Первый день поста - Пендлтон Дон. Страница 21

Он кивнул:

— Для друзей имена не имеют решающего значения.

— Пропадите вы пропадом! — истерически выкрикнула она.

Гримальди неодобрительно хмыкнул и отвернулся.

— Оставьте нас на минутку, пожалуйста, — попросил его Болан. Гримальди с улыбкой встал и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

Болан предложил молодой женщине сигарету, но та отказалась. Он закурил, выпустил дым к потолку и как бы между прочим сообщил:

— Фила убил я. Вот так-то, Мэри.

Она ошеломленно взглянула на него:

— Но как же...

— Нет, я не шучу. Вы славная девушка, Мэри, и вы мне очень симпатичны. Честно скажу, я никак не могу представить вас в роли предателя.

Его последняя фраза, кажется, принесла ей успокоение. Мэри выпрямилась и твердо заявила:

— Я никогда никого не предавала. И не смейте даже так думать обо мне. Возможно, я и в самом деле легкомысленная дура, индейская дура-метиска, не способная отличить сексуальные фантазии от реальности. Но никогда не обвиняйте меня в измене. Пусть у нас разный цвет кожи...

— Пожалуйста, заткнитесь! — оборвал ее Болан.

— Пропадите вы пропадом, друг, — прошептала она.

— Рано или поздно такое случится с каждым из нас, — язвительно ответил он. — Все сгинем — кто в раю, кто в аду, если и вправду они существуют. А пока давайте говорить серьезно. Мне нужна ваша помощь.

Мэри долго изучающе глядела на него, а затем опустила голову.

— Это правда, что вы убили Фила?

— Да.

— Зачем?

— Он заслужил. Эти его гнусные игры с живой человеческой плотью, когда он выжигал людям глаза, сдирал с них кожу, обрабатывал их гениталии так, что я даже не решаюсь описывать вам...

— Вы чокнутый!

— Я-то нет, а вот Филипп — да. Слишком долго он разрабатывал самые невероятные сценарии, по которым весь этот мир мог полететь в тартарары. Он заболел странной болезнью, и она, в конце концов, пожрала его. Это даже не назовешь манией величия. Скорее, это — мания всеобщего маразма. И я всадил ему пулю между глаз, когда увидел, что он вытягивает кишки из еще живого человека. Иначе поступить с таким чудовищем было нельзя. Если вы тронуты его гибелью и на самом деле любили его, я глубоко сожалею о случившемся, поверьте мне. Но поверьте также в другое: ничего ценного вы не потеряли. Ничего.

Мэри с тоской поглядела на него.

— Вы действительно Мак Болан? — повторила она.

— Зовите меня, как хотите. Но прошу вас, помогите мне дожить этот день.

— Что я должна делать?

Болан докурил сигарету и затушил окурок. Гримальди тихо постучал в дверь.

— Одну минутку, Джек! — отозвался Болан.

— Вы что-то хотите узнать? — спросила Мэри Вальдес.

— Расскажите мне все, что знаете о Филе и об этом... капитане.

Гримальди вновь напомнил о себе.

— Время поджимает, полковник, — сказал он из-за двери.

Девушка опустила голову и судорожно сцепила пальцы рук.

— Хорошо, друг, — наконец решилась она. — Пусть ваш... коллега войдет. Я расскажу историю, от которой волосы у вас встанут дыбом. Но запомните: я не предательница!

Конечно же, Болан это прекрасно знал. Она не была ни предательницей, ни глупой метиской. Просто она была женщиной, подчинившей свою жизнь сексуальным фантазиям безумца. Только и всего.

«Кобра» набирала высоту, и впервые после их выхода из отдела безопасности Гримальди заговорил:

— И ты поверил всей этой болтовне?

— Конечно, — спокойно ответил Болан.

А как не поверить в такую грустную и поистине трагическую историю?!

