Лондонцы - Пембертон Маргарет. Страница 59

— Кейт уже родила? Так быстро? — Эллен Пирс провела гостя в чистую и уютную комнату. — Разумеется, я к ней приду, но мне придется взять с собой Макбета, Хотспера и Кориолануса. Соседи смогут покормить кошек, но за собаками нужно присматривать. Как вы думаете, Гарриетта не станет возражать?

Леон знал, что мисс Годфри обязательно будет недовольна, но предпочел промолчать. Ему не терпелось поскорее вернуться на площадь Магнолий, а не тратить драгоценное время на поиски кого-то, кто мог бы приглядеть за сворой Эллен Пирс в ее отсутствие.

— Почему вы дали им имена героев Шекспира? — поинтересовался Леон, проходя следом за хозяйкой дома на кухню.

— Потому, что я нахожу их достойными красивых имен, — ответила Эллен, с умилением глядя на трех псов разных пород и размеров, вскочивших при ее появлении и радостно завилявших хвостами в надежде, что их выведут на прогулку, — а не дурацких кличек вроде Ровер, Патч и Фидо.

Черный шотландский терьер принялся с лаем прыгать вокруг незнакомца.

— Это, по-видимому, Макбет? — почесав у собаки за ухом, спросил Леон.

— Вы очень проницательны, мистер Эммерсон, — заметила Эллен, в очередной раз отмечая, что в обществе Леона ей всегда спокойно. — Хотспер, конечно, не очень породистый, в нем преобладает кровь уэльского терьера. А Кориоланус… по-моему, у него бойцовская порода. Вам так не кажется?

На воинственного пса Кориоланус, на взгляд моряка, не походил. Большой и малосимпатичный, без всяких признаков какой-либо породы, он вразвалку подошел к Эллен Пирс и стал тереться мордой об ее ноги в нитяных чулках, забавно подняв одно ухо.

— Когда я их нашла, они были жалкими и напуганными, — рассказывала Эллен, привязывая к ошейникам длинные куски бельевой веревки вместо поводков. — Макбета я подобрала в ту кошмарную ночь, когда бомбили Сити. Хотспер двое суток просидел под обломками дома, прежде чем его вызволили оттуда пожарные. Его хозяева погибли. А Кориолануса ко мне привел наш местный уполномоченный по гражданской обороне. Несчастный пес раньше охранял склад на одной из военных фабрик на берегу Темзы, и когда немцы начали бомбить этот район, о нем просто забыли. Бедняга лишь чудом выжил после стольких бомбежек и пожаров. Поразительно, как его не разнесло в клочья!

Эллен без умолку говорила о своих любимцах на всем протяжении пути до дома Кейт, куда они добирались через Гринвичский парк, по склону холма напротив здания компании «Харвиз» и через пустошь. Леон не пытался сменить тему, давая одинокой женщине выговориться. Он понимал, что, кроме Кейт и Гарриетты Годфри, у нее практически не было подруг. Бездомные собаки, которых она приютила, скрашивали ее существование и давали богатую пищу для непринужденного разговора с мужчиной, которого она едва знала.

Леон из вежливости кивал и вставлял реплики, но его мысли были далеко. Он думал о Кейт. Она с самого начала стала для него чем-то большим, чем обыкновенная хозяйка дома, у которой он снял жилье. Он был бесконечно признателен ей уже за то, что она, тогда беременная, промокшая под снегом с дождем, не побоялась войти в паб «Лебедь» и на глазах у враждебно настроенных соседей предложить ему стол и кров.

Если бы сообщество обитателей площади Магнолий не отторгло ее до этого неслыханного поступка, то уж после него она была обречена стать изгоем. Ведь даже добродушный Чарли сказал ему тогда, что темнокожим здесь комнаты не сдают — в их квартале люди пока не привыкли к «черным», — и посоветовал поискать жилье в Детфорде.

Чарли вскоре стал относиться к темнокожему моряку совсем по-свойски, но остальные соседи не выказывали особого дружелюбия. Нетрудно было представить, какова была бы их реакция, если бы Леон и Кейт поженились.

Леон сунул руку в карман флотских брюк — второй рукой он сжимал самодельный поводок Кориолануса — и подумал, что, если бы этот счастливый день настал, он бы меньше всего тревожился о том, что подумают другие.

— А ребенку уже дали имя? — спросила Эллен, когда они проходили по пустоши, над которой завис серебристый аэростат. — Должно быть, Кейт назовет его в честь своего отца?

