Не уходи - Пембертон Маргарет. Страница 8

Лизетт остановилась, поставив одну ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Изгиб бедра и нога показались майору необычайно соблазнительными. Блестящие темные волосы девушка заколола сзади двумя массивными черепаховыми гребнями. Фиолетово-голубые глаза смотрели на него враждебно.

Бросив на девушку беглый взгляд, Дитер прошел через холл и вернулся в главную столовую. Во Франции множество привлекательных девушек. Не лишать же невинности дочку хозяев, и так принявших его весьма неохотно. Склонившись над картой, Дитер делал пометки карандашом. Надо затопить участки земли к востоку от устья реки Вир, разместить побольше пушек на скалах, а их стволы направлять не на море, а прямо вниз, на пляжи, чтобы они били практически в упор по высадившимся десантникам. Карандаш в руке Дитера дрогнул, когда он внезапно вспомнил пухлые, мягкие губы Лизетт, похожие на лепестки роз. Дитер подумал, как приятно было бы поцеловать их, но тут же раздраженно выругался. Чертова девица! Ему следует размышлять о более важных вещах. Дитер снова сосредоточился на карте побережья, отмечая места, требующие дополнительных средств обороны. В конце концов он пришел к выводу, что, если союзники попытаются высадиться здесь, их удастся отбросить в море.

Лизетт взбежала по ступенькам и направилась в свою комнату. Ей было тяжело дышать, а сердце билось учащенно. Казалось, этот человек заполнил собой весь замок. Дом принадлежал уже не им, а ему. Он с хозяйским видом бродит по комнатам, дает распоряжение установить замок на двойные двери столовой, требует еще одну комнату с видом на Ла-Манш. Говорит любезно, но в голосе слышится угроза.

Девушка закрыла за собой дверь спальни, подошла к окну и посмотрела через мыс на море. Поль дб сих пор работал в ВьервиЛе на строительстве оборонительных сооружений. Наверняка это делалось по приказу майора Мейера. Теперь в замок часто приезжали офицеры связи, мощеный дворик позади дома редко пустовал — обычно там стояли штабные машины и мотоциклы, — а в старых строениях для слуг разместились два десятка солдат.

Лизетт прислонилась лбом к оконному переплету. Внезапный визит Роммеля подтвердил ее подозрения относительно того, что майору Мейеру поручили инспектировать береговые оборонительные сооружения… Значит, высшее немецкое командование все больше склоняется к мысли, что высадка союзников произойдет здесь, в Нормандии. Расстроенная, Лизетт забарабанила пальцами по стеклу. Лондон наверняка заинтересовала бы эта новость, но без Поля у нее нет возможности передать информацию. Чтобы обеспечить безопасность Лизетт и других участников Сопротивления, девушке не сообщили имена тех, с кем связан Поль. Только такая конспирация и помогала Сопротивлению выжить и успешно действовать. Даже руководители обычно знали друг друга под псевдонимами, и ни одна из групп не посвящалась в деятельность другой. Поэтому в случае предательства немцам удавалось схватить лишь несколько человек. Лизетт отвернулась от окна. Пока о высадке союзников ходили только слухи, но немцы в них верили. Значит, им необходимо выяснить, когда и где намечена высадка. Если они заранее узнают об этом, операция обречена на неудачу. А в замке Вальми на главном обеденном столе, наверное, лежат те самые карты и бумаги, которые дали бы союзникам точные сведения о том, какой информацией относительно их планов располагают немцы.

Глаза Лизетт засверкали от нетерпения. Отец обещал что-нибудь разузнать, однако комнаты, где расположился майор Мейер, теперь запирались, а у дверей столовой стоял часовой. Но возможность выведать секреты немцев не представится сама собой, ее следует создать. Лизетт вышла в коридор и спустилась по лестнице в библиотеку.

— Папа, нам надо поговорить, — сказала она. — Но не в доме, а в саду.

Граф кивнул. Его тоже ошеломил визит фельдмаршала Роммеля в Вальми. Какое бы задание ни получил Мейер, ясно, что оно очень важное. Анри де Вальми догадывался: над его семьей стремительно сгущаются тучи.

Когда отец и дочь проходили через холл, часовой, стоявший у дверей столовой, проводил их таким враждебным взглядом, будто это они были оккупантами. Лизетт, охваченная яростью, стиснула зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего в сердцах. Немцы торчали повсюду: сновали вверх и вниз по лестнице, ведущей в кабинет майора Мейера, слонялись по террасе, бросали окурки на пол; они заполонили и подъездную дорожку. Граф, ласково взяв дочь за руку, вывел ее в задний дворик.

— Придется терпеть их присутствие, Лизетт. Это единственный способ выжить.

— Я ненавижу их, — отрезала девушка, как только они пересекли мощеный дворик под прохладными лучами февральского солнца. — Они повсюду; у меня такое ощущение, что мы от них никогда не избавимся.

— Избавимся, — заверил ее граф, и его строгое лицо помрачнело. — А пока надо довольствоваться тем, что майор воспитанный человек.

У Лизетт перехватило дыхание. Майора Мейера она ненавидела больше всех. Других девушка просто презирала, и неожиданная встреча с кем-то из немцев не приводила ее в замешательство. А майор смотрел на нее так, что она испытывала полную растерянность. Одно его присутствие нервировало Лизетт. И все прочие немцы появились здесь из-за майора, так что по его вине замок больше не принадлежал семье Вальми.

— У нас нет причин симпатизировать майору Мейеру, — с отчаянием вымолвила Лизетт.

За двориком находились просторная лужайка и розовый сад. Отец повел ее по заросшим мхом ступенькам к цветочным клумбам, пышно расцветающим летом. Графу нравились старинные сорта: «Слава Дижона» с крупными бутонами, бледная «Офелия». Сейчас кусты роз выглядели чахлыми и невзрачными, и только набухшие бутоны предвещали буйное цветение.

— В Вальми масса ценностей, но до сих пор ничего не конфисковано, — спокойно пояснил граф, сожалея о том, что не надел куртку: солнце пока совсем не грело. — Никто не потребовал, чтобы мы переселились в домики прислуги и освободили помещения для людей майора. Никто не обходится неуважительно ни с твоей матерью, ни с тобой… — Граф прикрыл глаза ладонью. Господи, когда он думал обо всем том, что рассказывали про оккупантов… о грабежах, изнасилованиях, ему становилось жутко. По крайней мере солдаты майора Мейера ведут себя пристойно. Несколько дней назад граф вслед за майором зашел на кухню. Мари в этот момент переносила тяжелую кастрюлю с плиты на стол, а двое солдат стояли у нее на пути. Мари некуда было поставить горячую кастрюлю, и она попросила разрешения пройти, но солдаты не пропускали ее и смеялись, видя, с каким трудом кухарка держит кастрюлю. Майор приказал солдатам немедленно извиниться, и они с неохотой подчинились.