Полночь и магнолии - Пейсли Ребекка. Страница 27

Он не знал, как выйти из этой непростой ситуации.

С фальшивой улыбкой он повел Августу к столу, остановился и увидел там маленькую серую белку.

Белка ела яблоко из вазы.

— Это моя белка, — сказала Пичи, поглаживая ее по спине. — Она никогда не каталась верхом на лошади, поэтому я взяла ее с собой.

Вэстон усадил Августу перед столиком и поставил перед ней вазу с фруктами.

Пичи убрала ее.

— Это не для нее, Вэстон. Это Ваше, — сказала она и поставила вазу на стол перед ним.

— Но… но она всегда на завтрак ест фрукты. Они нравятся ей. Ваше Высочество! Не так ли. Августа?

Августа покорно кивнула головой. Тогда Вэстон поставил другой стул и церемонно предложил принцессе присоединиться к трапезе.

— Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, — сказал Вэстон.

Пичи уселась, то же сделал Вэстон.

— Вот твои фрукты. Августа, — сказал он и вновь пододвинул к ней вазу.

— Я только что сказала, Вэстон, что фрукты не для нее. Это не праздничный обед, поэтому Августа может есть столько, сколько в нее вместится. Сенека сказал мне, что женщины-леди должны подражать мне. Первое, что мне хотелось бы, так это то, чтобы Августа переняла мой аппетит! Да, и еще Сенека говорил мне, что если я прошу что-то сделать, то все должны рассматривать мою просьбу как команду. Вот я и прошу, чтобы Августа ела то, что пожелаю я!

Сам же Вэстон положил себе огромную порцию жареной ветчины, кукурузный пудинг и свежую булку. Он также взял несколько бутербродов с икрой и налил себе бокал шампанского.

— Я не люблю фаршированные яйца, а в целом завтрак кажется вкусным. А шампанское создает атмосферу праздника! — сказал Вэстон, гнев которого смягчился при виде вкусной еды.

Вэстон поднял свой бокал шампанского. В душе, конечно, он негодовал от выходок этой девушки.

— Да, давайте отпразднуем нашу встречу. За Ваше Высочество! Мы Вам благодарны за завтрак и визит. И скажите принцу, что мы оценим его заботу.

Пичи не придала значения тому, что сказал Вэстон. Она разглядывала Августу. Она видела, как дрожали ее руки, когда муж поднял бокал и произнес тост.

— У меня нет настроения веселиться. Вэстон, — сказала она и взяла его переполненную тарелку, куда еще подложила фаршированные яйца. Все это она поставила перед Августой.

— Ну, вот. Августа! Это твой завтрак. Наешься до отвала. Когда наешься, тогда мы отпразднуем!

Сказав это, принцесса улыбнулась Августе. Глаза Пичи засияли от радости, когда она увидела, что Августа взяла в руки вилку.

Вэстон был в шоке. Кто дал право распоряжаться в его доме его собственной женой?

— Моя дорогая Августа! — пробормотал он, рассчитывая на то, что она подчинится его воле. — Я же говорил тебе, как много для меня значит твое изящество!

Августа отложила вилку в сторону и проглотила слюну.

Пичи поняла, что Вэстон предупредил свою жену насчет еды. Тут она все поняла:

— Это не значит, что у Августы нет аппетита, Вэстон. Это значит, что Вы тот человек, который не дает ей есть! Да посмотрите же на нее! В ней жизнь чуть теплится! Вот как Вы ее любите!

Вэстон едва сдержал свое негодование, но все же, сохраняя самообладание, сказал:

— Августа — настоящая леди. Ваше Высочество. Она всегда дает себе отчет в том, что делает. И она всегда уважает мои требования. Да к тому же, это ведь долг жены подчиняться своему мужу, не так ли?! — сказал лорд Вэстон и тут же вспомнил, что до них уже дошла сплетня о том, что принцесса отказала принцу в первую брачную ночь.

— А Вы — настоящий джентльмен, Вэстон? Сам готов обжираться, когда жена чуть жива от голода! Знаете, медяшку сколько не чисти, она золотом не станет! Запомните это, Вэстон!

