Сага о Рорке - Астахов Андрей Львович. Страница 13

– Радуйся, благородный Рутгер, сын Ульфа! – пролаяла она. – Жизнь твою прервет укус волка, но ты дашь жизнь тому, кто убьет волка. Быть твоему сыну великим конунгом!

Услышав это, Сигурд нахмурился, а Рутгер беззаботно рассмеялся и замахал рукой.

– С меня будет довольно, если мой сын станет воином! – сказал он.

– Не смейся, Рутгер, – отвечала старуха, – я говорю правду. Если хочешь узнать больше о судьбе своего нерожденного сына, приходи завтра после заката к Трем Камням, на поле битвы.

На этом прорицания старухи закончились, пир продолжился, и все изрядно напились. А наутро с рассветом ко мне пришел Рутгер. Он сказал, что ему привиделся страшный сон, что он все же собирается пойти к ведьме Сигню. Он хотел, чтобы я пошел с ним. Что я мог ему ответить? Мои насмешки ни к чему не привели, он остался серьезен, и я понял, что его решения не поколебать. Вечером, едва начало темнеть, мы пришли к Трем Камням – я хорошо знал это поле. За несколько лет до того здесь произошла большая битва между нашими и датчанами, и убитых тогда было так много, что смрад от них ветер разносил по всей округе.

Ведунья уже ждала нас. Завидев наше приближение, она захихикала зловеще и недобро.

– Сам могучий Рутгер поверил убогой старухе! – приговаривала она, пытаясь коснуться его своими узловатыми пальцами, похожими на куриные лапы. – Что ж, я все тебе скажу, ничего не утаю. Только дай мне свой меч.

– Не давай ей меч, Рутгер! – воскликнул я. – Ведьма напустит на него порчу.

– Глупец! – зашипела ведунья. – Никакая порча не пристанет к стали, напоенной людской кровью. Дай мне меч!

Рутгер подал ей оружие. Ведьма схватила его обеими руками, долго приплясывала с ним, кружа вокруг нас, будто зловещая серая ворона, а потом с силой вонзила меч в землю. То, что я увидел тогда, потрясло меня. Едва меч вонзился в землю, над нашими головами грянул гром, земная утварь заколыхалась под ногами, вспучилась пузырем, потом лопнула, и из провала вышло облако темного пара, которое через мгновение превратилось в человеческую фигуру.

– Отпусти! – прошелестел полный муки и страха голос. – Отпусти!

Я едва не пустился в бегство: облако превратилось в полуистлевшего мертвеца в ржавой броне. Да и Рутгер, человек храбрый, был охвачен ужасом. Ведьма же, держась за рукоять меча, воскликнула:

– Именем обитателей светоносного Асгарда, именем огня, земли, воздуха и воды, именем духов четырех сторон света – Аустри, Вестри, Нордри, Судри – заклинаю: что слышишь ты?

– Вой зверя, – отвечал мертвец.

– Что ты видишь?

– Сына Праматери Хэль. Он идет пожрать этот мир.

– Когда это случится?

– Через двадцать и один год.

– Что ты еще слышишь?

– Топот коней. Это всадники Конца Времен.

– Что ты еще видишь?

– Седого воина. Того, в чьих жилах течет кровь Геревульфа, белого волка Одина. Он будет драться со зверем Хэль и с всадниками.

– Кто он? Ты знаешь, кто он?

– Он сын норманна, но не норманн. Он сын человека, но не человек. Он плоть от плоти Рутгера, сына Ульфа. Я вижу корону конунга на его челе…

– Упокойся! – Ведьма вырвала меч из земли, и мертвец со стоном рассыпался прахом. После этого старуха острием меча начертила на зеленом дерне круг, шепча заклинания, а потом протянула меч не Рутгеру, а мне.

– Ты, оружейник, – сказала она, – сделай для этого меча рукоять в виде волка и освяти его рунами, которые я тебе дам. А ты, Рутгер, жди. Скоро ты станешь отцом. И помни – я всегда говорю лишь правду…

С той ночи Рутгер часто думал о предсказании и о своей смерти. Радость жизни покинула его. Только здесь, в словенских землях, он вновь проснулся для жизни, когда встретил твою мать, княжну Мирославу. Это и понятно – она была редкой красавицей.

– Она давно умерла, – сказал Рорк.

