Странные клятвы - Патни Мэри Джо. Страница 53

– Ты просто чудо, – его голос прервался. – Я не могу понять, чем заслужил такое счастье.

Мериэль улыбнулась, когда муж подошел к ней.

– Неужели любовь – это нечто такое, что нужно заслужить?

– Ну, может, не на небесах, но на земле некото­рые вещи нужно заработать, – Адриан снял с ее головы обруч с искусственными цветами и положил на стол.

Опустив глаза, Мериэль спросила:

– Есть кое-что, о чем я хотела бы знать. Я очень отличаюсь от той, какой была до несчастного случая?

Де Лэнси некоторое время стоял, не двигаясь, за­тем положил руки ей на плечи.

– Нет, твоя сущность – нежная, добрая, любящая и свободная – осталась такой же. Наверное, потеря памяти сделала эту сущность более острой, но не изменила тебя.

– Но тогда… если вернется память, и я вновь ста­ну прежней, ты не перестанешь любить меня?

– Господи, Мериэль, конечно, нет, – Адриан при­жал ее к себе. – Когда твой брат упомянул о монас­тыре Ламборн, я понял, что уже встречал тебя пять лет назад. И хотя мы обменялись всего несколькими фразами, я запомнил тебя и часто вспоминал. Скорее всего, ты была послушницей, но я подумал, что ты – монахиня,и постоянно корил и ругал себя за возжелание невесты Христовой.

– Правда? – с радостным изумлением спросила Мериэль.

Он кивнул.

– Не случай свел нас, моя дорогая, а судьба. Если бы я знал, что ты не приняла монашество, то уже тогда сделал бы тебе предложение стать моей женой. Несколько лет назад у меня не было шанса, но сей­час он появился – судьба дала нам его, – Адриан усмехнулся. – Или даже два.

Девушке нравилась эта мысль. С тех пор, как она проснулась после таинственного несчастного случая, ощущение, что их связывает какая-то непонятная нить, не проходило. Может, стоит воспользоваться предос­тавленной возможностью и спросить, что же все-таки произошло? Однако мужества задать этот вопрос не хватило – Мериэль чувствовала, что для нее лучше не знать подробностей.

Адриан снял с нее вуаль и отбросил в сторону. Воздушная ткань плавно опустилась на пол. Мериэль слышала звуки музыки и веселые голоса пирующих – празднество продлится до утра. Ей очень хотелось остаться наедине с Адрианом, об этом она мечтала много дней и ночей, но теперь, мучаясь от усталости и стыда, поняла, что еще не совсем готова познать таинства супружеской жизни.

Внимательно посмотрев на жену, Уорфилд пред­ложил:

– Давай просто ляжем и немного отдохнем в объ­ятиях друг друга. Я часто размышлял о том, что же­ниться и в тот же день познать радости супружест­ва – ошибка. Жених и невеста слишком устают, чтобы насладиться друг другом, а сегодня нам повезло на­много меньше, чем любой другой паре.

Мериэль кивнула и, облегченно вздохнув, напра­вилась к постели – она хотела лечь, не раздеваясь.

Адриан обнял ее, затем помог развязать пояс и начал расшнуровывать платье.

– Без него тебе будет гораздо легче дышать.

Уорфилд, как всегда, оказался прав – ей стало гораздо легче, когда платье было снято. «Интересно, предложит ли он снять еще и рубашку?» – мелькнула мысль, но муж обнял ее и прежде, чем новоиспечен­ная графиня успела произнести хотя бы слово, уло­жил на постель. Осторожно сняв туфли и чулки, он начал растирать ее ноги.

– Ой, как хорошо! Я чувствую прилив сил, – при­зналась Мериэль, радостно взвизгнув.

Адриан усмехнулся.

– Нашим ногам приходится туго – они выдержи­вают наш вес с утра до вечера. Поэтому заслужива­ют немного заботы.

Лежа на мягкой перине и наслаждаясь покоем, Мериэль улыбалась. Когда Адриан снял обувь и вер­хнюю одежду, она отвернулась и посмотрела в окно. Заходящее солнце наполнило комнату оранжевым светом. Ей что-то не нравилось в этой картине, напоминало нечто тревожное и волнующее, и, несмотря на тепло, царящее в комнате, девушка вздрогнула.

