Умереть первым - Паттерсон Джеймс. Страница 17

— Не самые радужные? — засмеялась я. — Вы бы знали, миссис Томас, какое у меня сейчас настроение.

— И все же для меня совершенно очевидно, — продолжала фантазировать Синди, — что некоторые русские остались с носом и могут сейчас надеяться только на своего дядю Ваню.

Это меня еще больше развеселило.

— Заговор с целью совершения убийства является преступлением федерального масштаба, — пояснила я. — Если у вас действительно есть серьезные основания для подобных подозрений, советую позвонить в министерство юстиции.

— Я просто подумала, что вам это будет любопытно, — извиняющимся тоном произнесла Синди. — Но сейчас меня интересует другое. Вы не могли бы дать мне хотя бы несколько версий случившегося?

— Разумеется, почему бы и нет? Могу, например, сообщить, что их действительно несколько и все они самым тщательным образом изучаются.

— Благодарю вас, — облегченно вздохнула Синди. — А вам удалось сузить круг подозреваемых?

— Вас именно это просили узнать в редакции? — охладила я ее пыл. — Вы же знаете, что я не могу сейчас говорить об этом.

— Ну хорошо, не для печати, а просто так, по дружбе, — взмолилась она.

Пока я слушала Синди, мне припомнились аналогичные факты из своей биографии, когда я, молодая выпускница университета, так же настырно работала локтями, продираясь вперед сквозь плотную толпу соперников. А мир полицейского ведомства был еще более жестким и закрытым, чем городская газета. Именно поэтому мое отношение к этой женщине смягчилось.

— Я уже сказала, миссис Томас, что не могу дать вам никаких обещаний.

— Меня зовут Синди, — снова напомнила она. — Если не можете мне помочь, то хотя бы называйте меня по имени. И когда в очередной раз вы окажетесь в ванной комнате наедине со своими слезами, может так случиться, что рядом с вами никого не будет.

— Хорошо, Синди, я непременно буду иметь вас в виду.

Я не хотела идти домой и не могла больше оставаться на работе. В конце концов я схватила сумку, спустилась в подземный гараж и завела свой старенький «бронко», еще не зная толком, куда именно направлюсь. Выехав из гаража, я без колебаний повернула налево и поехала по центральной улице по направлению к набережной Эмбаркадеро. Мимо мелькали яркие огни кафе и ресторанов, освещенные окна фешенебельных домов и празднично украшенные витрины торгового центра. Возле залива я повернула направо, обогнула парк и поехала вдоль набережной. Я не знала, куда еду и зачем, но руки сами крутили руль, словно подчиняясь какому-то инстинкту. В голове стоял шум, перед глазами мелькали окровавленные тела невесты и жениха. А в промежутках между этими ужасными картинками в памяти всплывали слова доктора Орентхолера. Кстати сказать, я все же позвонила доктору Медведю, которого Орентхолер рекомендовал как крупного специалиста-гематолога.

Тем временем на горизонте появились высокие шпили супермаркета. Я машинально повернула влево и вдруг сообразила, куда меня влечет неведомая сила. Вскоре я пересекла площадь Согласия и остановилась перед ярко освещенным парадным входом в отель «Гранд Хайатт».

Предъявив менеджеру полицейский значок, я вошла в лифт и поднялась на тридцатый этаж. Перед дверью «Мандаринового номера» маячила одинокая фигура полицейского. Я сразу же узнала Дэвида Хейла из центрального отдела.

— Вам больше некуда поехать, инспектор? — удивился он, увидев меня.

Поздоровавшись с Хейлом, я взяла ключ, перешагнула через желтые ленты полицейского ограждения, открыла дверь и вошла в номер. Если вы никогда не находились на месте недавнего преступления, то вряд ли поймете, какие странные чувства беспокойства и тревоги всегда охватывают человека, который оказывается в таком месте. Я почти физически ощущала присутствие призраков Дэвида и Мелани. Но еще большее волнение вызывала у меня мысль, что во время осмотра я пропустила нечто важное, без чего наше расследование будет обречено на провал. Но что это может быть?

Весь номер был точно в таком же состоянии, когда я осматривала его в последний раз. Огромный восточный ковер увезли в лабораторию Клаппера, однако положение тел и пятна крови были аккуратно очерчены голубым мелом.

Я пристально посмотрела на то место, где находилось тело Дэвида Брандта, и снова представила картину его гибели. Было ясно, что молодожены решили выпить немного шампанского. На столике у выхода на террасу остались два полупустых бокала. Может быть, незадолго до этого жених подарил Мелани серьги с бриллиантами. Именно поэтому на полке в ванной комнате стояла открытая коробка из-под ювелирных изделий. Потом раздался стук в дверь. Дэвид идет в прихожую и открывает. На пороге стоит человек с шампанским в руке. Не исключено, что Дэвид хорошо знает этого человека или видел его на свадьбе. Тот делает шаг вперед и наносит удар жениху ножом в грудь. Дэвид поражен в сердце, сползает по двери на пол и мгновенно умирает. Все произошло так неожиданно, что он даже не успел вскрикнуть. «Этот бедняга даже обмочился в брюки», — вспомнила я слова Клэр.

А где же в это время находилась невеста? Почему не закричала и не позвала на помощь? Вполне возможно, что она была в ванной комнате и надевала подаренные ей серьги (открытая коробка). А убийца тем временем идет по номеру и наталкивается на невесту, которая, ничего не подозревая, выходит из ванной комнаты. Я живо представила Мелани Брандт — яркая, красивая, радостная, пылающая от счастья. Убийца тоже видит это. Могло ли так случиться, что Мелани знала его? Например, встречалась с ним раньше, а потом прекратила всякие отношения? У индейцев навахо есть, кажется, интересная поговорка: «Даже у тихого ветра — свой голос».

Я остановилась и прислушалась, словно пытаясь получить ответ на свой вопрос. «Скажи мне, Мелани, я слушаю тебя. Я пришла сюда ради тебя, слышишь?»

Реконструкция тех трагических событий, которые произошли в этом номере некоторое время назад, была настолько четкой и ясной, что у меня мороз по коже пошел. Мелани отчаянно сопротивляется, пытается убежать, о чем свидетельствуют многочисленные синяки на ее руках и шее. А убийца преследует ее и наносит удар ножом неподалеку от кровати. Он охвачен ужасом и вместе с тем болезненно возбужден тем, что натворил. Мелани не умерла после первого удара, и ему пришлось еще дважды вонзать в нее лезвие ножа.