Мэри познакомилась с Филиппом Джорданом в испытательном центре вскоре после того, как начала работать там. До того она окончила университет в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Будучи уроженкой Юга, она была глубоко привязана к своей нации и ее традициям, вообще — к району Аламогордо. Поэтому она была очень рада хорошей должности в Уайт Сэндзе. Ее семья жила в этих краях на протяжении многих поколений, когда территория еще принадлежала Мексике. Отец ее, мексиканец по происхождению, был скромным фермером и получил землю по наследству: отзвук тех времен, когда земля передавалась от отца к сыну как дар правительства Испании. Мать Мэри происходила из племени апачей маскалеро, а ее бабушка родилась в резервации неподалеку от Аламогордо.

Мэри, следовательно, была наполовину мексиканкой и наполовину индианкой. Благодаря трудолюбию после четырех лет обучения она получила университетский диплом и нашла великолепное место правительственного служащего. А затем встретила мужчину своей мечты: ученого, интеллектуала, занимавшего высокое положение в организации, которая курировала ее отдел. Увы, почти сразу же мечта превратилась в кошмар.

На счастливое замужество рассчитывать не приходилось: вся их связь с Филиппом Джорданом сводилась исключительно к сексу.

— Если только это можно назвать сексом, — с горечью заметила она. — Потому что в действительности секса никогда и не было. Это было... я даже не знаю, как назвать. Но уж явно не секс. По крайней мере, для меня.

У кавалера имелись причуды, явно сомнительного характера. Но она любила его и надеялась со временем как-то повлиять на Фила, превратив его в достойного партнера. Она слишком долго терпела...

— Первый раз, — рассказывала она, — я думала, что умру со стыда. Просто он считает меня шлюхой, уговаривала я себя, и его надо разубедить. И понемногу я... привыкла. И сердилась исключительно на себя. Впрочем, Филипп никогда не пытался что-либо объяснить, его не волновало, как я ко всему этому отношусь. Оставалось оправдываться перед самой собой...

Во время их первого свидания Филипп отвез ее в мотель и, возбудив всеми мыслимыми способами, внезапно, когда у нее начался оргазм, встал и впустил в комнату еще одного мужчину, совершенно незнакомого, который занял место Филиппа, тогда как тот наблюдал за ними со стороны.

— Я сразу поняла, что у него какие-то проблемы, — объяснила она. — Я думала ему помочь, раскрепостить его, но жестоко ошиблась.

События развивались в прежнем русле. Иногда, правда, очень редко, их отношения с Джорданом «были почти приятными и почти нормальными». Но тотчас следовали унизительные и позорные эксперименты.

— Около года назад он начал приводить с собой капитана. Он никогда не называл его по имени, а только капитаном. Я и сейчас не знаю, как его зовут. Мы занимались любовью втроем. Однажды Фил заставил меня надеть генеральский мундир с орденами и со всем прочим, а потом разорвал брюки между ног и велел мне наклониться. Вы понимаете, чего он хотел. В тот раз я сумела отвертеться...

Конечно, обо всех перипетиях эдакой «любви» следовало бы рассказывать в кабинете психоаналитика. И хотя Болану было противно слушать, все же кое-какие сведения об этом загадочном капитане ему удалось получить.

Итак, он выяснил следующее: по меньшей мере год Джордан и Хэрлсон поддерживали тесные дружеские отношения. И не просто дружеские...

— Куда мы направимся теперь? — спросил Гримальди у полковника, когда здание штаба военной базы исчезло из виду.

— Надеюсь, теперь ты назубок знаешь все секретные коды? — осведомился Болан.

Пилот почти всю вторую половину дня провел, зубря различные радиокоды.

— Да, более или менее я в них разобрался.

— Достаточно, чтобы попытаться нанести удар к северу от Форт-Блисса?

Гримальди пожал плечами:

— Ведь мы ничем, кроме жизни, больше не рискуем, правда? Ты считаешь, горячая точка — там?

Болан не сомневался. Три недели назад Мэри Вальдес провела там уик-энд в качестве «гостьи» Хэрлсона и Джордана.

На редкость горячая точка!..