Цветущий сад - Пембертон Маргарет. Страница 41

Глава 10

Любовные ласки князя стали для Нэнси откровением. Она пошла ему навстречу из чувства противоречия. Ей не хотелось оставаться одной, в то время как Рамон выставлял напоказ свое последнее завоевание. Она не ожидала, что испытает наслаждение. Ей казалось, что оно приходит только вместе с любовью, что только всепоглощающая страсть к Рамону позволила ей ощутить физическое блаженство.

Но она ошиблась. Рамон навсегда разрушил эмоциональный барьер. К тому же Ники был опытным любовником, и Нэнси, как и в объятиях Рамона, доказала, что она способная ученица. Они вместе достигли любовного экстаза. Князь был в восторге, Нэнси почувствовала явное облегчение. Значит, у нее могут быть и другие мужчины. Она может не только дарить, но и получать удовольствие. Она не думала о Рамоне, это было выше ее сил.

В апогее любовных ласк, когда она совсем потеряла контроль над собой, из ее уст вырвался крик, и это было имя Рамона. Ники, тоже пребывавший наверху блаженства, мог услышать только ее стон, слившийся с его стоном.

Потом он восторженно ласкал ее тело с чувством победителя. Саманта была хорошенькой девушкой, но не более. В Нэнси Ли Камерон князь чувствовал вызов и необходимость добиваться ее благосклонности.

— Ты не думаешь, что нам пора вернуться в зал?

Нэнси посмотрела на него:

— Ты так считаешь? А что подумают присутствующие?

Ники засмеялся и сел на край кровати. Когда он потянулся за своей рубашкой, на его обнаженной руке блеснули наручные часы.

— А что они подумают, если мы не вернемся? Твой проницательный английский герцог вышибет дверь и потребует объяснений, если мы задержимся еще дольше. А потому мы вернемся в зал хладнокровно и невозмутимо. Мы просто выходили в сад подышать свежим воздухом… Танцевали вальс вокруг бассейна. Сидели в спокойном уголке, наслаждаясь великолепной кухней Зии. Мне кажется, она переманила повара из парижского «Ритца». Любое наше объяснение будет принято спокойно. И твой англичанин ничего не заподозрит.

Нэнси согласилась. Когда Ники застегивал сзади «молнию» ее вечернего платья, она думала, как ей удастся выкрутиться из этой сложной и незнакомой для нее ситуации. Но все оказалось удивительно просто.

Оркестр играл танго, и князь заскользил с ней в танце, нашептывая слова восхищения ее сексуальными талантами, что заставило Нэнси покраснеть. Оглядевшись, она заметила, что несколько пар тоже исчезли. Отсутствовал Костас, в то время как Мадлен весело смеялась в объятиях Санни Закара. Венеция Бессбрук выглядела несчастной, а Люка Голдинга нигде не было видно. Вир танцевал с графиней Запари, и та радостно улыбалась. Когда он посмотрел на Нэнси, в его взгляде она прочла страдание и немой вопрос. Нэнси улыбнулась ему, продолжая танцевать.

Джорджиана и Чарльз были неразлучны. Влияние его величества явно преобладало над всеми соблазнами. Виконт Лозермир увлекся беседой с сэром Максвеллом, а его прелестной виконтессы нигде не было видно. Саманта Хедли громко смеялась, поднося ко рту один за другим бокалы с шампанским. которым официанты непрерывно обносили гостей. С ней был лорд Майклджон, который вел себя так, будто пришел на бал без жены.

Каррингтоны, принцесса Луиза и мрачный мистер Бленгейм придерживались своего избранного общества, и по выражению их лиц было ясно, что основной темой их разговоров были критические замечания в адрес окружающих.

Здесь были лица, знакомые по балам в посольствах, по коктейлям и премьерам в опере. Мадам Мольер была, как всегда, восхитительна. Француженка, жена автомобильного магната из Детройта, она отчаянно цеплялась за свою девичью фамилию, которая была гораздо более знаменита, чем название всемирно известного автомобиля. Мадам дважды в год пересекала Атлантику и наслаждалась обществом, которого не было в Детройте. Ее американский муж не сопровождал ее, так как, мило поясняла мадам Мольер, «кто-то ведь должен зарабатывать деньги». Собеседники смеялись над галльской откровенностью мадам, покоренные ее элегантностью и глазами с длинными ресницами.

