C первого взгляда - Пейсли Ребекка. Страница 45

Он пытался быть храбрым.

– Сафиро!

– Что? А, да. – Она помнила ту ночь, когда он забрал у них золото. – Да, ты забрал наше золото. Но я тебе понравилась, и ты обещал больше нас не грабить.

– И сдержал свое обещание.

Сойер повел Корахе вниз по крутому склону, покрытому густым кустарником. Наконец они въехали в можжевеловую рощу. Два кролика метнулись из-под копыт, напугав Корахе.

Сойер приструнил жеребца.

– Я не могу остаться в Ла-Эскондиде, Сафиро. «Что?» – девушка застыла.

– Я должен ехать домой, – продолжал молодой человек. – Я из Синнера, из Техаса, и мне надо туда вернуться.

– Синнер? – рассеянно повторила Сафиро.

«Вот так все и бывает. Лучше бы он совсем ничего не вспоминал».

– Сафиро! – Сойер знал, что его сообщение неприятно удивит девушку, но не мог утаить правду. – У меня там остались братья и сестра, Сафиро. Прошло уже почти восемь месяцев с тех пор... с тех пор, как я от них уехал.

Сафиро не ответила.

«Лошадь его отца, Сладкоежка. Интересно, кто был тот сирота, который дал имя кобыле? А отец Сойера? Где он теперь? Жив ли? Братья и сестра в Синнере. Много ли у Сойера братьев? Сколько им лет? С кем они живут сейчас?»

Девушке хотелось забросать Сойера вопросами, но она заставила себя молчать. Пусть сам все расскажет.

Всадники проехали поляну, где Сафиро с Тья собирали ягоды, и стали подниматься к потайному входу в Ла-Эскондиду. Наконец они въехали в убежище.

Сафиро мысленно прошептала имя любимого.

Сойер...

Лишившись памяти, он пришел к ней.

Теперь память к нему вернулась, и он уезжает.

Старики бросились к Сафиро, стали обнимать и целовать ее. Девушка стойко сносила все проявления нежности. Радость по поводу ее благополучного возвращения затмила даже тот благоговейный страх, который вызвало неожиданное явление Сойера в облике Повелителя Ночи.

– Все хорошо, успокойтесь, – в сотый раз повторила девушка. Она помылась, переоделась в чистое. Тья обработала ее разбитые колени. – Сойер подоспел вовремя, мне не успели сделать ничего плохого.

При упоминании имени Сойера старики сразу загомонили.

– Я так горжусь моим Франсиско! – воскликнула Тья. – Представьте, какой умненький мальчик: придумал переодеться Повелителем Ночи и спас Сафиро!

– Когда он вышел из хлева в одежде Повелителя Ночи, я не поверил своим глазам, – сказал Макловио. – Я...

– Ты бы видела, как он обуздал Корахе, chiquita, – добавила Тья. – Жеребец...

– Все это время он жил с нами под одной крышей, а мы его не узнавали! – заявил Педро. – Мы...

– Подумать только: самый грозный бандит в округе желает провести ночь в моей постели! – вставила Асукар. Лоренсо встал с кресла и проковылял к окну.

– Куда уехал Повелитель Ночи? – спросил он. Сафиро тоже хотела бы это знать. Вернувшись в Ла-Эскондиду, Сойер велел Макловио позаботиться о лошадях и ускакал в лес.

Прошло уже больше часа, а он все не появлялся. Дека понимала: ему, наверное, хотелось побыть одному, но все же надеялась, что он скоро вернется.

– Вот он! – закричал Лоренсо.

Все выскочили во двор – встречать героя. Но Сойер не был настроен отвечать на вопросы, которые так и сыпались на него со всех сторон. Он снял с седла только что подстреленную косулю и протянул Макловио.

– Мама, это мясо к твоему столу, – объявил он Тья. Тья разрыдалась:

– Ох, мой милый Франсиско!

Сойер достал два ножа, которые вытащил у трупов, и отдал их Педро и Лоренсо.

– Помогите Тья разделать косулю, – сказал он. – А мы вернемся позже.

– Мы? – спросила Сафиро.

Сойер протянул девушке руку, посадил ее перед собой и погнал Корахе из Ла-Эскондиды. Они доехали до укромной расщелины в скалах, где в высокой траве мелькали белые и красные головки цветов.

– Здесь, – сказал он и опустил Сафиро на землю. Трава оказалась девушке по пояс. Сойер тоже спешился и привязал Корахе к кусту.

