Осада Сан-Диего - Пендлтон Дон. Страница 15
Глава 10
С вершины холма Болан в бинокль наблюдал за суматохой, царившей в доме Люкази, расположенном внизу, в нескольких сотнях метрах от него.
Он находился на своем посту, когда Шварц подъехал к дому, чтобы снять запись. Мак видел, как Гаджет вышел из машины, открыл капот, а затем пошел к багажнику.
Со своего наблюдательного поста Болан заметил и Бланканалеса, сидящего за рулем хлебного фургончика, медленно катящегося в сторону Гаджета.
Болан заговорил в микрофон рации, прикрепленной к плечу.
— Политик, Гаджет снимает запись.
— Понял. Вижу его, — немедленно отозвался Бланканалес. — Что ты видишь с поста «Чарли»?
— Все спокойно, — ответил Болан. — Хотя подожди... Из дома вышли два типа. Это... Люкази! И его амбал-телохранитель. Их что-то заинтересовало на улице.
В поле обзора бинокля попадали только два человека да несколько метров газона по обе стороны от них.
— Политик, мне кажется, что они на тебя смотрят. И на Гаджета тоже! Слышишь меня?
— Увы, — язвительно обронил электронщик.
— Они засекли вас обоих и, по-моему, начинают догадываться о слежке. Мне кажется, что я слышу, как в их высохших мозгах начали со скрипом крутиться шестеренки!
Да, так и есть!
Теперь поле зрения Болана заполнило тщедушное, обеспокоенное личико Люкази, который стал белее мела, обнаружив аппаратуру подслушивания.
— Отходите! — приказал Болан. — Они все поняли! Немедленно отходите!
— Но я снял записи только с двух лент, — запротестовал Шварц.
— Разговоры по телефону?
— Как раз этим и занимаюсь.
— Продолжай, — бросил Бланканалес. — Я прикрою тебя.
Болан скрепя сердце согласился. Начиналась гонка со временем.
— Даю тебе тридцать секунд, — рявкнул он, — а потом ты сматываешься! Политик, держись ближе к Шварцу!
— Поехали, — ответил Бланканалес.
Болан опустил бинокль и взял в руки карабин — чудовищный «уэзерби» Mk.V. Разрывные пули «магнум 460» — настоящие крохотные бомбочки — сеяли смерть даже на расстоянии в тысячу метров. Но в данном случае до цели было вдвое ближе. Прильнув к оптическому прицелу, Мак начал вносить поправки по дальности...
Дайвер отправил троих своих людей на перехват хлебного фургона, а еще двоих — заняться зеленым джипом-грузовичком. Остальным он поручил перерыть весь дом в поисках спрятанных микрофонов.
Люкази ворвался в салон, где сидели его гости.
— Больше ни слова! — задыхаясь, предупредил он. — Ни слова!
Сорвав со стены двустволку, Бен вихрем взлетел по лестнице на второй этаж, к тому окну, на подоконнике которого он заметил подслушивающее устройство. Он выглянул в окно как раз в тот момент, когда хлебный фургон на большой скорости проезжал мимо дома.
Трое охранников из команды Дайвера бежали следом, что-то крича и размахивая пистолетами. Длинная автоматная очередь из кабины грузовика прервала их бег, и они распластались на асфальте, обливаясь кровью.
Грузовик замедлил ход и остановился почти напротив дома. Грохот автоматных очередей не затихал ни на секунду, через открытое окно фургона на дорогу летели дымящиеся стреляные гильзы. Пули, как град, барабанили по фасаду дома, разнося в пыль оконные стекла, сшибая штукатурку, калеча великолепную коллекционную мебель — гордость Люкази.
Звон бьющегося стекла перекрывали крики гостей Люкази, которые падали на пол, пытаясь укрыться от роя свинцовых пчел. Но еще громче звучал голос Дайвера, пытавшегося навести порядок и организовать оборону.
Охваченный азартом, пренебрегая опасными последствиями своих действий, Люкази прикладом выбил окно, высунулся наружу и из обоих стволов пальнул по хлебному фургону.
Оглушительное «ба-бах!» его ружья почти слилось с громом отдаленного выстрела. Чудовищная сила вырвала ружье из рук Люкази и отбросила его в другой конец комнаты. Тут же еще что-то разорвалось в нескольких сантиметрах от его глаз и вырвало здоровенный кусок оконной рамы.
