить другой. Но вот если он нуждается в других людях — это уже опасно, потому что у этих людей… появляется над ним власть.

Не отрывая глаз от пляшущих огоньков, Диана плотнее закуталась в плащ.

— Что ж, — проговорила она, — в чем-то ты, может, и прав. Но с чего ты решил, что люди, в которых ты нуждаешься, вдруг начнут использовать свою власть против тебя?

Сент-Обен горько усмехнулся:

— Опыт, знаешь ли…

— Неужели ты и вправду можешь сказать, что все близкие тебе люди злоупотребили твоим доверием? Джерваз довольно долго молчал.

— Не-ет, — наконец с усилием вымолвил он. — Но риск тем больше, чем сильнее привязанность. Если люди привязаны друг к другу не сильно, то и опасность невелика. А вот если они не могут друг без друга, то…

Диана обратила внимание, что виконт даже не осмеливается произнести слово «любовь». Что же произошло с ним в прошлом, если даже мысль о любви его так пугает? Поднявшись на ноги, девушка насмешливо проговорила:

— Стало быть, тебе не стоит меня бояться. Я представляю себе, что случится, если твоя страсть на время выйдет из-под контроля, ведь постель — это «вещь», как ты выразился, вроде еды и питья. Успокой себя мыслью о том, что скоро я перестану быть для тебя чем-то новым и ты сможешь с легкостью заменить меня на другую женщину.

Отвернувшись, девушка украдкой вытерла выступившие на глазах слезы. Ей очень хотелось, чтобы виконт немедленно ушел. Только теперь Диана поняла, почему Мадлен предостерегала ее: было ошибкой полюбить человека, который и знать ничего не хотел о любви. Даже если фортуна на ее стороне, она очень немногое сможет сделать в одиночку. Если Джерваз сам не захочет прогнать свои страхи, у их отношений нет будущего.

Джерваз тоже встал. Подойдя к Диане сзади, он обхватил ее талию и привлек к себе.

— Ну разве я смогу заменить тебя кем-то с такой легкостью, Диана? — с какой-то особенной грустью в голосе промолвил он.

Ее тело было напряжено, она не чувствовала обычной дрожи от его близости.

— Я ничего не могу тебе сказать на это. Только ты способен дать ответ на свой вопрос.

— Но я не знаю ответа. Признаюсь, я даже не понимаю вопроса.

Оскорбленная, Диана сказала:

— Ты недостаточно платишь мне, чтобы я учила тебя еще и вопросам.

Его руки упали, и когда Джерваз заговорил, в его голосе уже звучала холодная ирония:

— Хорошо, что ты напомнила мне о наших отношениях. Раз уж они построены на деньгах, никакая опасность мне не грозит.

Повернувшись лицом к Сент-Обену, Диана посмотрела ему прямо в глаза:

— Это ты сказал, а не я. — У нее был очень несчастный вид. — Разумеется, если ты предпочитаешь верить именно в это, то такова для тебя и правда. В конце концов, клиент всегда прав Виконт отступил назад.

— Ах, если бы все было так просто! С индийской любовницей, Санандой, все было очень просто. Их плоть соединялась, но дух и разум их были свободны. Джерваз привлек Диану к себе.

— Но даже несмотря на все эти разговоры, я по-прежнему хочу тебя. И боюсь.

Диана, смягчившись, приникла головой к его плечу.

— Неужели ты думаешь, что я могу сделать тебе больно?

Прижавшись щекой к ее спутанным волосам и вдыхая исходящий от нее слабый аромат сирени, Джерваз прошептал едва слышным голосом:

— Я не знаю… Правда… Действительно не знаю… И это меня пугает.

Диана слышала сильное и ровное биение его сердца. Она не могла сердиться на виконта, чувствуя, что он огорчен и растерян не меньше ее. Девушка с отчаянием думала о том, что хотела бы излечить его от боли, излечить своей любовью… Ах, какой безнадежной дурочкой она была! Может, для них обоих было бы лучше немедленно прервать все отношения. Стараясь говорить спокойно, Диана спросила:

— Ты хочешь, чтобы я уехала из Обенвуда? Он крепче сжал ее в своих объятиях:

— Нет, что ты! Не хочу я, чтобы ты уезжала! Я просто хочу… тебя… Вот черт возьми в чем дело!

Джерваз выскочил из дома, даже не одевшись. Он проклинал себя за то, что привязался к Диане, за то, что обидел ее. Тропинка заледенела и, лишь услышав стук собственных шагов, виконт осознал, что бредет по той самой тропе, по которой часто хаживал в детстве. Убегая в темноту голых деревьев, тропа вела к самой вершине холма, возвышавшегося за усадьбой. Незнакомец непременно заплутал бы здесь, но Джервазу был знаком каждый изгиб дорожки, каждое дерево.

А на верхушке холма прятался уютный маленький домик, построенный еще его дедом. В этом домике можно было укрыться от злого ветра. Слишком взволнованный, чтобы сидеть, Джерваз стоял, упершись руками в дорическую колонну. Все вокруг было освещено таинственным лунным светом и, глядя на мрачноватую в ночной тьме, но все равно величественную природу, виконт стал постепенно успокаиваться. Внизу, у подножия горы, виднелись крыши большой усадьбы, окруженной садами. Все это было создано еще в средние века. Все, что он видел вокруг себя, принадлежало ему одному, лорду Сент-Обену.

Его слово было законом в Обенвуде. Джерваз был на редкость удачливым и смелым воином, к чьему мнению прислушивались самые видные умы Британии. Так почему же он боялся маленькой, тихой женщины?! Женщины, которая всегда была мила и желанна ему! Впрочем, Джерваз знал ответ на мучившие его вопросы, но даже сейчас не хотел думать о своей матери и жене. Когда он говорил Диане, что сильная привязанность обязательно приводит к предательству, он, сам того не сознавая, имел в виду Медору Брэнделин. Вот уж кто был образцом вероломства и предательства.

Его руки, лежавшие на холодной колонне, заледенели. Стоял декабрь, через несколько дней ему исполнится тридцать. Первая половина его жизни прошла под действием гнева, отчаяния, неприятия — словом, чувств, которые он испытывал к своим родителям.

Правда, за годы службы в Индии он сумел побороть многие свои недостатки. Надо сказать, обычно он даже нравился сам себе, но теперь скандальное прошлое с ужасающей силой давило на него. Прежде, когда с женщинами его связывали чисто физические отношения, все было довольно просто, но с Дианой, которая так влекла к себе, ему было нелегко. Господи, до чего же нелепо бояться собственной любовницы! Однако прошлое связало виконта столь прочными и тяжелыми цепями, что он не мог шагнуть навстречу этой женщине, опасался принять ласку и тепло, что она ему предлагала.

Разбираясь постепенно в путанице своих мыслей, Сент-Обен пришел к выводу, что боится впасть в зависимость. Ведь если он не порвет с ней, то дело может обернуться так, что он окажется полностью в ее власти, и тогда она предаст его. Не то чтобы он думал, будто она способна ранить его так же сильно, как леди Сент-Обен. Ведь преступление его матери состояло именно в том, что она предала доверие собственного сына, а раз уж Диана не занимает в его жизни того места, что в свое время занимала мать, то и неприятностей, подобных тем, что уготовала ему в свое время Медора, Диана причинить не может.