— Я… Я… извините, — пробормотал Вэстон и повернулся к своей жене. Я… Это правда, что я не хочу, чтобы Августа стала слишком толстой. Я предпочитаю худых женщин. Мы с Августой женаты уже полгода. Не прошло и двух недель, как Августа подчинилась моим требованиям. И я заявляю, что у меня добропорядочная жена! И Вы, Ваше Высочество, можете оценить это!

— Оценить? — переспросила Пичи. Ее голос задрожал.

— Оценить можно лошадь, собаку, кусок торта, на худой конец, но не ее, — произнесла Пичи, указывая на Августу.

Вэстон пожал плечами и подошел к тарелке с едой.

Пичи уже не контролировала себя.

— Ты, старый горный козел! Я видала таких с тонкими губами! Ты такой жирный, что, если упадешь наземь, то рассыплешься вдребезги! А еще — … ты доведешь Августу до смерти.

— Я…

— Позволь мне кое-что тебе сказать, Вэстон! Меня не интересует, каких женщин ты любишь! Неужели ты думаешь, что я буду просто смотреть на то, как ты моришь ее голодом! У меня будет время расцарапать тебе голову!

Вэстон встал. «Король узнает об этих выходках. Если принц не может прибрать к рукам деревенщину, то, может быть. Его Королевское Величество сможет. Вэстон подаст жалобу, как бы не злился принц — весь двор узнает о проделках его принцессы. Нет, я действительно пошлю официальную жалобу и немедленно!» — Так думал лорд Вэстон.

Стараясь сохранить спокойствие, он слегка похлопал Августу по плечу и сказал:

— Мне надо встретиться с лордом Риттингом Тэйвансом, моя дорогая. Мы собирались поохотиться утром. Но, моя дорогая, во время охоты я буду вспоминать твою тонкую изящную фигуру!

Он многозначительно взглянул на нее, надеясь на то, что она поймет его намек.

— Всего хорошего. Ваше Высочество! — сказал он Пичи и вышел из комнаты.

Пичи дала Августе вилку и сказала:

— Ешь!

Августа съела половинку яйца.

— Больше!

Августа отщипнула кусочек кукурузного пудинга.

— Улыбайся! — приказала Пичи.

Августа заулыбалась.

— Ты когда-нибудь разговариваешь? — спросила она у нее.

Августа заулыбалась.

— Мой отец звал меня «молчунья», и только он один.

— Да? А меня мой отец звал «Пичерсом». Ты думаешь, я тебя поэтому так и назвала?

— Я совсем не возражаю. Ваше Высочество! — ответила Августа.

— Зови меня Пичи или Пичерсом, или Пич… или… ну, хорошо. Зови просто Пи…

Августа рассмеялась так звонко, что ей самой стало неудобно: она никогда не слышала от себя такого громкого смеха.

Пичи подняла свой бокал шампанского и поднесла его к бокалу Августы.

— За дружбу?! — спросила принцесса. Августа улыбнулась.

— За дружбу! — ответила она.

Августа быстро уничтожила все, что приготовила для нее Пичи.

Пичи вихрем неслась по дороге во дворец.

— Чертова страна, Дамаск! — обратилась Пичи к жеребцу, направляя его на тропу, ведущую ко дворцу.

— Дети должны пасти овец, пока взрослые выращивают цветы. Король богатеет, а люди беднеют. Джентльменам разрешается есть все, что захотят и когда захотят, а женщинам почти запрещается есть. Я ничего подобного еще в своей жизни не видала, — шептала она на ухо жеребцу. — Но я клянусь тебе здесь и сейчас, что мне придется изменить здешние порядки!

Она хотела немедленно поговорить с Сенекой. Если он начнет учить ее уму-разуму, то она сразу же пойдет на беседу к королю. Король, конечно, не любит ее и уклоняется от встреч с нею, но он не сказал в ее адрес ничего плохого! Она встретится с ним обязательно! Она все равно поговорит с ним! Она не собирается больше мириться с тем, что увидала сегодня утром: с нищетой, со странной манерой обращения с женщиной и со многим, многим другим.

Хорошие манеры поведения записаны в перечне обязанностей! А что стоит за этими хорошими манерами поведения?

Эта мысль донимала ее сейчас больше всего. Она пустила Дамаска легкой рысью.

Как только жеребец ускорил свой шаг, раздался выстрел.

Это произошло так неожиданно, что Пичи ничего не поняла. Она даже не вскрикнула. Она просто рухнула на землю.