Наемник Зимы - Астахова Людмила Викторовна. Страница 15
– Убирайся, – прошипел Альс сдавленным голосом. – Убирайся вон!
Тронгарс действительно был великим магом, и бояться эльфа ему не стоило, но он увидел в пылающем серебре глаз Ириена страстное желание отделить голову волшебника от остального тела. И между этим желанием и возможностью стоял только жалкий призрак внутреннего смятения.
Тронгарс поспешил незамедлительно выйти вон, помимо воли вжимая уцелевшую голову в плечи, когда услышал, как в закрытые створки дверей с другой стороны врезается нечто деревянное и очень тяжелое. Кресло или стол. Иногда даже эльфу трудно сдержать свои чувства.
По счастью, великий волшебник из Мельниц так и не понял, как близко он находился от своей преждевременной смерти, как близко подошла к нему Неумолимая Госпожа и с какой неохотой Ириен не отдал ей вполне заслуженную жертву.
Сорвав гнев на безвинном изделии столяра, Ириен сразу как-то успокоился. Великий маг Вир'емар-ти-Нало, именовавший нынче себя Тонгарсом, был, конечно, той еще сволочью, но, зная его натуру, эльф мог присягнуть, что обитателям Тэвра не грозит ничего фатального. Если все они сумеют пережить остаток зимы с пустыми закромами. Тут Вир'емар со всей своей магией ни навредить, ни помочь не сможет.
– Э-э-э-э…
Рыцарь Эртэ не выдержал напора любопытства и все-таки сунул свой острый нос в комнату Альса.
– Ох!
Обломки кресла, живописно раскиданные по полу, впечатлили бы любого.
– Брысь! – рявкнул Ириен.
Кен поспешил закрыть дверь.
«Вот так-то лучше. Кенарду тут делать нечего, по крайней мере этой ночью», – решил Альс.
Ириену больше всего хотелось просто посидеть возле очага, глядя на пламя или даже чувствуя тепло кожей полуприкрытых век. Побыть наедине со своими мыслями.
Обычно Альс не баловал свой внутренний голос какими бы то ни было правами, твердо пресекая все поползновения напомнить о себе. Но сегодня дал слабину и позволил своему вечному оппоненту высказаться. У внутреннего голоса были отчетливые интонации Мэда Малагана и легкий оньгьенский акцент.
«Какая банальность, Ирье. Ты сам подумай. Паршивый замок какого-то баронишки, глухомань несусветная, крысы, девка-некромантка помешанная, волшебник свихнувшийся. Тебе это ничего не напоминает?»
«Приют для умалишенных».
«Точно! А ты тут что делаешь?»
«Схожу с ума».
«У эльфов очень устойчивая психика. Тебе просто скучно». – Менторские нотки определенно принадлежали Унанки.
«Скучно?»
«А чему ты удивляешься? Вполне нормальное чувство для этого места».
Альсу никогда не бывало скучно. Вся огромная гамма чувств, доступная его расе, с тысячами оттенков ощущений, каждому из которых на эльфийском языке нашлось самостоятельное название, практически не включала в себя то, что именовалось скукой. Ириену могло быть тошно до самых печенок, горько, тоскливо, мучительно одиноко, отвратительно и еще всячески, но только не скучно. Видимо, Создатель избавил народ долгожителей от такой напасти. Эльфам никогда не было скучно жить, и именно этим они отличаются от других рас, а вовсе не длительностью жизни, внешностью или пресловутыми ушами.
«Чушь!»
«Возможно. Но у тебя все впереди. В смысле, есть место для усугубления. Осталось только удалиться в Чернолесье, выкопать землянку и стать отшельником со всеми вытекающими…»
«Например?»
«Ну как же?! А регулярная медитация на дуб, отвар из веника и бурьяна и любовь с козочкой? – Внутренний голос исходил словесным ядом. – Или с белочкой».
«Оставь свои пошлые шуточки».
«Это твои пошлые шуточки, Ирье. Ты разговариваешь сам с собой, и не надо быть таким ханжой».
«Зима еще не кончилась…»
«Она закончится. Что ты станешь делать потом, Ириен Альс? Что ты станешь делать?»
Преимущество общения с внутренним голосом состоит в том, что его всегда можно заставить молчать. Альс мысленно зарычал, а тот в ответ показал липкий фиолетовый язык и юркнул куда-то в глубины сознания.
