Мэр - Астахов Павел Алексеевич. Страница 79
Брагин печально вздохнул, полез в нагрудный карман и швырнул на стол пачку фотографий:
– Это они с адвокатом на вашей даче.
Внутри у Лущенко оборвалось. Прямо перед ним была Алена. Она сидела в плетеном кресле, поджав под себя ноги. Футболка, брючки-бриджи, загорелые холеные руки, плечи, ноги. Открытое классическое лицо. Игорь Петрович видел ее такой в самые лучшие их минуты. Он видел, чувствовал, узнавал даже этот легкий теплый ветерок, залетевший на веранду, что гладил ей лицо и волосы. Но напротив сидел адвокат Павлов, и в его глазах Лущенко без труда читал то, за что можно было и набить…
– Там, внутри, нам, конечно, съемка не удалась, – проронил Брагин.
– Что? – поднял глаза мэр.
– Не удалась, говорю, съемка, – деловито пояснил Брагин, – по техусловиям. Да и свет они не включали…
– Что?
Брагин покачал головой:
– Я не буду говорить вам то, чего не знаю. Я – опер. Я работаю с фактами. А факты, увы, таковы, что все сдали всех. На вас уже все давно готово. Алену, видимо, посадят под арест месяца через два-три, ну, а там уже от нее будет зависеть.
Лущенко поднял глаза:
– Как – под арест? Что вы такое говорите?
– Да-да, под арест. А она беременна…
Лущенко открыл рот, да так и замер, а Брагин хмыкнул и сгреб фотографии со стола.
– Не знаю, правда, от кого – от вас или… от этого. Не скажу. Но тест у нее по срокам как раз на время вашего ареста показывает. Кстати, она вам раньше не изменяла? Это впервые?
В глазах у Лущенко помутилось.
– Жаль ребенка – в зоне вырастет… – пробубнил где-то рядом в темноте голос. – Эй! Врача! Врача сюда!
Телефончик-2
Дмитрий Владимирович был взбешен: дело с доследования уже вернули, а Петра Козина – пусть шаткую, но опору всего судебного процесса – было невозможно найти!
– В офис звонила? – допрашивал он Анечку.
– Звонила, – испуганно кивала секретарша, – и в офис, и домой, и даже его родственникам в Сарапул!
Дмитрий Владимирович яростно фыркнул, начал нервно перетряхивать все документы, что у него были по Козину, поймал на лету выпорхнувшую из бумаг яркую, словно тропическая бабочка, визитку и тут же увидел этот телефонный номер на обороте.
– По этому позвони.
Анечка принялась набирать номер – один раз, второй, третий…
– Не набирается, Дмитрий Владимирович.
– Дай сюда…
Колтунов надел очки, быстро пересчитал цифры номера и сразу все понял.
Одержимый манией собственной значимости, а возможно, и преследования, Козин явно зашифровал этот номер.
– Без первых трех цифр набирай, – усмехнувшись, протянул он визитку Ане, – и все сразу получится.
Отказ
Алена Игоревна завершала дела решительно и быстро. Нет, надежда на то, что Игоря удастся вытащить, оставалась – она не верила в свое собственное светлое будущее. Впереди ее определенно ждала несколько иная жизнь, но, как знать, думала она, может быть, эта новая жизнь будет не менее честной и яркой, чем прежняя. Куксо, нотариус, офис и снова нотариус, а около пяти вечера она подвела итог и выехала в детдом. Следовало поговорить с директрисой.
«Она должна понимать… – убеждала сама себя Алена, – женщина вроде неплохая… важно объяснить…» И следующий по пятам за ней Свирин двигался за своей подопечной все на той же дистанции – ни сантиметром ближе, ни сантиметром дальше.
А потом была грязная стоянка у гнутой облупленной решетки, запах старого кафеля и горелой каши, недолгое ожидание куда-то отлучившейся директрисы и жесткий, бескомпромиссный отказ.
– Не буду врать, – прямо сказала директриса, – мне звонили из мэрии.
– Кто? – выдохнула Алена: она знала, что Павлов убедил Сериканова не встревать.
– Неважно, – покачала седой головой директриса, – вас желают посадить.
Алена обмерла.
– Алена Игоревна, вы мне симпатичны, – после секундной паузы продолжила директриса, – у вас ясный ум и здоровая психика. Я уверена, что Леночка выросла бы у вас успешным и счастливым человеком.
