Обаятельный плут - Патни Мэри Джо. Страница 3

Глава 1

Вересковые пустоши графства Дарем были совсем не похожи на леса и фермы Америки, но в них было свое очарование. Все два месяца после смерти отца Максима Коллинс каждый день бродила по холмам, с бессознательной благодарностью впитывая и ветер, и солнце, и дождь. Из всего того, что встретило ее по эту сторону Атлантического океана, ей будет больше всего не хватать этих пустынных холмов.

Побродив добрые два часа, Макси села на склоне холма и принялась жевать молодую травинку. Яркое весеннее солнце немного рассеяло печаль, которая омрачала ее жизнь с тех пор, как умер отец. Она вдруг поняла, что пора возвращаться в Америку.

Дядя, лорд Коллингвуд, был добр, но мало с ней общался, остальные же члены его семьи относились к гостье в лучшем случае с большой долей неприязни. Макси их могла понять: она была чужаком в английском поместье, и ей не следовало сюда приезжать. Макси подозревала, что лондонский свет встретит ее еще более недружелюбно. А на просторах Америки есть место для самых разных людей.

Главное затруднение — отсутствие денег. У Макси было всего пять фунтов. Но неужели дядя не даст ей взаймы на билет плюс еще немного, чтобы перебиться, пока она не найдет в Америке работу?

Сначала лорд Коллингвуд, наверное, будет возражать, считая, что, отпустив Макси домой, он не исполнит свой долг по отношению к единственному ребенку покойного брата. Благовоспитанной английской девице и в голову не пришло бы одной отправиться на другой конец света; этикет предписывал сироте жить за счет добрых родственников.

Однако Макси не была благовоспитанной девицей, о чем ей уже не раз тонко и не очень тонко намекнули за прошедшие четыре месяца. И жить у дяди из милости она не собиралась.

Как бы ни возражал дядя против ее отъезда, он не мог запретить ей уехать. Макси — совершеннолетняя. Ей исполнилось двадцать пять лет, и она давно жила самостоятельной жизнью и даже вела дела отца. Если будет необходимо, она найдет работу и заработает деньги на билет.

Укрепившись в этом решении, Макси с неподобающей леди спортивной легкостью вскочила на ноги и стряхнула травинки со своего черного платья. Она согласилась носить траур по отцу только из уважения к просьбам ее английских родственников. Сама она предпочла бы избежать всякого внешнего выражения горя. Ну ничего, в этом платье ей осталось ходить недолго.

Она быстро шла и уже через полчаса увидела великолепный родовой дом Коллингвудов, известный под названием Ченли-корт. Решив пройти напрямик через сад, она, к своему глубочайшему сожалению, наткнулась на двух кузин, которые лениво состязались в стрельбе из лука. На глазах Макси старшая, Порция, пустила стрелу и ухитрилась с расстояния в десять шагов не попасть даже в мишень.

Макси хотела незаметно скрыться в кустах, но Порция увидела ее.

— Как удачно, что ты сюда пришла, Максима, — пропела она. — Может, научишь нас стрелять из лука? Или это модное увлечение неизвестно в Америке?

У восемнадцатилетней Порции было хорошенькое личико, но вздорный характер. С самого начала она без особого восторга встретила появление американской кузины, а когда смерть Максимуса Коллинса вынудила родителей отложить ее первый выход в лондонский свет, она прониклась к Макси глубочайшей враждебностью — точно та была виновата в постигшем Порцию разочаровании.

Макси помедлила минуту, потом нехотя подошла к кузинам.

— Мне приходилось стрелять из лука. Как и во всех прочих занятиях, чтобы добиться успеха, надо много практиковаться.

— Тогда почему бы тебе не попрактиковаться в укладке волос? — спросила Порция, бросив многозначительный взгляд на прическу Макси.

За истекшие четыре месяца Макси научилась игнорировать уколы кузин.

— Ты права, — миролюбиво ответила она. — Вид у меня безобразный. Я надеялась пробраться в дом незаметно.

Ее волосы, даже когда были причесаны, не отвечали требованиям светской моды: они были прямые, черные и слишком длинные. А сейчас, после прогулки по ветреным пустошам, они совсем растрепались.

