Аризонская западня - Пендлтон Дон. Страница 9

Мак Болан был знаком с выдвигаемыми против Вайсса обвинениями и их опровержениями. И, что важнее, Болан знал факты, стоящие и за обвинениями, и за опровержениями. Вайсс был креатурой и самой активной фигурой сенатской инквизиции, нацеленной против Гарольда Броньолы и его сподвижников в федеральном правительстве, которые пытались бороться с мафией. Не единожды на Капитолийском холме происходили странные маневры и затевались маловразумительные кампании, в результате как бы совершенно «случайно» игравшие на руку подпольному синдикату Финикса. Болан без труда угадывал за всем этим действия опытного кукловода — Мо Кауфмана.

Предсмертные слова Айка Руби служили всего лишь подтверждением того, в чем Болан и так был уверен, но слова эти придали аризонской игре новое, зловещее измерение. Ибо если Мо Кауфман считает необходимым «предупредить Вайсса» относительно развивающихся событий, то, стало быть, в Финиксе назревает нечто более крупное и грозное, чем старомодная уличная война, разборка между этническими антагонистами.

Болан помнил, что пресса в последнее время характеризовала Вайсса как стратегическую «темную лошадку», как возможного претендента на следующих президентских выборах. Ну, шансы стать президентом у Вайсса, конечно, столь же призрачны, как дымок из трубки курильщика опиума, тем не менее здесь было о чем подумать.

«Наш человек» в Белом доме?

А почему бы и нет?

У Кауфмана и Вайсса хватало мозгов и политических связей, чтобы обеспечить излюбленному «слуге народа» выдвижение в кандидаты. А дальше? Если Кауфман сохранит прочные позиции в общенациональной мафии, то вскоре все рычаги управления синдикатом могут оказаться в его руках.

Но каковы на самом деле отношения Кауфмана со своими прежними amici по мафии? Была ли последняя вылазка Ника Бонелли и компании всего лишь стычкой местного значения или чем-то гораздо большим?

Даже не располагая исчерпывающей информацией, легко сделать страшненькие выводы.

Часть ответа заключалась в захваченной на тренировочной базе боевой карте Финикса, на которой было помечено место, где у Вайсса находился офис. Палачу понадобилось не более пяти минут работы с городским телефонным справочником, чтобы установить: четвертая цель на захваченной карте — резиденция Абрахама Вайсса.

Эйб Вайсс был частью разыгрываемой в Финиксе игры, сознавал он это или нет.

Правда, еще предстояло уточнить суть данной игры — и тут «честняга» Эйб Вайсс должен Болану помочь. А там, глядишь, удастся добраться и до самого «дракона».

Нажав кнопку дверного звонка, он терпеливо ждал, пока в доме не отзвенит патриотическая мелодия. Наконец, послышались шаги, и дверь слегка приоткрылась. Болан тут же распахнул ее настежь и, невзирая на протесты охранника-латиноамериканца, шагнул внутрь.

Он оказался в прохладном фойе с низким потолком. Кругом повсюду красовались горшки и вазоны с кактусами. Фойе делило здание на две части, слева и справа видны были тяжелые двери в испанском стиле. Здесь царила атмосфера богатства и солидности.

— Весточка от Кауфмана, — бросил Болан в ответ на причитания охранника. — Доложи ему.

Парень явно колебался.

— Сенатор не любит, когда его...

— Доложи ему! — взревел Болан, вгоняя парня в полное смятение.

Охранник с несчастным видом уставился на закрытую дверь с правой стороны.

Болан оттеснил его плечом, толкнул дверь и вошел внутрь. За дверью располагалось обширное помещение, обвитое плющом и декорированное старинным оружием и охотничьими трофеями. В дальнем конце полукруглая арка открывала проход в своего рода задние апартаменты, откуда роскошная двустворчатая дверь вела в тенистое патио.

В патио сенатор вкушал легкий завтрак. На столике, возле левой руки, лежала аккуратная стопка газет из нескольких крупнейших городов страны. Лицо сенатора было знакомо всему миру: ледяные голубые глаза, яростно сверкающие из-под очков в стальной оправе; тяжелый, выступающий подбородок; крепкая, квадратная челюсть и копна аккуратно подстриженных седых волос стального цвета.