Увидев их в окружении своры приблудных собак, Гарриетта Годфри содрогнулась.

— Боже мой, Эллен! Неужели нельзя было найти кого-то, кто бы присмотрел за ними день или два? Здесь хватает и Гектора! Я не знала, что он заперт в ванной, и пес едва не сбил меня с ног, когда я вошла за тазиком.

— Возможно, здесь им будет тесновато, принимая во внимание Гектора и малыша, но ведь у тебя полно свободных комнат, не говоря уже о саде! — решительно парировала Эллен. — Они могут пожить и на кухне — там они будут чувствовать себя почти как дома.

Гарриетта Годфри побледнела, а Леон широко улыбнулся: забавно было наблюдать, как самоуверенную старушенцию походя поставили на место. Впредь будет знать, что не все позволяют собой командовать.

— В таком случае отведи их туда немедленно! — обиженно сказала Гарриетта. — Но только через черный ход. Не хватало только, чтобы они испачкали лапами половик в прихожей! Он турецкий и достался мне по наследству от мамы.

Леон направился к лестнице, и она крикнула ему вслед:

— У Кейт сейчас акушерка, мистер Эммерсон! Не могли бы вы пока принести угля? Или вам уже пора на корабль?

— Я натаскаю угля, — стиснув зубы, ответил Леон. Он понимал, что подруга Кейт не хочет его обидеть. Откуда ей знать, что между ним и домовладелицей уже сложились не формальные, а совсем иные отношения? Что им, возможно, хочется остаться, хоть ненадолго, наедине, прежде чем он отправится к месту дальнейшего прохождения службы?

Он прошел, играя желваками, мимо лестницы и своего сложенного в дорогу вещевого мешка через кухню на задний двор и рванул дверцу угольного бункера. Проклятие! Теперь уж точно не удастся побыть с Кейт наедине! Гарриетта и Эллен обосновались здесь надолго, да и Милли Бреди вряд ли скоро уйдет.

Он зачерпнул лопатой угля из скудных припасов Кейт и ссыпал его в ведерко. Похоже, и Кейт не догадывалась, что ему необходимо поговорить с ней с глазу на глаз. Он ссыпал в ведерко еще лопату угля. А если так, тогда откровенный разговор может обернуться для него не лучшим образом. Ведь, узнав, что он питает к ней чувства, далекие от дружеских, она вряд ли предоставит ему комнату внаем, когда он получит увольнение.

Леон в сердцах швырнул на землю лопату и подхватил ведерко. Конечно, она благодарна ему за то, что он помог ей в трудный момент, но, может быть, этим ее чувства и ограничиваются? И дернул же черт эту Гарриетту Годфри объявиться! Леон скрипнул зубами от досады. Соседка не только свалилась как снег на голову, но и не собиралась убираться восвояси. А на рассвете ему придется уйти, даже не попрощавшись с Кейт: ведь в столь ранний час она будет крепко спать, а будить ее он не решится.

— Она спит, — сообщила ему Эллен, когда Леон изъявил желание попрощаться перед уходом. — Гарриетта расхаживает по спальне с малышом на руках, пытаясь его убаюкать. Я передам им обоим ваши наилучшие пожелания.

Леон с тоской взглянул через ее плечо на лестницу. Присутствие в спальне Кейт мисс Годфри лишало его возможности подняться наверх и лично сказать Кейт самые важные слова. Уж лучше не злить Гарриетгу и уйти не попрощавшись — тогда у него хотя бы останется уверенность, что они увидятся, когда он приедет в отпуск. Ведь Кейт обещала оставить для него свободную комнату.

Леон закинул вещевой мешок за плечо. Всю жизнь увольнения на берег тяготили его; он с нетерпением ждал, когда закончится очередной отпуск и начнется настоящая, полноценная жизнь в море. Но так было, когда он проводил увольнение в убогих меблированных комнатах, до знакомства с Кейт, подарившей ему ощущение настоящего домашнего уюта.

— До свидания, Эллен! — К удивлению и умилению мисс Пирс, он чмокнул ее в щеку. — Берегите себя!

— Постараюсь, — ответила Эллен, слегка покраснев. — До свидания. Да хранит вас Бог!

Леон повернулся и вышел из дома, все еще чуть прихрамывая. Если будет на то Божья воля, он вернется сюда. И тогда, возможно, назовет наконец площадь Магнолий своим домом.