Люкази упал на ковер и подполз к стене, пытаясь укрыться от обстрела. Руки страшно болели, словно по ним били палками. Он понял, что чудом избежал кошмарной смерти. На секунду он представил себя лежащим с размозженным лицом, превращенным в кровавую кашу, сдобренную серо-фиолетовым киселем мозга, в ужасе вскочил на ноги и пулей слетел на первый этаж, громко крича:
— Дайвер! Дайвер!
Но Дайвер уже выскочил из дома и, возглавляя группу своих людей, перебегал лужайку, что как нельзя лучше устраивало Мака Болана.
— Не выходи! — зашелся Люкази в бессильном крике.
Слишком поздно.
Зло прогрохотала автоматная очередь с другой стороны улицы, и стало ясно, что на стороне противника в бой вступили свежие силы. Громоподобные выстрелы ужасного карабина следовали один за другим, почти без паузы, сливаясь в один громовой раскат.
«Да, — отрешенно подумал Люкази. — Слишком поздно».
Болан ожидал, что последует ответ на автоматную стрельбу Бланканалеса, и потому сразу увидел двустволку в окне второго этажа.
Он мгновенно взял эту цель на мушку и нажал на курок, понимая все же, что из окна выстрелили раньше. Отдача мощного карабина больно ударила в плечо, и тут же до Болана донесся звук двойного выстрела из окна. Прильнув к окуляру прицела, Мак выстрелил еще раз — скорее для устрашения, чем на поражение.
Оптический прицел давал такое увеличение, что в поле зрения Болана попадало не больше нескольких квадратных сантиметров, но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть, как чудовищно деформированное ружье вылетело из рук Люкази. В прицеле мелькнуло позеленевшее от страха лицо Бена, когда перед самым его носом пролетели щепки, вырванные пулей из оконной рамы.
Болан воспользовался паузой и осмотрел в бинокль поле боя.
Бланканалес уже выбрался из своего фургончика, двигатель которого вышел из строя, поврежденный пулей Люкази.
На улице, на полпути между машиной Шварца и домом, в нерешительности топтались два человека, не зная, то ли им выполнять полученное задание, то ли возвращаться в дом к Люкази, где несомненно нуждались в их помощи.
Болан крикнул в микрофон:
— Политик, Гаджет, отвечайте!
Отозвался Бланканалес. Он говорил хриплым, задыхающимся голосом:
— Я укрылся за небольшим каменным парапетом. Смотри на четырнадцать часов относительно барака Люкази.
— А я уже закончил работу, — спокойно объявил Гаджет. — Готовься, Политик, сейчас я заберу тебя.
— Отставить! — скомандовал Болан. — Разворачивайся и уезжай отсюда! Я сам займусь Политиком.
— Слишком поздно, — заметил Шварц. — К нашим друзьям прибыло подкрепление.
— Отставить споры! — скрипнул зубами Болан. — Уезжай!
— О'кей, о'кей.
— За меня не беспокойтесь, — подал голос Бланканалес.
Но, глядя на расстановку сил, Болан понял, что пришло время всерьез позаботиться о своем соратнике.
Из дома выскакивали вооруженные люди и, прикрывая друг друга, короткими перебежками подбирались к убежищу Политика.
Болан прильнул к оптическому прицелу и тут же услышал отрывистое стаккато автомата Шварца. Он увидел, как двое растерянных охранников метнулись наконец в укрытие. Но один из них оказался не очень проворным: он упал, скорчившись, на щебенку. Прицеливаясь, Болан задержал дыхание. «Гаджет, — подумал он, — всегда выкрутится».
Ну а что касается тех, кто находился в саду... Убивать их с такого расстояния, да еще из карабина «уэзерби», показалось Маку равносильно преступлению. Они были слишком доступной целью.
Политик сознавал, что оказался в отчаянном положении. Заклинило затвор автомата, и у него уже не было времени заниматься починкой. Остался лишь револьвер с шестью патронами в барабане, чего, конечно, было явно недостаточно, чтобы ввязываться в бой с пятнадцатью мафиози, которые перебегали через лужайку, направляясь к его укрытию.