Хозяин дома отнюдь не походил на еврея.

Скорее он мог бы сыграть в каком-нибудь фильме роль нацистского штурмовика.

Знаменитый подбородок дернулся в сторону незваного гостя, глаза сверкнули и знакомый голос требовательно вопросил:

— Какого черта?

Запыхавшийся охранник выдвинулся из-за спины Болана.

— Он ворвался без спроса, сэр. Вы его знаете?

— Узнает, — холодно сказал Болан. Он пристально взглянул на сенатора. — У меня важное сообщение, Вайсс. Вели парню проваливать.

Сенатор задумался на секунду, затем повел глазами — и охранник сгинул. Болан плюхнулся в кресло, скрестил ноги и расслабился.

— Надеюсь, сообщение хорошее, — проворчал Вайсс.

Болан закурил сигарету.

— Плохое, — ответил он. — Айк Руби убит. Это война. Они атаковали дом старины Мо. К счастью, того не было дома. Но они захватили девчонку.

Лицо сенатора оставалось непроницаемым. Он отвел глаза в сторону и явил Болану свой чеканный профиль. Никаких других телодвижений не последовало. После небольшой паузы, все так "же глядя в сторону, Вайсс подчеркнуто мягко осведомился:

— А почему вы мне это сообщаете? Я не служу в полиции.

— Кончай с этим, — спокойно посоветовал Болан.

— Да кто ты такой? — спросил Вайсс, все так же не глядя на него.

Болан представился, метнув на тарелку с остатками яичницы значок снайпера. Металл отчетливо звякнул о фарфоровый край.

Лишь после этого сенатор посмотрел на него. В жестком взгляде читалось искреннее любопытство.

— Вот так, — сказал сенатор просто, словно давно уже дожидался чего-либо подобного.

— Думаю, — заявил Болан, — вы можете оказаться следующей жертвой в списке.

— Что ж, — ответил Вайсс. — Давайте это обсудим. Возможно, нам удастся выработать... м-м... некое компромиссное решение.

Болан улыбнулся, но это была улыбка удава.

— Вы не так поняли, — пояснил он. — Это не мой список жертв. Полагаю, это список Бонелли. Вероятно, вам понадобится друг.

Сенатор соображал быстро.

— Вы, что ли?

— Согласитесь, это будет забавно. Есть некий парадокс.

— Вы правы, — подтвердил сенатор, который вот уже много месяцев подряд при каждом удобном случае в разных залах конгресса требовал скальп Мака Болана.

— Пусть вас это не беспокоит — целоваться не будем. Вы мне нравитесь не больше, чем покойный — мир его праху — Оджи Маринелло.

— Так чего вы хотите? — заметно напрягшись, спросил сенатор с холодной ненавистью во взоре.

— Ищу рычаг, с помощью которого можно было бы воздействовать на ситуацию, — честно ответил Болан.

— У меня вы его не найдете.

— Конечно, конечно. Какие у марионеток рычаги? Ими ведь управляют с помощью ниточек, не так ли?

— Ты сукин сын, ты... убирайся отсюда! Что ты о себе вообразил?!

Даже обычный жесткий самоконтроль не смог подавить эту вспышку гнева. Глаза превратились в щелочки, и на секунду Болан испытал чувство, как будто он потревожил аризонскую гадюку в ее собственном логове. Сенатор сделал глубокий вдох-выдох и спросил:

— Хорошо. Что вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы вы вышли из игры, — холодно ответил Болан.

— Прекрасно. Будьте уверены, я желаю того же. А теперь убирайтесь. Я даю вам десять минут, после чего вызываю полицию. Другого предложить не могу.

Болан коротко хохотнул.

— Зато я — могу. Очень интересный вариант. Я вывожу из игры Бонелли, если вы выведете из нее Кауфмана.

— Вы сумасшедший.

— Не более, чем вы. Возможно, я еще не до конца понимаю условия игры, но, думаю, уже начал в нее вникать. И, сдается мне, главный приз в ней — это вы.

— Я — что?! — задохнулся Вайсс.

— Название этой игры — кукловод. А вы, мистер Добродетель, призовая марионетка. Бонелли желает, чтобы вы плясали под его дудку. А не удастся — он заменит вас какой-нибудь своей куклой. Как вам это?