Снайпер - Пентикост Хью. Страница 18

— Это мистер Джерико, друг Луизы, — сказала Алисия.

Артур бросил на Джерико оценивающий взгляд. Ему определенно не понравились внушительные габариты гостя. Он протянул маленькую мускулистую руку, и, когда Джерико ответил рукопожатием, Артур стиснул ее железной хваткой. Предполагалось застать Джерико врасплох. Не получилось.

— Вы тот самый парень, который взялся написать портрет Старика? — спросил Артур. — Мисс Джи сказала мне о вас по телефону.

— Луизе и мистеру Джерико показалось, что они слышали какие-то выстрелы, — сказала Алисия. — А сейчас, если вы позволите, я хотела бы вернуться к своим письмам. — Она повернулась и покинула комнату.

— Вы в самом деле слышали пальбу? — спросил Артур.

— Ваша мать считает, что это мальчишки баловались, стреляя по лягушкам на берегу озера, — ответил Джерико.

— А где Уолтер? — спросил, прищурившись, Артур.

— У своей яхты, — сказал Джерико. — Я только что оставил его там.

— Никогда не расстается с этой лодкой, — нахмурившись, проговорил Артур и неожиданно рассмеялся, обращаясь к Джорджиане. — Я где-то слышал, психиатры утверждают, что лодки и вода как бы символизируют слияние с материнским чревом.

— Артур! — воскликнула Джорджиана.

— Я проголодался, — сказал Артур. — Надеюсь, в холодильнике найдется что-нибудь приличное. Энни уже легла спать?

— Она в кино с Бертом и Джули.

— Последняя секс-опера? Ну ладно, пошли, моя милая. Посмотрим, что ты сможешь для меня разыскать. — Он взял Джорджиану за руку и буквально вытянул ее из комнаты. На Джерико он больше даже не взглянул.

Как только они остались одни, Луиза быстро подошла к Джерико.

— Там действительно ничего не произошло? — спросила она.

— Во всяком случае не на стрельбище. В течение некоторого периода времени там вообще никого не было, по крайней мере с оружием. Разумеется, я не знаю, не пропало ли какое-то ружье — там с дюжину пустых ячеек. Но к тем ружьям, которые стоят, в последнее время не прикасались. Ваша мать и Джорджиана, похоже, вполне убедительно объяснили свое поведение.

— Ист-Холл — самое ближнее общежитие, — сказала Луиза. — Отсюда к нему прямая дорога. Оно располагается по правую руку от того места, где мы стояли, когда раздались выстрелы. Она часто ходит туда, чтобы позвонить из нижнего офиса, — у нее просто фобия какая-то, что кто-то будет по параллельным телефонам подслушивать ее разговоры, когда она звонит из «Манса». Она пришла сразу же после того, как вы ушли.

— А ваша мать?

— Она спустилась незадолго до того, как вы вернулись. Ей требуется немало времени, чтобы привести себя в порядок.

— Двадцать — двадцать пять минут, — нахмурившись, проговорил Джерико.

— Но почему вы так задержались? — спросила Луиза. — Я с ума сходила от страха.

— Уолтер, — ответил Джерико. — Я увидел его у озера и подошел, чтобы поговорить. Как я уже сказал вам, он тоже слышал выстрелы и подумал, что это Фред.

— Значит, под подозрением остаются только Фред и Берт, — сказала Луиза.

— А кто вышел из-под сомнения? — спросил Джерико. — Джорджиана вполне могла пальнуть по нам, находясь в Ист-Холле. Затем, мы не знаем, была ли ваша мать у себя в комнате или где-то еще. Нам известно лишь то, что ее дверь была заперта. У нее было двадцать пять минут на то, чтобы вернуться в дом и снова спуститься вниз. Уолтер, когда я его увидел, чистил свою яхту. Но после выстрелов мы с вами вернулись сюда, в дом, проверили, кто где находится, потом осмотрели ружья в игровой комнате и несколько минут обсуждали, что делать дальше. Затем я прошел на стрельбище. В распоряжении Уолтера были добрых полчаса, чтобы вернуться в эллинг практически из любой точки ваших владений, даже ползком или на коленях. Мы найдем способ установить, что в это время делали Фред и Берт. А как в отношении вашего любимого зятя? Мы ведь так и не знаем, когда он распростился со своими захворавшими лошадками. Что насчет Артура? Странноватый маленький тип.

— Только не произносите в его присутствии слово «маленький», — сказала Луиза. — Он врежет вам по физиономии, если успеет вскочить на стул. Фред говорит, что у него натура взломщика. К животным, особенно к лошадям, он действительно относится превосходно — такой добрый, терпеливый. С людьми же — полная противоположность, никакой чувствительности. Бедная Джорджиана. Всякий раз, когда он приходит домой, она чувствует себя истерзанной. Ему неизвестно понятие любви — одна лишь атака. В периоды отсутствия Артура она консультировалась у своих врачей, те подсказывали ей, как осторожно разрешить эту проблему. Но потом Артур возвращался, разносил весь дом в щепы, и крепость рушилась. Однажды он стал доказывать, что является генералом победоносной армии, после чего снова вернулся к своим любимым лошадкам.

— Но если бы вы вмешались, она набросилась бы на вас как разъяренная тигрица, — сказал Джерико.

— Как вы догадались? — с улыбкой спросила Луиза.

— Потому что это не продолжалось бы столько времени, если бы она сама втайне не желала этого.

Скрипнула входная дверь, и в помещении библиотеки появился Уолтер.

— А, эт-то вы, — проговорил он.

— Артур вернулся, — сказала Луиза. — Он на кухне с твоей матерью.

— Ут-т-ром повидаемся, — сказал Уолтер. — Сп-покойной н-ночи, — затем развернулся и побежал вверх по лестнице в свою комнату.

— Похоже, они не очень дружны — Уолтер и Артур? — спросил Джерико.

Луиза вздохнула.

— Метод воспоминания Артура заключается в том, чтобы передразнивать Уолтера или кричать на него каждый раз, когда он начинает заикаться. Уолтер ненавидит лошадей, но зато ему нравится плавать на яхте и еще стрелять. — Она запнулась и взглянула на Джерико. — Любит гулять по лесу. Артур, чтобы перебраться на другую сторону дороги, сядет в машину. И к тому же Уолтер сантиметров на пятнадцать выше Артура. Это уже последний удар.

— А как Артур обращается с оружием?

Луиза поджала губы:

— Очень даже хорошо. Ему невыносима мысль, что кто-то в чем-то может победить его. Когда они с Джорджианой поженились, Артур поклялся, что сможет в стрельбе победить отца, чего еще никому не удавалось. Он действительно был очень хорош и в нескольких неофициальных матчах смог обойти отца. А уж как он прыгал от радости после этого — как сиамский петушок. Я помню, как смотрела на отца после этой победы, подумала, что он обижен поражением. Но отец лишь загадочно, по-своему улыбнулся и даже подмигнул мне. И тогда я поняла, что отец сознательно уступил ему. Думаю, что это же понял и Артур, потому что он тоже вскоре перестал ликовать.