Не уходи - Пембертон Маргарет. Страница 27

— Я рассказал вам о ней все, что знаю, — закончил Андре. — Теперь я свободен?

Дитера охватило отвращение к нему. Этого ублюдка и пальцем не тронули, а он наговорил более чем достаточно для того, чтобы Лизетт уничтожили. Какой подлый трус!

— Сволочь! — с искаженным от ненависти лицом закричал Поль Жильес. — Ничтожество, трусливый негодяй!

— Расскажи мне про Элизу.

Заметив недоумение Кальдрона, Дитер перевел взгляд на Поля. Тот задыхался от ярости. Майор тотчас догадался, что Кальдрон ничего не знает про Элизу в отличие от Жильеса. Но у Дитера уже не было времени допрашивать учителя.

Он медленно подошел к окну, крайне удрученный тем, что намеревался сделать. В этом были подлость и лживость, несвойственные ему. Человек не должен погибать от выстрела в спину. Дитер распахнул окно и выбросил окурок. Он идет на это только потому, что у него нет выбора. Необходимо спасти Лизетт. Ради этого майор был готов стереть с лица земли всю деревню.

Дитер вернулся к пленным, оставив окно открытым. Слабый ветер трепал края плотных портьер.

— Я свободен? Я рассказал вам все, что знал, — заискивающе проговорил Кальдрон.

— Нет, — холодно отрезал Дитер. — Через десять минут тебя отправят в Кан.

Кальдрон смертельно побледнел.

— Но вы же обещали! Вы дали слово!

Майор словно не слышал его. Это ничтожество не стоило того, чтобы разговаривать с ним. Посмотрев на Поля Жильеса, Дитер почувствовал жалость к нему. Учитель не заслуживал смерти в обществе трусливого негодяя.

— Позор Кальдрона не имеет к тебе никакого отношения, — бросил Дитер, выходя из комнаты. Вслед ему неслись крики Кальдрона.

Часовой удивленно посмотрел на майора, но промолчал. Если уж майор оставил двух пленных в комнате с секретными документами, значит, на это есть веская причина.

Дитер снова полез в карман за сигаретами. Прошла минута, вторая, но из-за закрытых дверей не доносилось ни звука. Уже прикуривая сигарету, майор уловил чуть слышный звук шагов, а затем мягкий шлепок ботинок о землю.

— Веди огонь на поражение, — быстро сказал он часовому, распахнул дверь и бросился к окну.

Поль Жильес был уже в тридцати футах от окна и бежал изо всех сил. За ним неуклюже следовал Кальдрон.

Дитер вскинул пистолет и тщательно прицелился. Он не испытывал никаких угрызений совести, стреляя в человека, который струсил и выдал Лизетт в надежде спасти свою шкуру. Майор хладнокровно нажал на спусковой крючок, и Кальдрон рухнул на землю. Пуля разнесла ему череп. Дитер не знал, чей выстрел — его или часового — сразил Жильеса, да и не хотел знать. Дело сделано, и это главное. Теперь имя Лизетт не будет внесено в список участников Сопротивления. Дитер опустил пистолет, внезапно показавшийся ему очень тяжелым, и отвернулся от окна. Из холла в столовую вбежали лейтенант Гальдер и несколько солдат. Майор приказал им убрать тела и в этот момент увидел, что в столовую протискивается Лизетт.

Она остановилась перед Дитером. Глаза ее расширились от ужаса. Девушка дрожала.

— Ты убил их! Боже мой, ты убил их!

Взглянув на ее мертвенно-бледное, но прекрасное лицо, Дитер понял, что ему нечего сказать Лизетт. Он никогда не признается в том, почему застрелил этих французов. Столь тяжелое бремя не для нее.

— Уведите девушку, — устало распорядился майор.

Лизетт попыталась вырваться, когда солдаты взяли ее под руки. Глаза девушки выражали невыносимую боль.

— Убийца! — вскричала она, а затем повторила еще громче, с дикой ненавистью: — Убийца! Убийца! Убийца!