Но не успела понять причину беспокойства – Уор­филд лег рядом и крепко обнял, притянув ее голову себе на плечо. Мериэль вздохнула и вытянулась, поло­жив руку ему на грудь и вслушиваясь в биение его сердца. Адриан ласково поглаживал темные волосы жены, и тревога отступила от прикосновений его рук. Она даже не представляла, насколько устала, до тех пор пока не легла. Прошло несколько минут, и Мери­эль погрузилась в сон.

В комнате царил мрак, когда она вновь открыла глаза. Слышались веселые голоса пирующих, звон куб­ков и смех, но девушку это не интересовало. Все, что ее волновало – это присутствие мужа, ощущение его расслабленного тела, его теплота и едва слышное дыхание.

Когда Мериэль пошевелилась, Адриан поднял руку и отвел волосы, рассыпавшиеся по лицу.

– Чувствуешь себя лучше, дорогая?

В комнате стало прохладнее, но Мериэль согрева­ло тепло его тела. С видимой неохотой она села на постели.

– Гораздо лучше, однако твоя рука, наверное, ус­тала держать меня.

– Тысячелетие, проведенное в таком положении рядом с тобой, покажутся мне несколькими минута­ми, – Адриан потянулся, чтобы зажечь длинную све­чу на столе возле постели. Затем, повыше положив подушку на изголовье, откинулся на нее. Свет падал на его точеное лицо и серебристые волосы. – Хочешь поесть или выпить немного вина? Я приказал, чтобы здесь оставили еду и вино.

– Мудрое решение, – Мериэль улыбнулась, удив­ленная и тронутая его заботой. Даже расслабившись и находясь в тени, Адриан привлекал ее внимание, и девушка не могла отвести от него глаз.

Почему-то ей вспомнилось, как жарким летним днем они купались в реке, и образ его гибкого строй­ного тела был настолько ярким, что ей показалось, будто и сейчас он лежит перед ней обнаженный. Мериэль прекрасно знала, какие широкие плечи скры­ты под рубашкой, какие тугие и мощные мускулы, узкие бедра и тонкая талия.

Посмотрев на Адриана, она почувствовала, как что-то нежное и мощное шевельнулось в груди, и ожида­ние, мучившее ее целый день, возродилось с новой силой. Мериэль улыбнулась.

– Не еда и вино нужны мне.

В мозгу девушки неожиданно появилась фраза из песни Соломона [7]. Наклонившись, она взяла лицо мужчины в ладони и слегка коснулась его губ:

– Подари мне свои поцелуи, твоя любовь лучше вина.

Спокойствие Адриана мгновенно улетучилось при прикосновении ее губ, он схватил девушку и прижал к себе так, что та упала прямо на него.

– Я спал, но мое сердце проснулось, – нежно от­ветил он, цитируя дальше «Песнь песней». – Меня зовет голос моей возлюбленной: «Откройся мне, моя любовь, моя голубка, моя…»

В поцелуе мужчины воедино слились страсть, тре­бование отдать и получить. Казалось, он никогда не сможет насытиться ею, и Мериэль пыталась понять, сколько сил ему стоило сдерживать свои чувства и желание, чтобы сохранить ее честь. Его руки ласка­ли ее тело, и где бы они ни касались ее, девушка изгибалась, радостно удивляясь глубине чувств.

Их тела разделяла лишь тонкая материя, но даже этого казалось слишком много. Руки мужчины нащу­пали подол рубашки, потянув вверх, остановились на округлости груди. Мериэль крепче прижалась к нему, и мужчина застонал от удовольствия. Быстрым дви­жением он снял рубашку.

– Ты прекрасна, любовь моя, ты прекрасна.

– И ты, – девушка улыбнулась – такая улыбка могла вызвать зависть и святой, и распутницы, – за­тем потянула за его одежду. – Твои губы самые слад­кие, ты самый прекрасный из всех мужчин.

Адриан сел, чтобы жене было удобнее снять с него рубашку. Эту задачу молодая графиня выполнила с видимым удовольствием, нежно касаясь пальчиками обнаженной кожи. Даже легкие, едва ощутимые при­косновения ее рук вызвали в Адриане огонь жела­ния.

И снова молодые люди оказались друг с другом наедине, совершенно обнаженные и лишенные стыд­ливости, словно Адам и Ева в раю. Хотя любовь, ко­торую Адриан испытывал к Мериэль, была чувством гораздо более глубоким, нежели страсть, желание являлось самым лучшим способом доказать, что она держит в руках его сердце и душу. Вид тонкого, хруп­кого тела девушки заставил его дрожать от нетерпе­ния и боли.