Волшебный локон Ампары - Шарова Надежда. Страница 67
«Да, одно мое ухо его не устроит, — подумал Кир-Кор. — Когда незапертая дверь вдруг защелкивается за твоей спиной, речь, очевидно, идет не только об ухе».
Надо было как-то спасать свою жизнь. Остановить нацеленного на убийство зомби, не проломив ему голову, практически невозможно…
«Либо ты — ему, либо он — тебе, — обеспокоился внутренний голос. — Выбирай. Третьего не дано».
Кир-Кор воспротивился: «Он ни в чем не виновен. Он сам жертва пси-терроризма».
«Выбирай! — настаивал внутренний голос. — Не вынуждай Ледогорова поздравлять ватагара, а коммуникатора — петь „Эль кантар де мио Кирилл“!»
Взмах нагатой — рубящий удар наискось. Кир-Кор древком копья отбил опасное лезвие — копье осталось без наконечника, и он еще раз пожалел, что не догадался схватить по пути алебарду.
Нагатой артурид владел виртуозно: в несколько секунд изрубил половину копья буквально в лапшу. Это был изумительный фейерверк древесной щепы, светящейся стружки люминопластика, бетонной крошки и высекаемых сталью искр. Кир-Кор оборонялся на пределе своих бойцовских возможностей, зомби наседал всерьез, и огрызком палки невозможно было сдержать его натиск — приходилось полагаться больше на защитные свойства железобетонной колонны, нежели на фехтовальные навыки. И на скорость реакции. Помогало одно: Олуэн почти не маневрировал — пер напролом, вкладывая в каждый удар всю силу мышц, все свое умение, словно был уверен, что это финальный удар. Но, когда с финалом не получалось, он, ничем не выдавая досады, с пугающе искаженным недвижным лицом упрямо пытался снова и снова достать коллекционным оружием горло обреченной на заклание жертвы. Кир-Кор, сосредоточив внимание на увертках от смертоносного лезвия, никак не мог выбрать момент, чтобы метнуться к соседней колонне, где торчал манекен с зажатой в руке спасительной алебардой, — ни на мгновение нельзя было терять из виду артурида и порхающий нож грозной нагаты. Ошибка в движении на полсантиметра могла стоить жизни: дважды кончик ножа прошел в опасной близости от подбородка.
Приседая, уклоняясь, фехтуя коротким обрубком копья, Кир-Кор вынужденно пятился вокруг колонны, и вдруг что-то выпуклое неподатливо уперлось в спину; миг замешательства. Расторопный зомби успел сделать шаг вперед и послать нагату в горизонтальной плоскости срезающим махом. За колонной не скроешься (Кир-Кор уже понял, что наткнулся спиной на щит принайтованного к железобетону витязя) — значит, движение влево — смерть. Он нырнул вправо — под налетающее сверкание бело-голубой стали, и лезвие со свистом скользнуло по волосам — фью!.. Одновременно прозвучало — шурх!.. Огибая в броске бронированный торс манекена, Кир-Кор увидел в воздухе полет светлобородой головы молодого воина и кувыркание на полу шлема с позолоченным шишаком.
Кир-Кор выхватил из подвернувшихся ножен сверкающий меч, успел встретить сталь сталью. Ударом ноги перебил древко. «Спасибо, Претичь, сын Твердислава», — мысленно поблагодарил он обезглавленного бойца и клинком отодвинул шлем к постаменту.
Ситуация переменилась. Теперь артурид стоял с деревянным обломком против меча. Звериный оскал угас на его бледном и будто окаменелом лице.
Это был шанс завершить поединок мирным путем. Кир-Кор демонстративно отшвырнул меч далеко в сторону. Произнес внятно, спокойно:
— Бросьте палку, Олуэн. И подойдите ко мне — я помогу вам кое-что вспомнить.
Бедняга уронил обломок на пол. Отвернулся, пошагал к соседней колонне. И прежде чем обманутый его неспешным шагом Кир-Кор позволил себе понять намерения зомбированного противника, Олуэн отобрал алебарду у генуэзца.
— Напрасно ты это сделал, магистр, — пробормотал Кир-Кор, отступая. — Очень напрасно… Плохая для тебя примета.
«Для тебя, кстати, тоже, — резонно заметил внутренний голос. — Видать, он мастер нагатно-алебардного боя».