Пальцы бессознательно погладили боковину вещевого мешка, в котором лежало письмо от Арьятири. С этим и в самом деле надо было что-то делать. Но не сейчас. Весной. Зима слишком крепко держала Ветланд, Тэвр и самого эльфа в своих цепких объятиях и, чтобы никто не ускользнул, взяла теперь в союзники голод. Вместе эта пара была почти непобедимой.
Ириен все сидел и сидел возле огня, пока сон черным вороном не выклевал ему глаза.
Весь следующий день господин достопочтенный волшебник занимался исключительно своими прямыми обязанностями, то есть колдовал. Он ходил по замку, сопровождаемый восторженными почитателями из числа челяди, то и дело простирая руки по направлению к самым темным и пыльным углам. Бормотал себе под нос зловещим шепотом на непонятном языке, пугал до полусмерти пауков и всячески внушал уважение обывателям Тэвра, которое ближе к вечеру стало граничить с благоговейным ужасом. От Тронгарса волнами расходилась божественная благодать, чему сыскалось немало свидетелей, готовых под присягой подтвердить, что маг собственноручно изловил шесть демонов, два десятка мелких бесов и без счета злонамеренных духов бестелесных. Заодно было раскрыто несколько преступлений сугубо светского характера: поедание ворованного куска коровьего масла кухонным мальчишкой Ником, сокрытие в сундуке белошвейки Марти бус ткачихи Суллии, а также стала достоянием гласности противоестественная мужеложеская связь двух конюхов. Нисходящая Тьма потерпела в Тэвре сокрушительное поражение и была отброшена за стены крепости. Народ, ясное дело, ликовал.
Однако повезло в этот день далеко не всем, как зачастую случается в этом несовершенном мире. Кому-то глазеть на руко…творчество мага, а кому-то и пахать на плацу под руководством злобного нелюдя. Пятерым новобранцам-стрелкам никто не завидовал, наоборот, им всецело сочувствовали от мала до велика, но помочь ничем не могли. Альс, пребывавший в самом отвратительном состоянии духа и лютовал вовсю. Не то чтобы парни впервые в жизни видели луки и стрелы, до этого злополучного дня они искренне считали, будто владеют этим видом оружия вполне сносно. Но эльф сумел доказать всем пятерым, что они являются не кем иным, как «косорукими уродами», «слепыми болванами» и «безмозглыми тупицами». Витиеватая ругань сделала бы честь любому тангару-лесорубу, и невольные слушатели эльфьих излияний только головы втягивали в плечи, радуясь, что словесная мощь направлена исключительно на пятерых несчастных.
Стрелы летели куда угодно, кроме мишени, тетивы рвались, и в конце концов бешенство Альса достигло апогея. Он подошёл к соломенному чучелу с намалеванным углем кругом на мешковине тулова и заслонил его собой.
– Стреляйте по мне! – приказал он.
– Дык… как же?
– Не можно…
– Можно. Все едино никто не попадет. Наоборот, кто попадет – тому дам целый медный полуягр. В качестве премии.
Стрелки переглядывались, всеми силами борясь с искушением воспользоваться таким удобным моментом, чтоб и поквитаться с эльфом за издевательства, и получить лишнюю денежку. Мастер Альс редко кому давал шанс причинить себе вред.
– Хватит телиться, начинайте! – сказал Ириен.
При виде его кривой ухмылки руки людей сами потянулись к колчанам.
– Вас даже не пальцем делали, олухи, а старой кочергой…
От первой стрелы эльфу совсем не пришлось уклоняться. Она пролетела выше его макушки на целый локоть. Вторая легла ближе, третья – заставила нелюдя крутануться вокруг своей оси, чтоб она не угодила прямиком в его жестокое сердце.
– Плохо, засранцы, плохо, – констатировал Альс.
Парни напряглись и стали целиться лучше. Теперь эльфу пришлось извлечь свои мечи и вдоволь попрыгать. Но он неизменно отбивал стрелы. Некоторые из них он перерубал в полете, некоторые отскакивали от лезвий мечей. И если Альса в иное время еще можно было принять за человека, то каждое его движение кричало во весь голос: «Чужак!» и подвывало: «Не-е-е-елюдь!» всем, кто имеет глаза.
– За каждую потерянную стрелу господин барон лишит хлебной полушки, – честно предупредил Ириен, вызвав у стрелков новый прилив энтузиазма.