В отличие от нее Порция и Розалинда, причесанные и одетые, как куколки, принимали визитеров в гостиной матери. Кроме того, они были значительно выше своей американской кузины. Собственно говоря, Макси была такой миниатюрной, что почти все женщины были выше ее.

Шестнадцатилетнюю Розалинду, которая относилась к Макси лучше, чем Порция, явно покоробила грубость сестры.

— Хочешь выстрелить из лука, Максима? — предложила она, пытаясь смягчить напряжение.

Макси взяла из ее рук лук и со знанием дела несколько раз натянула, пробуя тетиву. Хотя ей давно не приходилось стрелять из лука, ее тренированные мышцы не утратили былой сноровки.

— Я и забыла, что дикари стреляли из лука задолго до того, как этим увлеклись в высшем свете, — отпустила очередную шпильку Порция.

Почему-то это замечание разозлило Макси больше, чем все предыдущие выпады кузины. Она так сверкнула на Порцию глазами, что та невольно попятилась. Тихим, но грозным голосом Макси сказала:

— Ты права, дикари прекрасно стреляют из лука. Ну-ка отойдите!

Кузины поспешно отошли, а Макси взяла несколько стрел и отступила назад. Расстояние между ней и мишенью стало, по крайней мере, в четыре раза больше, чем то, с которого стреляли кузины. Все стрелы, кроме одной, она воткнула острием в землю справа от себя, затем вставила стрелу в лук.

Натягивая лук, она не столько целилась, сколько представляла себя стрелой, ищущей мишень. Этому ее научили на первом же уроке стрельбы из лука. Затем она пустила стрелу, и та вонзилась точно в центр мишени.

Стрела еще дрожала после полета, а Макси уже выпустила следующую. Через минуту пять стрел так густо сидели в «яблочке», что некоторые даже касались друг друга.

Вставив в лук последнюю стрелу, Макси повернула лук в сторону кузин и натянула тетиву. Те замерли от ужаса. Стрела перерезала пополам ветку липы, под которой стояли сестры. Несколько маленьких веток упали на голову Порции, нарушив безукоризненность прически и заставив ее испуганно взвизгнуть Макси решительно подошла к кузинам и протянула лук Розалинде, а Порции сказала:

— Ты тычешь мне в глаза, что я дикарка. Не забывай, что дикарка в сердцах способна и покалечить.

С этими словами Макси ушла, высоко подняв голову и сурово поджав губы. Глупо было так разозлиться на Порцию, но в то же время послушать, как она пищит от страха, — немалое удовольствие.

Войдя в дом, Макси остановилась в конце коридора, который вел к кабинету ее дяди, размышляя, зайти ли к нему сейчас или сначала привести себя в порядок. Вопрос решился сам собой, когда показался лакей, который провел к дверям кабинета дюжего мужлана с приплюснутым носом. Поскольку ни лакей, ни посетитель ее не увидели, Макси быстро свернула к своей комнате.

То, что ей была предоставлена собственная и до неприличия комфортабельная комната, было единственным достоинством жизни в Ченли-корте. Когда Макси уедет, ей будет очень не хватать горячих ванн и библиотеки с тысячами книг, большинство из которых, к своему горькому сожалению, Макси не читала и уже не успеет прочесть.

Но больше она не пожалеет ни о чем. И меньше всего о своей кузине Порции.

Через час, почистив щеткой платье и уложив волосы в скромный пучок, Макси сидела на скамеечке у окна своей комнаты, подтянув к груди колени и обхватив их руками — совсем неподходящая поза для скромной девицы. Ее взор был устремлен в окно.

Вдруг она заметила, что из боковой двери вышел тот самый мужлан, которого час назад лакей провел в кабинет дяди Клетуса. Интересно, подумала Макси, какие у дяди могут быть дела с таким неподходящим типом?

Впрочем, неважно. Посмотрев на себя в зеркало, Макси решила, что выглядит гораздо приличнее, чем после прогулки, хотя по-прежнему совсем не похожа на благородную английскую девицу.

Во всяком случае, на ее лицо опять вернулось привычное выражение решимости. Хватит плыть по течению! Неужели дядя откажет ей в займе? Макси расправила плечи и направилась к его кабинету.