Пригоршня вечности - Астахова Людмила Викторовна. Страница 48

А с другой стороны, чем не повод воспользоваться в полной мере собственным Даром. Разве не для такого случая Мастера из Цитадели подтолкнули его навстречу миру? Они ведь и хотели, чтобы Ириен наконец-то понял, зачем же в его руки Создатель вложил Дар Познавания.

...Стать лезвием меча, стать стрелкой компаса... Вкусить от своего жгучего Дара, захлебнуться в могуществе Истинных Имен, погрузиться в потоки Отражений, ловить в их хрустальных рукавах Подобия и Аналоги, предоставить случайностям сплестись теснее, уложиться в колею вероятностей...

На безмолвный мысленный приказ отозвалась каждая песчинка, на которую ступала нога странника, и всякая заросшая разнотравьем стежка торопилась явить свою сущность, проявились невидимые линии, вдоль которых летят на зимовье птицы, а потом безошибочно находят дорогу к родному гнезду. Пред мысленным взором Ириена Альса развернулась подробнейшая карта окружающих земель до самого Ритагона и навеки запечатлелась в разуме.

Ни заблудиться, ни свернуть, ни ошибиться теперь эльф не смог бы ни во сне, ни наяву и вел своих спутников точнее, чем любой следопыт. Пард только диву давался, но молчал и неуместных вопросов не задавал. В отличие от Драйка Дэниса.

– Если он не заткнется, Ириен его убьет... – предупредил Пард.

– Я сам его убью, – пробурчал в ответ Кенард, бросив на Драйка взор, полный нескрываемого раздражения.

За те несколько дней, что он провел в компании с сыном лорда Далмэди, юноша возненавидел всех философов и богословов, живших и творивших последние три столетия. Если бы эти умники не накропали такое количество книг, то Кенарду не пришлось бы слушать цитаты и выдержки из их творений, да еще и в вольной трактовке игергардца.

Хитрый оньгъе прикидывался дурачком и неотесанным рубакой-деревенщиной, для которого философия – лес дремучий. Да он и со словом-то этим не знаком. Ась-ась?! Какая-такая вилосохия? И тем самым удивительно ловко избежал участия в диспутах Драйка.

Эльф доморощенного философа и словоблуда не замечал принципиально, глядя на молодого человека как на пустое место. А точнее, насквозь. И человеку чуть более проницательному, чем Драйк Дэнис, стало бы давно ясно – Альс откровенно тяготится его компанией и только, потому не пускает в ход ругательства и кулаки, что ему не ко времени тратить время и силы на вразумление излишне непосредственного болтуна.

Пожалуй, если бы в пути не повстречалось парочки богатых хуторов, то путники невесть как оголодали бы к концу первого шестидневья. На снедь Альс не скупился и платил не торгуясь, но все же люди изрядно порастрясли жирок. Ириен торопился и привалами сотоварищей не баловал. Ночи стали заметно короче и теплее, а земля покрылась густой травой. Из испытания на выносливость ночевка в лесу постепенно превратилась в несказанное удовольствие.

«Снова весна, снова дорога в Ритагон... В любимый город к любимой женщине... – Несмотря на спешку, мысли эльфа текли плавно и неспешно. – По крайней мере, все определилось. Кончились метания и сомнения. А что до проклятий и пророчеств... мы вместе что-нибудь придумаем, обязательно придумаем... Мэд что-то подскажет, Ролар из Аксы, чародей-полукровка, тоже помочь не откажется... Клянусь, Джасс, я клянусь, что сделаю все! Возможное, невозможное, невероятное, запредельное! Все!»

– Это еще что за штука? – спросил недовольно Драйк, придерживая своего коня.

– Ты думаешь, я что-то смогу увидеть из-за твоей задницы? – сварливо рявкнул эльф.

Они ехали гуськом по узенькой тропке, чудом уцелевшей от просеки, успевшей зарасти подлеском и бурьяном выше человеческого роста. Драйка специально пропустили вперед, чтоб меньше болтал. Он, обиженный окриком Альса, посторонился, открывая взору эльфа поистине редкую в нынешние времена картину – сильно обветренный камень с надписью, высеченной угловатыми рунами староаддаля.

– Путевой камень, – пояснил эльф.

– А что на нем написано? – поинтересовался тут же Драйк, мгновенно забыв про обиды.

Его повышенная чувствительность удачно компенсировалась отходчивостью и неумением подолгу держать на кого-то зло.

