Не уходи - Пембертон Маргарет. Страница 16

У Лизетт все плыло перед глазами, она смутно различала лицо майора, но уже не могла отодвинуться от него. Голова девушки упиралась в плечо майора, а его руки крепко обнимали ее.

— Быстрее! — крикнул Дитер, испуганный кровотечением. Он сорвал с шеи шарф и воспользовался им как жгутом. Глаза его потемнели от страха, и Лизетт поняла, что это страх за нее. И в этот момент, уже на грани обморока, Лизетт забыла о форме майора, о войне. Он стал ее защитником, и она прильнула к нему, успокоенная мыслью о том, что майор позаботится о ней…

— Все будет хорошо, дорогая, — заверил девушку Дитер, когда машина остановилась перед дубовыми дверями с медными заклепками. — Поверь мне.

В голосе майора прозвучало такое глубокое чувство, что шофер бросил на него изумленный взгляд. Майор, известный своей безжалостностью к врагу, участвовал в боях за Киев и Севастополь, где заслужил одну из высших наград за доблесть. Шофер долго служил у майора, но не помнил, чтобы тот терялся или проявлял слабость. А сейчас побелел как мел из-за пары царапин у девчонки.

Однако, оставив свои мысли при себе, шофер выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу и вытянулся по стойке «смирно», когда из «хорха» выбрался майор с девушкой на руках.

К ним уже спешила Мари. Глаза ее вылезли из орбит, когда она увидела задранную юбку Лизетт, кровь на повязке и голову, лежащую на груди майора Мейера.

— Привези доктора! — приказал Дитер шоферу, поднимаясь по каменным ступенькам крыльца. — Возьми с собой двух солдат и немедленно доставь его сюда!

— Боже мой, что случилось?! — воскликнул Анри де Валь-ми, появившийся из сада.

— Лизетт упала с велосипеда, — объяснил Дитер не останавливаясь. — У нее сильное кровотечение, нужна чистая простыня или скатерть.

Взглянув на майора, граф не задал больше ни одного вопроса и вместе с Мари поспешил к комоду, в котором хранилось постельное белье.

Дитер не понес Лизетт в ее комнату, поскольку точно не знал, какую из спален в восточном крыле замка она занимает. Кроме того, он считал вполне естественным отнести девушку на свою кровать.

Когда майор уложил Лизетт на голубое шелковое покрывало, она промолвила так тихо, что он едва услышал ее:

— Я даже не знаю вашего имени.

Майор посмотрел на ее бледное лицо и темные волосы, разметавшиеся по подушке.

— Дитер, — напряженно ответил он.

Слабая улыбка тронула губы Лизетт. Дитер. Хорошее имя. Она попыталась повторить его, но тут ее закружил какой-то странный водоворот, в котором смешались яркие краски и свирепые ветры. Затем в комнату вбежала графиня, за ней следовала Мари. И краски исчезли — Лизетт поглотила тьма.

Местный доктор Оже не верил своим глазам: за ним приехал «хорх» с двумя охранниками. Приказ немедленно прибыть в замок Вальми исходил не от графа, а от высокопоставленного офицера вермахта, избравшего Вальми своей резиденцией. Доктор быстро прошел через холл замка и поднялся по винтовой каменной лестнице, охваченный дурными предчувствиями.

— Моя дочь упала с велосипеда, — сообщил граф, встретив доктора на лестничной площадке второго этажа. — Мы не можем остановить кровотечение.

— Где рана? — спросил доктор, переводя дыхание.

— В верхней части бедра.

Доктор Оже двинулся вперед еще быстрее. Судя по всему, повреждена артерия. Если так, девушка наверняка потеряла много крови. Остановившись возле распахнутой двери спальни, доктор удивленно вскинул густые брови. С одной стороны кровати стояла на коленях графиня и держала дочь за руку, а с другой — немецкий офицер. Его форма была перепачкана кровью, лицо выражало тревогу.

Доктор бросил встревоженный взгляд на графа. Может, хозяин замка что-то утаил от него? Или просто не осмелился сказать? Анри де Вальми, опередив мсье Оже, вошел в комнату и сообщил:

— Приехал доктор.

На бедро Лизетт был наложен жгут, возле кровати стояли кувшины с теплой кипяченой водой. Доктор отвел взгляд от зловещей фигуры майора, стараясь не думать о том, каким образом Лизетт получила травму.

Покрывало пропиталось кровью, девушка была без сознания. Доктор Оже с черным саквояжем в руке поспешил к постели. Немецкий офицер не сводил с него пристального взгляда. Нервничая, доктор начал снимать окровавленные повязки. Он очень опасался, что ответственность за Лизетт де Вальми возложат на него. Промокнув тампоном кровь, доктор с облегчением вздохнул. Рана была серьезной, но артерия оказалась неповрежденной. С такой травмой он справится.

— Воды, мадам, — обратился доктор к графине и, закатав рукава, приступил к работе.

Пока он зашивал рану, немецкий офицер не покидал комнату. Закончив, доктор отложил в сторону иглу и вновь задумался о причине травмы. Насилие он сразу исключил, поскольку не видел никаких его признаков. Глубокая рана с рваными краями наверняка нанесена не ножом. Порез на колене и царапины на голени, вполне возможно, объяснялись тем, что девушка упала с велосипеда, а металлическая рукоятка руля вонзилась ей в бедро. Так сказал граф.

Доктор закрыл саквояж.

— Несколько дней придется походить с костылем. Рану следует промывать, пока я не сниму швы.

— А когда вы снимете швы? — прозвучал холодный голос немецкого офицера.

— Через неделю… возможно, через десять дней, — ответил доктор, радуясь, что его миссия выполнена, и желая побыстрее покинуть замок.

— Мадемуазель де Вальми потеряла много крови, — продолжил майор, — и я был бы весьма признателен вам, если бы вы каждый день посещали ее.

Поняв, что это не просьба, а приказ, доктор не стал возражать.

— Разумеется, — поспешно отозвался он, — завтра с утра зайду. До свидания, мсье граф, графиня. До свидания, господин майор.

Доктор ожидал, что майор попросит его не распространяться о визите в замок. Впрочем, немец ждал визита завтра утром, поэтому, наверное, решил, что еще успеет предупредить.

Доктор Оже покинул комнату с чувством облегчения. Он с сомнением относился к тому, чего не понимал, а сейчас не понимал, какие отношения связывают четырех человек, оставшихся в спальне.

Лизетт лежала, откинувшись на подушки; под глазами у нее были темные круги. Придя в себя, она увидела Дитера и испугалась, поняв, что это приятно ей. Девушка избегала смотреть на него.