Тайфун над Майами - Пендлтон Дон. Страница 22

Но под укоризненном взглядом Торо она замолчала и виновато опустила глаза.

— Маргарита еще плохо говорит по-английски, — сказал он Болану. — Ко всему прочему, она пропускает уроки. Я сказал ей, что она должна говорить с Эль Матадором по-английски.

Болан затянулся сигаретой и пустил струю густого дыма поверх головы девушки. Он улыбнулся ей и обратился к Торо:

— Будучи такой красивой, как она, amigo, можно позволить себе плевать на произношение.

Торо расхохотался и перевел Маргарите слова Болана. Девушка смутилась, быстро поднялась со стула и принялась убирать со стола.

Болан спокойно наблюдал за ней.

— Что из себя представляет твоя группа, Торо?

Кубинец вздохнул и затянулся сигаретой.

— День ото дня она становится все больше и больше, — уклончиво ответил он.

— Меня интересует не количество, а качество. Они хорошо подготовлены?

Торо пожал плечами.

— Достаточно хорошо, чтобы время от времени топтать el Culebra de Cuba. Мы…

— Я не понял, — улыбаясь, сказал Болан.

— Извините, по-испански это значит «змея». Разве змея не зачаровывает свою жертву? Разве она потом не пожирает ее? Эта Culebra de Cuba — предатель моей страны, моей Кубы. И мы пинаем ее ногами при каждом удобном случае.

— Вы отправляетесь в рейды с этой базы? На Кубу?

— Разве я такое говорил? — с улыбкой ответил Торо.

Болан улыбнулся ему в ответ.

— Нет, вы этого не говорили, Торо. А как насчет оружия? У вас есть современное оружие?

Коренастый кубинец пожал плечами.

— Мы располагаем лучшими образцами, которые можем приобрести за наши скромные средства, сеньор.

— Значит, самая большая ваша проблема — деньги?

— Да. Проблема постоянно одна и та же. Мы беремся за любую работу, за что угодно…

— Я так и подумал, — прервал его Болан. — Для стюарда вы прекрасно говорили по-английски. Но с того момента, как мы покинули отель, вы все больше и больше становитесь кубинцем. Если так будет продолжаться и дальше, нам понадобится переводчик.

— Прошу прощения, мистер. Так лучше?

Болан улыбнулся.

— Нет, в конечном итоге, мне нравится ваша манера общения.

Торо облегченно вздохнул и пояснил:

— Чтобы правильно говорить по-английски, нужно думать по-английски. Comprendo? Если думаешь по-испански, а говоришь по-английски, получается речь с акцентом. Как стюард я способен думать по-английски. Но, amigo, Торо — кубинец, а не американец.

— Ну ладно, amigo. Вы говорили о финансовых трудностях.

— Эта проблема существует, но она не так уж неразрешима. Как я уже говорил, мы работаем и собираем деньги в общую казну, а затем распоряжаемся ими по собственному усмотрению. Хуже то, что не все кубинцы с нами… в противном случае мы бы уже не были беженцами.

Торо опустил глаза, и его голос наполнился горечью и печалью.

— Многие кубинцы забыли образ свободной Кубы и превратились в янки. Я на них не сержусь. Но…

Он снова посмотрел Болану в глаза, и Мак заметил в его бездонных зрачках обычный живой блеск.

— Для многих из нас потеря надежды равносильна смерти. Мы работаем, думаем о будущем и иногда беремся за оружие! И мы знаем, Matador, что придет день, когда мы пройдем нашу Кубу вдоль и поперек.

— Убивая змей, — тихо добавил Болан.

— Да, убивая змей.

— У вас полно своих проблем, Торо. Вам не следовало взваливать себе на плечи еще и мои.

Торо пренебрежительно рассмеялся.

— Взгляните на ситуацию по-другому, Matador. Разве вы поступили бы иначе?

— Думаю, что нет, — пробормотал Болан.

Он уже принял решение.

— Если моя машина приедет в том же состоянии, в каком я оставил ее, Торо, тогда я…

— Сеньор?

— Что вы называете современным оружием?

Торо какое-то время молча изучал лицо своего собеседника.

— Оружие, изготовленное после окончания первой мировой войны, считается современным в этом лагере.

— А «стоунер»? — спросил Болан. — А «ханиузлл»? Вы когда-нибудь стреляли из М-16, М-79 или М-60?

Смешанное выражение разочарования и детской зависти явственно читалось на лице кубинца.

— Это не современное оружие, сеньор, а ультрасовременное.

