Тайное сокровище - Пелтон Соня. Страница 32

Один из непрошенных гостей прыгнул Тайриану на спину, но тот стряхнул его, словно му­равья, и без труда прикончил. Голова разбойни­ка, отсеченная одним взмахом меча Тайриана, покатилась по поляне к костру, волосы зашипе­ли, соприкоснувшись с пламенем.

Гвендолен подняла глаза к небу, но не лиши­лась чувств. Ночную тишину пронзил леденя­щий кровь звук. Девушка поняла, что этот рев издал Тайриан, и решила, что это, наверное, боевой клич.

На удивление быстро Тайриан отправил на тот свет шестерых нападавших, а остальные бросились бежать. Остался только один – чер­новолосый дьявол, не отпускающий Гвендолен. Он пытался затащить ее в темноту, где стояла его лошадь.

– Скоро мы умчимся отсюда, – шепнул он девушке в ухо, отвратительно ухмыляясь. – Многие бордели в Лондоне хорошо заплатят за тебя.

Вряд ли Гвендолен слышала его. Она все глуб­же погружалась в бездну ужаса. Девушку бил озноб, дыхание с трудом вырывалось из горла, она молила Бога, чтобы сознание покинуло ее.

Тайриан услыхал, как черноволосый разбой­ник говорил Гвендолен, что всегда хотел пора­звлечься с монахиней.

Она пискнула, как мышка. Казалось, бандит замер на месте от удивления, потом потащил ее дальше. Гвендолен упиралась, как могла, пока разбойник пытался подтянуть ее к лоша­ди. Просто чудом покрывало и апостольник ос­тались на голове девушки; и несмотря на то, что ее волокли по земле, к белому одеянию грязь почти не пристала.

Разбойник гнусно усмехнулся, когда Тайри­ан наставил ему в грудь острие меча.

– У меня здесь маленькая монашка, и ты ничего не сделаешь, если только не хочешь уви­деть хорошенькую девчонку мертвой. Я забираю ее с собой. Она пригодится во всех делах, которые я придумал для нее.

Потянулись томительные мгновения. Гвендолен не отрывала глаз от тщательно начищен­ной сияющей рубахи из звезд на Тайриане. Сейчас она узнала: это кольчуга, Значит, он действительно рыцарь. Она никогда не видела, чтобы человек так сражался; она никогда не видела, как отсекают мечом головы.

Гвендолен почувствовала головокружение. Знай она, что случится подобное, она съела бы весь ужин. Несомненно, если ей и нужны были запасы энергии, то именно теперь. Толстопузый бандит позади нее съел, должно быть, целого борова до того, как напасть на их лагерь.

Кинжал, который разбойник держал у горла девушки, был небольшим и узким: Тайриан сначала даже не заметил его. А сейчас он смот­рел на маленькое сверкающее лезвие и капли крови на подбородке Гвендолен, запачкавшие целомудренно-белый апостольник.

Тайриан пригляделся к лицу бандита и про­чел жадность и голод в его взоре. Фактически, на том лице отпечатались все смертные грехи: спесь, алчность, похоть, гнев, зависть и лень. Тайриан надеялся, что рассудил правильно, и этот человек на самом деле склонен к лености и рад будет избежать слишком большого на­пряжения в эту ночь, что облегчит и ускорит освобождение Гвендолен.

А девушка поняла, что ей лучше идти с Тайрианом, чем с этим человеком, который сдавил ее так сильно, что ей не хватало воздуха. Она обвела взглядом поляну вокруг костра и судо­рожно глотнула: повсюду была кровь, ее тяже­лый запах висел в воздухе, заставляя Гвендолен трястись всем телом.

– Ударь, Гвен, черт побери! Пни этого по­донка ногой! – закричал Тайриан, когда бандит стал заставлять девушку взобраться на лошадь.

Но рыцарь тут же осознал свою ошибку – еще одна капля крови появилась на апостольни­ке девушки, но она не издала ни звука, ни стона с тех пор, как стала свидетельницей ужасной гибели своего друга-возницы.

