Пригоршня вечности - Астахова Людмила Викторовна. Страница 35

Впалые щеки начальника стражи приобрели мучнистый оттенок. Крамольная мысль настолько противоречила принципам господина... как бишь его там... капитана, что у него в горле таки случились спазмы. Он закашлялся, и когда смог говорить, сразу же отвесил хозяину «Белки» увесистую затрещину.

– Трент! Рот закройте немедленно! Пустобрех паршивый!

Затем трактирщику щедро пообещали шестидневье у позорного столба за оскорбление всего дворянского сословия, а попутно еще и полгода общественных работ.

– Господин Альс, я могу с вами поговорить приватно? – многозначительно спросил капитан, когда поток его посулов в отношении бдительного трактирщика иссяк окончательно. – Обойдемся без всяких глупых выходок?

– Разумеется, – ухмыльнулся Ириен и продемонстрировал свои запястья, крепко скрученные веревкой.

Парда и трактирщика вытолкали в коридор. А эльф услышал прелюбопытную историю о том, что начальник стражи поставлен в крайне неудобное положение инцидентом в «Веселой белке». С одной стороны, он, как и все остальные верные слуги короля, должен исполнять секретный приказ, касающийся непосредственно господина Альса и предписывающий никаких препятствий передвижению и действиям эльфа не чинить никоим образом. С другой же стороны, компания оньгъе внушает определенные подозрения, которые неплохо было бы развеять.

– Вы готовы присягнуть, что господин Шо не уроженец Святых земель? – пытливо спросил капитан.

– Я познакомился с ним двадцать лет назад в окрестностях Даржи и готов подтвердить происхождение господина Шо, – решительно соврал Альс.

А что ему оставалось делать?

– Слово чести?

– Несомненно.

Честь – это такое забавное понятие, особенно у людей. Обычно формальное наличие «чести» у некоего господина не мешает ни предавать, ни убивать из-за угла, ни нагло врать в лицо. Главное, чтобы обладатель «чести» находился под надежным покровительством высокопоставленных особ.

– Если бы не королевское предписание, – с нажимом сказал начальник стражи, подтверждая умозаключения Альса, – то мне следовало бы вздернуть вас всех троих без лишних разговоров...

«И на том спасибо, ваши величества!» – мысленно поблагодарил эльф Хальдара и Миариль за нежданную поддержку.

– Трент приходится родным братом супруге нашего шерифа, и за погром в «Веселой белке» кому-то да пришлось бы отвечать. Но если у вас нашлось столько высоких покровителей...

– В свое время я был наставником его величества по фехтованию, – пояснил на всякий случай Альс.

– А наставником чего вы были у графа Скерри?

– У кого, простите?

– Ладно, – вздохнул капитан. – Уже в печенках сидят ваши увертки, господин эльф. Ваши тайны меня совершенно не интересуют. Подпишитесь под документом и можете быть свободны.

– А господин Шо и господин Эртэ?

– Все могут быть свободны! – прорычало раздосадованное начальство.

Небо стремительно светлело. Рассвет в Репте слишком отчетливо вонял горелым, и сравнивать его алые и малиновые краски с пожаром было бы не совсем корректно по отношению к погорельцам из «Веселой белки». Любопытный там получился пожар. Сгорела кухня и кладовка с припасами, остальные постройки не пострадали. Что наводило на определенные мысли всякого, кто даст себе труд лишний раз пошевелить извилинами. И тем не менее, как справедливо подозревал Альс, на их лошадок уже успели позариться любители подобрать чужое плохо лежащее имущество. Эльфьей кобылы видно не было вообще, а по загону возле конюшни носилась Руда, довольно успешно отбиваясь от загребущих рук двух парней, в одном из которых Альс признал хозяйского сына. Кобыла вставала на дыбы, лягалась задними ногами и злобно щелкала зубами.

– Не животное, а злая бестия, – громогласно заявил эльф. – Кен, забирай свою кобылу, пока она никого не искалечила.

Мерина, принадлежащего Парду, успели свести со двора. Но Ириена это обстоятельство нисколько не смущало.

– Проваливай!

– Слышь, это моя лошадь! – прикрикнул возмущенный Кенард.

