Манхэттенский паралич - Пендлтон Дон. Страница 2

В американской системе правосудия существовало мнение, что такие крепости предназначались не для защиты преступников от закона, а для защиты одних преступников от других. Любой полицейский со значком и ордером был бы беспрепятственно пропущен через ворота. Ему бы оказали достойный прием и гостеприимство. Со всеми почестями, которые принято оказывать во дворцах, его в сопровождении пестрой свиты дважды церемонно проведут по дворцу и проводят за ворота. Нет, люди вроде Оджи Маринелло боялись не полицейских. Такие типы, как Оджи, опасались людей, подобных себе.

И вот король умер.

Его место занял посредственный человечишко и никчемный преемник, некто Дэвид Эритрея, который никогда не был даже боссом, а теперь метил стать боссом всех боссов. Он был советником и правой рукой Оджи в последние годы жизни старика, и в течение всех этих лет Дэвид Эритрея лелеял сладкую мечту занять его место. Теперь, казалось, мечта становилась реальностью благодаря вмешательству Мака Болана, единственного естественного врага этих людей, если не считать их самих.

Ирония судьбы? Да. Болан подарил этому человеку крылья. Теперь он же должен и лишить его их. Это будет нелегкая задача. Король, конечно, умер, но империя охранялась надежно, вероятно, так же надежно, как и сам дворец. Может быть, даже надежнее, чем при Маринелло. Затянувшаяся болезнь старика действовала усыпляюще на мир организованной преступности, порождала настроение осторожного выжидания и неопределенности. А теперь...

Да, теперь уже, конечно, многое изменится.

В этот момент главным желанием Болана было стремление самому внести некоторые изменения в существующее положение дел. Король умер. Но Болан хотел бы видеть мертвой всю его проклятую империю. Однако Мак знал, что для этого необходимо нарушить обычный порядок перехода власти в руки преемника.

При этой мысли Палач сначала улыбнулся, потом нахмурился.

Он основательно тряхнет их дом... Изнутри.

Солнце всходило, и Диггер Пинелли испытывал такое чувство, будто провел самую долгую ночь в жизни. Он устало потянулся и сквозь многослойное защитное стекло кисло улыбнулся Томми Зипу, который в ответ скорчил ему гримасу из другой сторожевой будки.

— Ночь прочь, страх долой, — проворчал Томми в переговорное устройство.

Диггер погасил ночное освещение у ворот и буркнул в ответ:

— Не скули, приятель. Где бы ты был сейчас, если бы не эта работа?

— В мягкой постели с теплой бабой, — ответил второй охранник, затем насторожился, увидев, как к воротам свернула машина.

— Кто это к нам пожаловал?

А пожаловала к ним роскошная спортивная машина иностранной марки броского ярко-красного цвета. За рулем сидел парень под стать машине. Крупный, исполненный холодного достоинства, настоящий мужчина. Его белоснежный костюм был явно не от Сперса или Роберта Халла. Ослепительная белозубая улыбка, породистые черты лица, властные манеры. Классный мужик.

— Доброе утро, сэр, — вежливо поприветствовал его Диггер.

— Да уж доброе, это точно, — ответил мужчина таким сильным и зычным голосом, что у охранника даже в ушах зазвенело. Он предъявил Диггеру запаянную в пластик карточку. — Поднимите Билли Джино и быстренько приведите его сюда.

Голос незнакомца звучал спокойно и властно.

Диггер улыбнулся, бросил ободряющий взгляд на другую будку, взял телефонную трубку и передал указание внутренней охране.

— Вы хотите заехать, сэр? — спросил он высокого гостя.

— А вы меня пропускаете? — спросил человек с полуулыбкой на лице.

Это был всем вопросам вопрос. Пропустил ли бы папа римский Иисуса Христа в рай? Диггер нервно хохотнул и нажал кнопку, чтобы открыть ворота.

— Мистер Джино уже идет, сэр, — доложил он. — Он встретит вас на дорожке.

Человек небрежно кивнул, подмигнул Томми Зипу, и шикарная машина въехала на территорию особняка.

Диггер закрыл ворота и буркнул в переговорное устройство:

— Черт.

— Кто это такой? — поинтересовался Томми.

— И не спрашивай, — проворчал Диггер, изучая свое отражение в толстом стекле. Вроде бы он выглядел неплохо после долгой и нервной ночи.

— Нет, правда, кто этот тип? — не унимался Томми Зип.

— Тот пиковый туз, что он показал мне, явно не с покерного стола, — заверил Диггер своего товарища.

— Чего он хочет от нашего босса? Какого черта он заявился сюда в такую рань? И что мы?..

— Возвращайся в свою мягкую постель к теплой бабе, — проворчал Диггер.

Но он тоже забеспокоился. Что-то назревало. Что-то нехорошее. Верховный наместник из «Коммиссионе» просто так не наносил светские визиты на заре, как, впрочем, и в другое время суток.

Это уж точно. Назревало что-то серьезное.

Билли Джино задержался у парадного входа, чтобы дать торопливые указания коменданту особняка.

— Наведите порядок. К нам приехала какая-то шишка. Разбудите мистера Эритрею. Скажите ему, что, по-моему, это Омега.

Комендант нервно дернул головой, давая понять, что хорошо понял смысл последней новости, и поспешил выполнять указания. Джино вышел из дома и крикнул:

— Смотрите там внимательнее!

Затем энергично сбежал вниз по ступенькам.

Двое парней на крыльце вытянулись при его появлении, один спросил:

— Что-нибудь случилось, сэр?

— Сейчас посмотрим, — загадочно произнес Джино.

Старший охранник с собакой встретил его на дорожке.

— Только что кто-то проехал через ворота, Билли, — доложил он, озабоченно хмурясь. — Мы кого-нибудь ожидаем?

— Можно ожидать чего угодно, — ответил охраннику босс. — Пусть ребята будут наготове.

— Кто это, Билли?

— Похоже, что к нам нежданно-негаданно пожаловал Омега.

— Это тот парень, что...

Билли Джино мрачно кивнул.

— Тот самый. Надо постараться, чтобы у него осталось хорошее впечатление. В прошлый раз он остался не очень довольный нами.

Охранник потянулся за портативной рацией, а Джино поспешил по дорожке навстречу важному гостю, как того требовал протокол. На территории была объявлена «полная боевая готовность» — ведь нельзя было допустить, чтобы начальство останавливали на каждом посту. Кроме того, соблюдение внешних приличий многое значило в такое смутное время. Пройдет еще немало времени, прежде чем все станет на свои места, в этом Билли был уверен. Оджи, конечно, болел слишком долго, но, пока он был жив, он оставался боссом. Теперь, когда Оджи вышел из игры, в Организации будет царить невообразимая кутерьма, пока вакуум верховной власти не будет заполнен. Если бы умер официально избранный руководитель штата, тогда в действие вступили бы апробированные механизмы правопреемственности власти. Но Оджи никто не выбирал боссом всех боссов. Он был боссом только потому, что никто не мог претендовать на этот пост, пока он был жив. Он оставался боссом, потому что был самым коварным и хитрым из всех. И теперь, понятное дело, всплывет куча дерьма, пока кто-нибудь не докажет, что только он достоин занять вакантную должность.

Билли Джино поежился от этой мысли и поспешил навстречу человеку, который, безусловно, окажет значительное влияние на исход спора за власть.

Омега нравился Билли Джино. Это так. Но даже самого присутствия этого человека было достаточно, чтобы вызвать в душе Билли Джино неприятный холодок.

Подходящий парень, да.

Возможно, самый хитрый и коварный из них всех.