– Что обычно пишут, то и написано.

– Стоп! А конкретнее?

Кен ожидал, что игергардец будет в очередной раз коротко и грубо послан, но против всех ожиданий Ириен не поленился спешиться и даже почистил от мха и плесени вросшую в почву часть камня.

– Тут написано... что-то вроде... «Пойдешь налево... коня потеряешь... пойдешь направо... э... э... э... друга... что?.. схоронишь?.. а прямо пойдешь... – Он обернулся, подмигнул Драйку и продолжил: – Мертвецом станешь». А что?! Все может быть.

Люди невольно переглянулись. Предупреждение на камне легко можно было бы счесть чьей-то глупой шуткой, но уж больно древним выглядели письмена. А в древности, как известно, народ попусту с ближними шутить не любил.

– Просвети нас, темных, мудрый эльф, – насмешливо попросил Пард. – Что означают эти слова? И чего мы станем теперь делать?

– Будем рассуждать логически, дружище. Ониту свою я терять не собираюсь, стало быть, «налево» отпадает. Направо тоже не поеду и тебя не пущу. Сам понимаешь, не с руки. Остается прямо. А так как мертвецами мы станем в любом случае, то выходит... – Ириен сделал «страшные» глаза и весело оскалился. – Героям по кустам лазать не пристало. Прямо пойдем.

Оньгъе усмехнулся. Альс откровенно издевался над юными своими спутниками. Не будь тут Кенарда и Драйка, проехал бы мимо и взглядом не задержался на старой каменюке. Кому они нужны, эти ветхие остереги?

– Делать тебе больше нечего, Ирье. Матерый мужик, а балуешься точно подросток.

Но эльфу словно вожжа под хвост попала.

– Ничего ты не понимаешь, старый дурачина, – фыркнул он. – Лет сто пятьдесят назад случилась со мной поучительная история. В Тассельраде тогда еще не было настоящего королевства...

Парни восторженно внимали красочному вымыслу Альса, а тот знай себе наворачивал одну сказку на другую, присыпая сверху цветистыми эпитетами и откровенно неприличными намеками, повергавшими в огонь смущения молодых слушателей. А Пард все сильнее и сильнее хмурился. Плохой признак, означающий, что душевное смятение эльфа вот-вот достигнет апогея и выплеснется на их головы обжигающим дождем гнева.

«Не может быть, чтобы Драйк сумел довести Ириена до кипения, – размышлял оньгъе, пропуская мимо ушей «поучительную историю» Альса. – Пока парень ему нужен, Ирье будет терпеть любую блажь. Интересно только, какую «дыру» он собирается заткнуть Драйком? Не иначе попытается стравить между собой Далмэди с Шаффом». С людьми вроде сына игергардского шефа разведки эльф поступал цинично и безжалостно, используя их как оружие. На счастье Драйка, ссориться с Верховным командором было не в интересах эльфа, а, следовательно, жизни молодого человека ничего не угрожало.

– ...А утром я, глядь в окно, а там девка красоты необычайной. Оказывается, дочка той ведьмы. И вот тогда я понял, какого дурака свалял. Мораль же такова: никогда не следует отказываться от интересного предложения, не узнав сути, так же как и судить о дочке по мамаше. – Альс нагло пересказывал парням бородатый и чудовищно старый анекдот.

– Ну кто же знал, что дочка старой горбатой ведьмы окажется красоткой, – вздохнул Драйк.

– Х-ха! Ты бы и от мамаши, и от дочурки не отказался, – не удержался от поддевки Кен, припоминая игергардцу все пламенные взгляды, которые тот бросал на каждую женщину, встреченную ими на тракте.

Оживление при виде любой женщины, если она уже успела выйти из детского возраста и еще не превратилась в дряхлую старуху, бесконечно веселило романтичного рыцаря.

Драйк и не собирался отпираться.

– Да! – горделиво заявил он. – Мне нравятся женщины. Почти все. Жаль, что у нас не Ан-Риджа и запрещено иметь семь жен.

– За тебя и одна не пойдет, – хмыкнул эльф, не скрывая пренебрежения.

– Это еще почему?

– Не внушаешь доверия. И надежности в тебе на половинку медного итни, – встрял в разговор Пард. – А бабы чуют такие вещи за лигу. Им нужен защитник, кормилец, опора и надёжа. А ты, хоть и взрослый муж, а ведешь себя как младенец. Разве только в баб пальцем не тычешь и не кричишь: «Хочу эти титьки!»