– Значит, ныне они вместе… Пророчество старухи сбылось: через несколько дней после свадьбы Мирославы и Рутгера, близ Рогволодня, волк задрал овец и пастуха. Рутгер всегда был страстным охотником и потому решил убить волка. Волхвы предостерегали его, говоря, что это наказание богов, но Рутгер лишь смеялся над их речами. Он поклялся, что бросит волчиху на их с Мирославой брачное ложе. Он сдержал клятву, волчья шкура стала покрывалом для Мирославы, но волк успел его покусать, прежде чем Рутгер распорол ему брюхо. Вскоре Мирослава почувствовала, что беременна. А Рутгер захворал. Странная болезнь терзала его месяц, а потом он умер – ровно в тот день, когда они с Мирославой впервые увидели друг друга. – Турн вздохнул, выпил меда. – Вот что случилось с твоим отцом. Я поклялся ему, когда он лежал на смертном ложе, что расскажу тебе о прорицании ведьмы. Рутгер верил, что тебе суждено великое будущее.

– Где похоронен мой отец?

– Душа его в Вальгалле, а прах – в водах моря. Я сжег его тело, а пепел высыпал в реку.

– Счастлив тот, у кого есть такой друг.

– Может быть, ты мне закроешь глаза в свое время.

– Но в чем смысл прорицания?

– А ты не догадался? Ты станешь великим конунгом. Чую, потому Световид и изгнал тебя.

– Я не понимаю.

– Минуло двадцать лет и один год. Зверь пришел на землю, и остановить его можешь только ты.

– Странно все это, – Рорк вспомнил о знаках на мече, протянул оружие Турну. – Ты это выбил на клинке. Что это значит?

– Это по-ирландски. Здесь написано: «Замыкающий пасть ада».

– Ты наполнил мой дух смятением, Турн. Я чувствую себя слепым щенком, который ползает в корзине и тычется носом во все стороны, ища выхода.

– Положись на богов, сынок, и они не оставят тебя. Я говорил сегодня с братьями-викингами, прибывшими в Рогволодень, – на запад отсюда началась большая война. Странные и страшные вещи творятся в земле готов. Говорят о каких-то чудовищах-всадниках, о зловещих знамениях. Верно, это то, о чем говорила ведьма, – зверь Хэль вырвался на свободу, а это значит, что твое время пришло. Ты должен исполнить свое предначертание. Боги знают место каждого из нас, теперь они призывают тебя.

– Что я должен делать?

– Идти к людям. Анты тебя не приняли, так иди к викингам.

– Правильно, брат! – послышался спокойный мужской голос.

В дверях хижины стоял Браги, спокойно, с прищуром рассматривал племянника, который так увлеченно слушал Турна, что не заметил, как рыжий ярл застиг их за разговором. Турн же сразу узнал брата Рутгера, хоть и прошло со дня их последней встречи немало лет.

– Видишь, племянник, как прихотливо распоряжаются боги человеческими судьбами! – сказал Браги, входя в лачугу. – Когда-то я предложил отцу сочетать узами Мирославу и Рутгера, а сегодня увидел их сына. Теперь я беру тебя под свою руку. Будешь моим керлом.. [61]

– Могу ли я? – в замешательстве спросил Рорк.

– Каков молодец! – расхохотался Браги. – Силен, крепок, весь в Рутгера, его стать, а застенчив, как девица. Можешь! У тебя меч клана Ульвассонов, нашего клана. Трусы и слабаки не носят такое оружие. Поэтому не болтай лишнего, ступай на корабль. Весь Рогволодень гудит, как осиное гнездо. Едва взойдет солнце, тебя будут искать по лесам, чтобы убить.

– За что?

– А ты не понял? О юность! Рогволод отдал тебе княжеский меч. Это значит, он объявил тебя князем антов. Как ты думаешь, рад ли этому Боживой? Рады ли братья его? Ступай на корабль, говорю тебе!

– Я готов, дядя, – Рорк поднялся с лавки. – Только позволь мне еще раз сходить в город.

– Собаки и холопья с рогатинами разорвут тебя.

– Не разорвут. Я знаю, как пройти незамеченным.

– Хвастун! – Браги засопел, сгреб в пятерню рыжую бороду. – Твоя смерть будет на моих сединах.

– Я вернусь, – упрямо повторил Рорк. – А там я в твоей власти.

– Ты упрям, и это хорошо. Только помни, что девушка просватана за Эймунда.

Рорк улыбнулся: от Браги нельзя было скрыть ничего.

– Я помню, дядя, – ответил он и выскользнул из хижины.

– Молод еще, голова полна пустяков! – пробормотал Браги и повернулся к Турну. – Что ты ему говорил?