Сзади охранял первую от двери колонну угрюмый темнобородый богатырь в кольчуге с нагрудными бляхами. На поясе — меч и шипастая булава, на голове — островерхий шлем с металлическими полями вокруг околыша, в одной руке — удлиненный книзу червленый щит, в другой — бердыш (по счастью, боевой топор был насажен на металлическую рукоять). Бердыш Кир-Кор позаимствовал без колебаний и вовремя увильнул за колонну — верхняя кромка щита под ударом алебарды звучно треснула, и ужасная секира застряла в доске. «Спасибо и тебе, Ратибор, сын Доброгнева».
Выбрав для себя позицию в центре зала (стоя теперь посреди рядов светящейся колоннады, черных грифонов и бранного мусора), Кир-Кор машинально оглаживал лезвие топора, зорко следил за приближением зомби. Бердыш был серьезным оружием, нисколько не уступающим алебарде, и спортивные навыки обращения с ним у Кир-Кора имелись. Но одно дело — рубиться в спарринге с манекеном фехтовального тренажера, другое — с живым человеком. С ни в чем не повинным и пока живым человеком…
«И чего не сиделось в безопасных уютных апартаментах?! Как предусмотрителен был Агафон!..»
— Остановись, Олуэн. МАКОД позволяет мне убить тебя, но я не хочу твоей крови.
Магистр проворно взмахнул алебардой — Кир-Кор принял удар на рукоять бердыша. И зазвенела сталь, полетели искры.
Обмениваясь тяжелыми ударами, атакуя и обороняясь, бойцы кружили в межколонном пространстве цирхауза. Кир-Кор поскользнулся на каком-то обломке, чуть не упал, секира со звенящим визгом врезалась рядом с коленом в каменный пол, крошка разбитой мозаики брызнула в грудь. На этот раз обошлось… Этнический родственник рубился мастерски, напористо, и было совершенно ясно, что втиснутая в его зомбированный мозг программа владеет им полностью.
Бой сместился к стендам с кинжалами и арбалетами, и первой жертвой брани стал манекен в экипировке рыцаря тевтонского ордена: отбитая бердышом алебарда рикошетом скользнула к затылку рогатого плосковерхого шлема и перерубила пластиковый найтов.
Рыцарь пал ниц с постамента и развалился грудой железа с таким ужасающим грохотом, что бойцы на мгновение оцепенели. Со словами «Извини, Герхард!» Кир-Кор перемахнул через накрытые белым плащом металлические останки. Олуэн — следом, но зацепил край плаща штыком алебарды — плащ развернулся, как белое знамя с черным крестом. Оценив ситуацию, Кир-Кор отбросил бердыш и кинулся на магистра.
Наверное, план связать Олуэна плащом удался бы, перехвати Кир-Кор не рукоять алебарды, а закованное в металл запястье зомби. Рука-протез осталась на свободе… Удар снизу в челюсть бронированным кулаком был совершенно неожиданным, мощным и точным.
Преодолев ошеломление (уже сидя на полу), Кир-Кор ощупал челюсть и увидел, что Олуэн целится из небольшого арбалета прямо ему в лицо с близкого расстояния. Деваться некуда — палец магистра нажал на спусковой крючок (было видно, как сходит с ложа короткая стальная стрела), и единственный способ защиты — головой резко вправо, рука ладонью наружу. Обжигающий удар в ладонь тяжелой, как охотничья пуля, стрелой — руку отбросило к левой щеке, стрела отлетела куда-то в сторону рикошетом. Другая ладонь сама (помимо сознания) отбила брошенный с прицелом в горло кинжал. Зомби издал странный звук, похожий на всхрап, и неподвижная маска звериного безучастия на его лице сменилась маской мрачного ожесточения. В мгновение ока он снова схватил со стенда оружие — хвала Ампаре, не арбалет.
Кир-Кор вскочил на ноги и попятился от Олуэна, вооруженного двумя длинными, острыми, как иглы дикобраза, стилетами. Память услужливо подсказала: леворукие даги… кажется, так называют стилеты для фехтования в паре с мечом или шпагой.
С момента арбалетного выстрела пси-защита несколько ослабела, и теперь Кир-Кор явственно воспринимал мощную, как цунами, тошнотворную, обволакивающую сознание волну мелодичного рева.
Песня-рев… Черный эгрегор!..
Пятясь от готового броситься на него зомби, он чувствовал близость производителей эгрегора и слышал сквозь мелодический рев голоса детского спора: пять реалетов, четыре. Теперь фактография спора понятна: на корт возле палестры Олуэн высадился не один, и сейчас злосчастного артурида посредством эгрегора держат в жестком ошейнике на пси-поводке, отсюда все эти странности. Цирхауз — ловушка для двух простаков.