Под южным солнцем - Пембертон Маргарет. Страница 72

— Нет. Папу зовут Алексий, а мой сын будет Стефан Алексий.

— Нельзя так просто назвать новорожденного в честь твоего отца, — рассудительно сказала Диана. — Иначе мой папа может сильно обидеться. А что ты скажешь о Джулиане? Может быть, он захочет, чтобы сына назвали в его честь?

Наталья слегка нахмурилась. Она никогда всерьез не обсуждала с Джулианом имя будущего ребенка.

— Стефан Алексий Джулиан, — внесла она поправку.

Диана решила воздержаться от предложения не забыть и имя ее отца. Общеизвестно, что молодые матери очень обидчивы, и ей не хотелось доводить Наталью до слез после родов.

— А почему все-таки Стефан? — снова спросила она. — Кто-то из Карагеоргиевичей носит такое имя?

Наталья покачала головой:

— Нет. В этом роду наиболее распространены имена Георгий и Александр. Я хочу так назвать сына в честь Стефана Душана, коронованного в 1346 году царя всех сербов. Тогда Сербия была большой империей.

— Звучит неплохо, — сказала Диана с иронией, радуясь, что первое имя царя не такое заковыристое, как второе. Для ее матери и имя Стефан непросто выговорить, но второе, Душан, могло бы просто ее убить.

— Младенца будем крестить в церкви Святого Джеймса, когда Джулиан получит очередной отпуск, — сказала свекровь ледяным тоном, после того как вопрос был вынесен на обсуждение и Наталья рассказала о своих планах окрестить Стефана в белградском соборе. — Возможно, пройдут годы, прежде чем поездка на Балканы станет безопасной, к тому же нельзя отправляться в такое тяжелое путешествие с маленьким ребенком.

Об этом и говорить нечего.

Наталья вспомнила о роскошном Восточном экспрессе и сделала то, что всегда делала, когда назревал конфликт с леди Филдинг. Она решила промолчать. Это был единственный способ спокойно выйти из сложившейся ситуации. Дай она хоть раз волю своему характеру, то свекрови вряд ли бы поздоровилось.

Через месяц после рождения Стефана Наталья снова встретилась с Никитой в англиканской церкви. На этот раз он ее приветствовал как старую знакомую, с радостью заметив, что ее огромный живот исчез.

— Мы здесь не останемся, — сказал он, окидывая пренебрежительным взглядом собравшихся мужчин, а также их жен и дочерей. — Я хочу познакомить тебя с другими людьми.

— Хорошо, — сказала Наталья в радостном предвкушении от встречи с его друзьями.

В кафе, куда ее привел Никита, собралось много молодых патриотов-балканцев.

Наталья чувствовала себя на седьмом небе. Здесь было почти так же, как в «Золотом осетре», только вместо нескончаемых разговоров за кофе и стаканчиком сливовицы ее новые друзья часами беседовали за чашкой английского чая.

Ее родственные отношения с королем Петром сразу обеспечили ей почетное положение, как это было и с Гаврило, Трифко и Неджелко. Ее расспрашивали о взглядах короля на создание нового государства южных славян и, что еще важнее, о политике князя Александра, являющегося регентом.

Как и прежде, Наталья не представляла, что на это ответить. Они с Александром просто болтали, играли в теннис и возились с Беллой, не касаясь политики. И как прежде, так и теперь она старалась, чтобы никто не заподозрил ее в неведении относительно политических взглядов двоюродного брата. Поскольку почти все друзья Никиты были хорватами, а не сербами, чаще всего речь шла о равном партнерстве сербов и хорватов в новом государстве южных славян. Эта болтовня не волновала Наталью. Самое главное — должно возникнуть новое государство, подобное той великой империи, которой когда-то правил царь Стефан. А теперь царем будет Александр.

Тогда, когда Наталья не встречалась с Никитой и его друзьями, она с ужасом думала о тех тяжелых испытаниях, которые выпали на долю англичан, сражавшихся во Фландрии и на Галлипольском полуострове. Во многих отношениях жизнь Натальи в Лондоне была почти такой же, какой она была в мирное время. Нанятая свекровью няня регулярно гуляла со Стефаном, катала его в коляске по парку. Хотя Диана по-прежнему работала в госпитале, у нее оставалось достаточно свободного времени, которое она проводила, завтракая с друзьями в известных ресторанах и посещая вечеринки с танцами до утра. Вопреки яростным возражениям свекрови Наталья часто ходила вместе с Дианой.

— Джулиан не стал бы возражать, — говорила она подруге. — Он не захотел бы, чтобы я умирала от скуки.

— У тебя столько новых интересных друзей, что, мне кажется, тебе не приходится скучать, — сказала Диана с завистью. — Ники в самом деле будет членом правительства в созданном после войны новом королевстве южных славян?

Наталья слегка нахмурилась. Никита давно попросил ее называть его просто Ники, и ей было неприятно, когда Диана тоже называла его так, стараясь создать впечатление, что он является и ее близким другом. Что касается того, будет ли Ники членом югославянского правительства, Наталья не могла припомнить, чтобы когда-либо говорила с Дианой на эту тему. Тем не менее, если в ее глазах он выглядит таким представительным, в этом нет ничего плохого.

— Думаю, все члены Югославянского комитета займут правительственные посты, — авторитетно заявила она.

Наталью раздражало то, что Диана узнала о существовании Ники. Это произошло случайно. Они с Дианой наслаждались в кафе мороженым. Увлеченные беседой, они вышли на улицу и наткнулись на Ники. С этого момента Диана, словно одержимая, говорила только о нем.

— Ты уверена, что он не принадлежит к роду Карагеоргиевичей? — спросила она, как только они с ним распрощались. — У него дьявольские черные глаза, как у балканского разбойника.

— Нет, он не Карагеоргиевич, — раздраженно ответила Наталья. — Он даже не серб, а хорват. А что ты имела в виду, сравнивая Карагеоргиевичей с балканскими разбойниками?

Князь Александр совсем не похож на разбойника. У него очень интеллигентный вид.

— Прошу прощения, — сказала Диана, испугавшись, что невольно нанесла ей оскорбление. — Я думала, что говорю комплимент. Например, Байрон тоже был неистовым, злым и опасным человеком.

— К Карагеоргиевичам это не относится, — возразила Наталья, стараясь не вспоминать о семейных легендах, связанных с убийствами, похищениями людей и мошенничеством. — Мы члены королевской семьи, а не какие-то простолюдины.