Его послали подальше нехорошими словами, совершенно несправедливо оскорбив леди Эртэ, а также всю ее родню по женской линии. Рыцарь скрипнул зубами и полез в загон с целью восстановить справедливость и вернуть свое законное имущество.

– Как думаешь, отобьет? – лениво полюбопытствовал эльф.

– Не отобьет, так мы поможем, – отозвался Пард.

– Да уж! Ты поможешь. Ты бы себя со стороны видел!

– А чего со мной не так?

Оньгъе, столь решительно произведенный совсем недавно в маргарцы, осторожно потрогал свое лицо.

– Больно!

– Еще бы...

Тем временем Кен успел дать в ухо второму из ловцов и сам отхватил по плечам от хозяйского сына свежевыдранным из забора дрыном. После вечерней встречи с городскими стражниками и ночи, проведенной на гнилой соломе в ожидании возможной экзекуции, пускать в ход меч Кен не решался. А зря. Потому что, когда Альс пришел на помощь своему юному другу, то обнаженный клинок в его руке подействовал на конокрадов самым радикальным образом. Аж пятки засверкали. Ириен попросил Парда найти седла, а сам отправился на поиски мерина, прихватив с собой ветландца.

– Запомни, юноша, – излагал между делом эльф, целеустремленно двигаясь вдоль дворов и заглядывая в каждый. – Обыватель в естестве своем жаден, жесток и труслив. Жадность порождает жестокость, едва только появляется возможность поживиться за счет более слабого. Но стоит лавочнику столкнуться с маломальским отпором, как его жестокость оборачивается откровенной трусостью. Поэтому не смущайся пользоваться правом сильного. Тебе от них не требуется уважения, его не будет никогда. Лишь бы поперек дороги не стояли.

Иногда от рассуждений Альса ветландца коробило, до такой степени они шли вразрез с любыми понятиями о воинской чести. Сам эльф называл подобное явление мудреным ученым словом «здоровый цинизм». По мнению Парда, у Ириена Альса этот самый «цинизм» был ну очень уж здоровый, здоровее не бывает.

– И никогда не обольщайся относительно безобидности обывателя. Он безопасен, пока боится. Стоит тебе свалиться ему под ноги, никто и не вспомнит о твоих подвигах и благородных поступках. Разденут догола, оберут до нитки и в лучшем случае не забьют насмерть, а просто бросят в канаву помирать.

– Прямо целая теория... – проворчал Кен.

– Вот именно! – обрадовался внезапно эльф. – Сейчас мы ее и проверим на верность. Видишь сарай?

В глубине двора, куда они заглядывали через забор, действительно стоял сарай.

– Там наш Каравайчик.

– Точно?

– Поверь, – усмехнулся Альс и смело двинулся внутрь, выбив калитку плечом.

А дальше Кенарду довелось увидеть эльфову теорию в действии. Под заливистый лай цепного пса на порог дома выскочил хозяин, плешивый щекастый дядька с увесистой дубинкой и однозначным намерением переломать ноги пришельцу. Его матерный монолог прервался на полуслове при виде незваного гостя. Вернее сказать, при виде оружия.

– К вам, мил человек, наш мерин приблудился, – приторно улыбнулся Альс. – Я за лошадкой пришел.

– Дык... – Плешивый растерянно переводил взгляд с одного вооруженного мужчины на другого и не решался вступить в спор.

За его спиной топтались два молодых парня.

– Знаю, знаю, случайно вышло.

Эльф вывел из сарая невредимого Каравайчика, держа под мышкой седло.

– Это наше седло, – вяло проворчал незадачливый вор.

– Ну, подумаешь, седло. Жизнь, она ж дороже седла. Верно? – подмигнул ему эльф, проходя мимо. – В следующий раз не покушайся на чужое добро, мил человек. Прибытка никакого, одни только убытки получаются. По итогу. Понял?

Злобный взгляд и тяжелое трусливое молчание стали ожидаемым ответом.

– И заметь, Кенард, если бы мы сейчас надавали всему семейству по шеям, поимели его дочерей и подпалили дом, то ничего бы нам сей грозный конокрад не сделал. Стоял бы в стороне и сопли глотал. Вот свести под шумок чужую лошадь – это можно и даже нужно. А вступиться за родных и подставить свою голову под удар – кишка тонка.