Ее повсюду сопровождали не только парикмахер, косметичка, бесконечная череда любовников, но и скрипач. У мадам Мольер была прихоть — просыпаться каждое утро под сладкие звуки любимого инструмента. Мужчины, помнившие шотландского лорда, который настоял, чтобы его будили в шесть утра громкими звуками волынки, ничего не имели против скрипки.

Показался Вильерс. Он осторожно тронул Зию за локоть. Нэнси видела, как она сразу вышла из зала. Ники рассмеялся:

— Прибывает гроза всех мужчин великая княгиня Ливада. Она никогда не путешествует без сотни сундуков, саквояжей и шкатулок с драгоценностями. Ее приезд всегда требует от персонала Зии особой бдительности. Она, как правило, занимает апартаменты Ройал-свит и заставляет Зию изрядно поволноваться. Ей предлагают Роуз-свит, но Надежда не может смириться с этим. Для русской княгини Ройал-свит имеет особое значение.

— Кто этот солидный джентльмен, беседующий с Бобо? — спросила Нэнси, с интересом обозревая мужскую половину гостей.

— Султан Мохоры. Последние двадцать лет он постоянно конфликтует с Венецией Бессбрук. Я думаю, не станем ли мы свидетелями примирения?

Танец кончился, и Ники проводил Нэнси к Виру и Монткалмам.

— Я должен покинуть тебя, дорогая, иначе твой англичанин станет весьма агрессивным. Завтра утром он, наверное, поймет, что проиграл в этой любовной игре. — Он коснулся кончиками пальцев ее обнаженной руки, затем обменялся любезностями с Монткалмами и, извинившись, отошел, чтобы возобновить дружеские отношения с султаном.

— Я соскучился по тебе, — сказал Вир, повернувшись к ней так, чтобы Монткалмы не могли его слышать. — Где ты была?

Нэнси никогда не лгала, не хотела врать и в этом случае.

— С Ники, — сказала она.

Вир хотел что-то сказать, но его отвлекла Зия, возникшая перед ними с распростертыми руками. Волосы ее сверкали тысячью ярких огоньков.

— Дорогие! Позвольте представить вам Тессу Росман. Она только что, в сентябре, окончила школу, и с тех пор мать прячет ее. Стыдно и грешно. Тесса, это граф и графиня Монткалмы.

— Джорджиана и Чарльз, — представилась Джорджиана, пожимая руку Тессы и чувствуя ее застенчивость.

Нэнси ощутила, как кровь застучала у нее в висках. Счастливая Зия представила ей Тессу. Они пожали друг другу руки. Рядом с ней стоял Рамон. Глаза Тессы сияли. Нэнси с трудом заставила себя улыбнуться и произнести какие-то слова. В глазах Тессы она была полубогиней. Образцом умудренной опытом красоты, с которой та отчаянно пыталась соперничать. Нэнси же едва замечала ее. Ястребиное лицо Рамона приняло саркастическое выражение, глаза его сверкали как агаты. Казалось невероятным, что они смотрели на нее с насмешкой, желанием и жгучей любовью.

— Кажется, вы не встречались с самого детства? — сказала Зия, представляя Нэнси Рамона.

Тесса смеялась, обмениваясь любезностями с Джорджи-аной.

— Мы как-то виделись, — сказал Рамон, не сводя с Нэнси глаз. — Мимоходом.

Слова его ударили больнее, чем кулак. Если бы она могла, то убила бы его на месте.

— Да, я что-то припоминаю, — холодно произнесла Нэнси и увидела в ответ в глазах Рамона неприкрытую злость.

Вир обменялся с Рамоном только коротким кивком, затем извинился и решительно увел благодарную Нэнси танцевать.

— Наглый дьявол, — сказал он шепотом. Из всех людей Рамон Санфорд был единственным человеком, при встрече с которым Вир чувствовал себя так, словно шел по туго натянутому канату.

Нэнси молчала. Она боялась выдать себя.

Султан Мохоры и Ники беседовали, приблизив головы друг к другу. Когда Нэнси, кружась, пронеслась мимо них в объятиях Вира, Ники чуть приподнял голову. При взгляде на нее его глаза загорелись. За весь вечер он ни разу не повидался с Самантой. Нэнси знала, что завтра Ники скажет Виру, что они с Нэнси больше чем просто друзья и что тот мешает им. Ей надо решить — позволить Ники сделать это или попросить промолчать. Решения, решения… От напряжения у нее заболела голова.