Забросив девушку на круп лошади, похити­тель приготовился вспрыгнуть в седло, но в этот момент Гвендолен со всей силы ударила его но­гой по голове. Бандит, описывая руками кру­ги, чтобы сохранить равновесие, споткнулся о камень и упал навзничь. Глаза его сверкнули бешенством.

А Гвендолен рванула поводья, управляя ло­шадью с искусством опытной наездницы. На миг Тайриан опешил, с испугом наблюдая, как она пришпоривает коня, разворачивается и де­лает курбет. Девушка направилась к рыцарю и, немного не доезжая до него, развернула коня так, что тот боком коснулся Тайриана.

Бандит оправился от удара, схватился за нож и с диким воплем бросился к своей лошади.

Но Тайриан понял маневр наездницы, прыг­нул позади Гвендолен и, описав мечом широкую дугу, снес голову пораженного бандита. С глу­хим стуком она покатилась вниз по склону.

– Гвендолен, посмотри на его глаза! – вос­кликнул Тайриан с ликованием и понятной для воина жаждой крови. – Ты видела когда-ни­будь подобное выражение?

Нет, такого она никогда не видела. Гвендо­лен сгорбилась; Тайриан взял у нее поводья, и они галопом помчались прочь от места, где ра­зыгралась кровавая трагедия.

Тайриан прижал девушку к покрытой коль­чугой груди, останавливая лошадь.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Ты не лишилась чувств?

Издав скулящий звук при последних его сло­вах, Гвендолен отчаянно заработала локтями, посылая удар за ударом в ребра Тайриана.

– Успокойся, послушница Гвен, – сказал он ей на ухо. – Что я сказал или сделал непра­вильно, что ты так разозлилась? Тебе следовало бы благодарить меня за то, что я спас тебя от судьбы, которая страшнее смерти.

Гвендолен тихонько пискнула.

– Бедная голубка, – пробормотал рыцарь рядом с белым покрывалом, – почему ты так невзлюбила меня? Разве я предал тебя? Или ты боишься, потому что я убил столько людей ради тебя?

Она так энергично замотала головой, что Тайриану показалось, что апостольник сейчас слетит с головы, но этого не произошло. Может быть, она сердится из-за того, что он обманы­вал и ее, и возницу? Должно быть…

– Боже мой! Я забыл о Торолфе… Какое потрясение для тебя!

Услышав имя возницы, Гвендолен зарыдала, неуправляемый поток слез хлынул на лиф бело­го платья.

– Временами я просто бесчувственный идиот!

Девушка снова покачала головой, но на этот раз без прежней энергии.

– Бедная маленькая монахиня… Гвен сделала отрицательный Жест.

– Извини – послушница, – поправился он.

Помогая Гвендолен слезть с лошади, Тайри­ан заметил, что рыдания ее не прекратились. Он обнял девушку и обнаружил под тяжелой белой шерстью и накрахмаленным бельем неж­ное податливое тело. Она не обняла его, руки Гвен безвольно висели по бокам.

Когда Тайриан провел кончиками пальцев по виску девушки, она резко отстранилась, ре­шив, очевидно, что он хочет снять апостольник.

– Прошу прощения, послушница. Я не буду до тебя дотрагиваться, если ты так хочешь. Я знаю, что говорить ты не можешь. А писать письма умеешь?

Гвендолен фыркнула и кивнула.

– Вот и хорошо! Утром мы пообщаемся. А сейчас нам придется вернуться и найти нашу повозку. Есть у тебя на это силы? Нет? Ну лад­но. Тогда мы проведем ночь здесь.

Измученная донельзя, Гвендолен сразу же направилась к постели, которую Тайриан соору­дил из веток, листьев и попоны. Гвендолен ста­ло тепло, уютно, и она заснула, словно усталый ребенок.

Тайриан не спал. Ласково глядя на девушку, он повторял ее имя, отмечая, с каким удоволь­ствием губы произносят «Гвен».

Он долго размышлял о том, какое же потря­сение украло у нее голос, который, наверное, был так же прекрасен, как чистое невинное лицо девушки.

А сегодня она пережила еще одно сильней­шее потрясение. Как-то оно отразится на ее дальнейшей судьбе?