– Здесь? – удивленно переспросила Сафиро. Сойер кивнул:

– Я нашел это место несколько недель назад. Здесь я кошу траву на корм скотине.

– Понятно. – «Когда же он начнет рассказывать? Сколько можно ждать?» И девушка не выдержала: – Расскажи мне, что вспомнил.

Сойер ничуть не удивился ее просьбе. Удивительно было другое – как долго она терпела. Он-то думал, что она набросится на него с расспросами, как только он вернется в Ла-Эскондиду.

Но она молчала всю дорогу. Такая выдержка была не в характере Сафиро.

– С тобой точно ничего не случилось? – с тревогой спросил Сойер.

– Нет, ничего. – Голос девушки дрогнул.

«Не хочет говорить, – понял Сойер. – А сама чуть не плачет».

– Я тебе еще не все рассказал, Сафиро. – Он взял девушку за руку. – Я не убивал их. Тех четверых в доме.

– Не убивал?

– Нет. – Молодой человек усадил Сафиро на камень. – Но другие четверо еще живы. Вот почему мне надо возвращаться.

– Да, конечно, я понимаю, – сказала Сафиро, хоть не понимала ни слова из того, что он говорил. – Сойер...

– Собака по кличке Красотка, она тоже там, в Синнере. – Молодой человек сел на землю около Сафиро. – А Сладкоежка не там.

Девушке хотелось встряхнуть его, чтобы он рассказывал более-менее вразумительно.

– Я пытаюсь понять, но...

– Ладно, начну сначала. – Сойер срывал белые и красные цветы и раскладывал их у себя на ноге. – Когда мне был двадцать один год, священник города Синнера попросил моих родителей приютить на время девочку, сироту пока для нее не найдут постоянный дом. В конце концов они привязались к этой девочке и оставили ее у себя. Ее звали Минни. Это она дала кличку Сладкоежке.

Сафиро обратила внимание, что он сказал о девочке в прошедшем времени: ее звали Минни. Значит, Минни погибла в ту ночь.

– Твои родители были добрыми людьми, – пробормотала она.

Сойер сорвал еще несколько цветов.

– Пошли слухи, что мои родители открыли у себя в доме сиротский приют. Где один, там и другой, и вскоре у них было уже шестеро детей. Такера они взяли маленьким мальчиком, сейчас ему десять лет. Дженна и Джесс – близнецы, им по двенадцать. Аира – самый старший, ему шестнадцать. А Натаниэл... ему было три годика, когда его привели к нам. Он погиб в тринадцать.

«Минни и Натаниэл – это дети, убитые в доме с белыми занавесками, – догадалась Сафиро. – А мужчина и женщина, которых застрелили вместе с детьми, – родители Сойера».

– Твои родители...

– Рассел и Мерси Донован. – Сойер начал делать венок из цветов. – Они прожили вместе много лет. Отец был фермером, торговал в Синнере. Но когда в семье появился последний ребенок, дела пошли плохо. Моя мама стала зарабатывать шитьем, а я объезжал лошадей на соседнем ранчо, но нас было девять человек, и нам постоянно не хватало денег. Тогда я и начал воровать. По ночам. Как и банда Кинтана, я грабил только богатых и брал ровно столько, сколько требовалось моей семье. Родителям я говорил, что обучаю за деньги мальчиков из богатых семей стрельбе и верховой езде. Родители мне верили. Обычно мне приходилось грабить не больше двух раз в месяц, я любил брать деньги: их можно было потратить в городках, где люди меня не знали. С драгоценностями все намного сложней. Сначала их надо продать. Некоторые ювелиры интересуются, где ты их взял. Мне приходилось врать, выкручиваться. Я никогда не приходил к одному и тому же ювелиру два раза.

Он бросил цветы на землю.

– А с бриллиантами все было совсем не так, Сафиро. Я не крал их у королевы. Даже не знаю, откуда пошел такой слух. Эти бриллианты я нашел в шляпной коробке. Однажды я ограбил богатую карету. Забрал у леди, которая в ней ехала, кошелек. И все. Когда карета тронулась, сверху упала шляпная коробка. Я захватил ее с собой и открыл, только когда подъезжал к Синнеру. Там лежала шляпка с перьями. Я достал ее, но коробка показалась мне подозрительно тяжелой. Потом я обнаружил, что у коробки – двойное дно. Внутри были эти бриллианты в виде пуговиц. Я нашил их на свой плащ.