— Так я и думал, — вздохнул Болан. — Послушайте, Торо, когда бросаешься на противника, имеющего явное преимущество, нужно использовать все, что способно уравнять шансы сторон. В первую очередь — оружие.

— Да, понятно, — улыбаясь, ответил кубинец и выставил вперед раскрытые ладони. — Вы видите нашу нищету. Мы — всего лишь жалкая банда, разве не так?

— Нет, — ответил Мак. — Но вам нужна помощь. И, мне кажется, я знаю, как вам…

Торо с огорченным видом взглянул на Болана и перебил его:

— Сеньор Болан, — начал он, — Торо должен исповедаться перед вами, объяснить свои поступки.

Болан снова почувствовал неприятное ощущение, словно у него по затылку ползает муравей.

— Ну, валяйте. Возможно, я смогу понять вас. Давайте, я слушаю.

— Когда я впервые узнал вас в «Плаза», то подумал… ради la Causa de Cuba, ради свободы родины — вот шанс, который нельзя упустить. Вот то, за что молился Торо, чему посвятил свою жизнь и свои средства, вот…

Он увидел взгляд Болана и замолчал.

— Вы подумали о награде, объявленной за мою голову? — спросил Болан.

— Да, мне пришла в голову такая мысль, amigo, — смущенно признал Торо, опуская глаза. — За сто тысяч американских долларов можно купить много ультрасовременного оружия, не так ли?

Он снова поднял голову, и Болан увидел, как в глубине его глаз появилось выражение надежды и радости.

— Но я не мог так поступить с Матадором. Я понял это, когда мы плыли к катеру. Но…

— Что? — спросил Болан.

— Но я подумал, что, возможно, смогу убедить этого великого воина выступить в защиту другого, более благородного дела.

— Я польщен, Торо, но вы знаете, что это невозможно.

— Да, — со вздохом ответил кубинец. — Я уважаю вашу войну, amigo, так же, как вы уважаете мою. Сколько времени вы пробудете с нами, Matador?

Болан молчал, не зная, что ответить.

— Я не спал двое суток, — сказал наконец он. — Если бы я мог поспать хотя бы несколько часов… Когда здесь появится моя машина?

— Скоро, amigo.

Болан взглянул на часы. Было без малого семь — долгий день все никак не кончался. Мак снял часы, вытер руку и снова надел браслет на запястье.

— Я дождусь машину, — сказал он Торо. — И, если здесь можно найти кровать, я бы вздремнул пару часов.

Торо тут же предоставил в его распоряжение весь лагерь. Мужчины вышли на веранду, устроились на ступеньках и заговорили о «деле». Они обсуждали преимущество и недостатки тех или иных видов оружия, говорили о тактике боя и различных методах ведения войны. Прошло немного времени, и рядом с джипом остановился «шевроле» Болана, из которого вышли два кубинца. Они подошли к веранде, и один из них уронил ключи от машины прямо в широкую ладонь Торо, добавив несколько фраз по-испански.

Торо передал ключи Болану и перевел:

— Они предприняли все меры предосторожности. За ними слежки не было. Ваш багаж лежит на заднем сиденье.

Болан обменялся с кубинцами крепким рукопожатием и поблагодарил их, затем, не мешкая, подошел к машине и открыл багажник.

Обернувшись, он позвал Торо и, не дожидаясь его, начал копаться в машине, вытаскивая большой увесистый пакет, завернутый в зеленую вощеную бумагу.

— Беритесь с другой стороны, — скомандовал Болан.

Торо подхватил сверток, и они понесли тяжелый груз на веранду. Мужчины, пригнавшие «шевроле», с интересом наблюдали за происходящим, потом присели на корточки рядом с Боланом, когда тот начал разворачивать упаковочную бумагу.

Последние движения рук Болана сопровождались изумленными восклицаниями. Мак улыбнулся Торо и объявил:

— Перед вами «ханиуэлл» — самая смертоносная штука, которая может составить честь любому арсеналу.

— Это пулемет? — спросил Торо восторженным голосом.

— Своего рода. На самом деле, amigo, это автоматический гранатомет М-79. С ним обращаются, как с ручным пулеметом. Это лента с боекомплектом — видите? А вот казенник. Максимальная эффективность достигается при стрельбе на дальность около ста метров. Фугасный заряд калибром 40 миллиметров при взрыве уничтожает все в радиусе двух метров. Можно стрелять патронами с крупной картечью, со слезоточивым газом, сигнальными ракетами. Все эти заряды можно сочетать в одной и той же ленте.