– …бы, – горько произнесла Алена.
– …бы, – уверенно вторила ей директриса. – Понадеяться и потерять… вы даже представить не можете, что это для них значит.
Алена бессмысленно огляделась, машинально поблагодарила и вывалилась в дверь. Не видя ничего от слез, яростно отбившись от караулившего ее Свирина, побежала по гулкому коридору, вылетела на площадку и не выдержала – разрыдалась.
Измена
Артем вновь едва успел попасть в изолятор до закрытия картотеки. Если вы проскочили до этого момента, считайте, вам повезло. Но разговор с подзащитным не клеился. Более того, Лущенко молчал.
Артем недоумевал и чувствовал, что с подзащитным творится что-то неладное. Вдруг Лущенко поднял глаза, и в них читалась боль.
– Что у вас с Аленой?
Артем опешил:
– В смысле?
Лицо мэра покрылось красными пятнами.
– Вы же были с ней на нашей даче!
– Ну да, были, – вспомнил, как они вытряхивали перед обыском всякий хлам, Артем. – Вы что это… серьезно?! Вы ревнуете?
Лущенко заиграл желваками:
– Вот только не надо прикидываться! Я видел фотографии! Вы и она на нашей веранде!
– А… вы про тот раз? – дошло до Павлова.
Лущенко побагровел:
– Так вы там были неоднократно?!
– Так, спокойно, Игорь Петрович, – выставил ладони вперед Артем, – откуда вам это слили? Кто? Джунгаров? Брагин?
– Да какая разница кто? – с болью произнес мэр. – Вы! Вы мне в душу! Вы…
– Ничего не было, – мотнул головой Артем, – вы слышите?! Ничего!
Лущенко яростно всхлипнул:
– И света не включали! Брагин мне все рассказал!
Артема как ударили.
– Брагин?!! – поднялся он из-за стола. – Вы что, Игорь Петрович, Брагину поверили?! Вы в своем уме?!
– А что вы на меня орете?! – тоже начал подниматься Лущенко. – Да, вы мне всю жизнь сломали!!! Предатель! Телезвезда, блин!
Артем шумно выдохнул и, показывая пример, сел, сложив руки на столе.
– Ну-ка, давайте с самого начала.
Солнце
Алена успокоилась быстро; такой она была всегда: если расстраивалась, то ненадолго, до первой здравой мысли. Теперь она понимала директрису куда как лучше и уже сама стала опасаться дать Леночке надежду и… на годы исчезнуть в каком-нибудь Красноканинске. Но и оставлять Леночку там, вечно одну, было невыносимо.
«Господи, – подняла она глаза к небу, – ну, помоги ты мне вытащить хотя бы Игоря!» Если бы Игорь вышел, ему бы Леночку доверили…
Свирин подошел к ее роскошной машине, открыл перед ней дверцу, и в следующий миг в салоне что-то пыхнуло, а еще через мгновение перед ней взошло солнце. Оно росло в размерах буквально на глазах, и Алена с оторопью увидела, как бросившихся прикрывать ее собой мужчин оторвало от земли.
И только потом пришел удар.
Она
Артем услышал взрыв, как только вышел за проходную СИЗО, и чувство чего-то непоправимого захватило его целиком и сразу. А когда он добрался до места, там уже всем заправлял Брагин.
– Кто? – кивнул Артем в сторону развороченной, не узнаваемой машины.
– Сабурова, – нехотя ответил Брагин. – Насмерть.
Артем пошатнулся, кое-как отошел к дереву и прислонился к нему спиной.
Перед глазами стояла навсегда врезавшаяся в память картинка. Она сидит в плетеном кресле, поджав под себя ноги. Футболка, брючки-бриджи, загорелые холеные руки, плечи, ноги. Открытое классическое лицо. И легкий теплый, залетевший на веранду ветерок любовно гладит ей лицо и волосы.
Ошибка
Брагин проводил бледного адвоката внимательным взглядом и глянул на прикрытые черным упаковочным целлофаном тела.
В кармане заиграла «Мурка», и Брагин вытащил телефон. Это был Доронин.
– Да, товарищ генерал. Да, Сабурова. Насмерть. Да, все мы знали, товарищ генерал! Я сам, лично, смежникам все имена вместе с делом передал! Да-да, и заказчика именно я нашел, и даже исполнителя. Но вы же знаете этих фобосов…