Клуб Дюма, или Тень Ришелье - Перес-Реверте Артуро. Страница 67

Ла Понте с явным недоверием взглянул на Корсо:

– Ты что, намекаешь, что Александр Дюма продал душу дьяволу?

– Ни на что я не намекаю. Просто пытаюсь расшифровать смысл романа, который кто-то сочиняет, сделав меня главным героем… Очевидно одно: интрига завязалась в тот миг, когда Энрике Тайллефер решил продать рукопись Дюма. Вот где начинается загадка. Его мнимое самоубийство, мой визит к вдове, первое столкновение с Рошфором… И поручение Варо Борхи.

– А что такого особенного содержится в этой рукописи… Почему и кого она так беспокоит?

– Понятия не имею. – Корсо посмотрел на девушку. – Может, она нам что-нибудь объяснит…

Но та только устало пожала плечами и даже не подняла глаз от книги.

– Это, Корсо, твоя история, – нехотя промолвила она. – И, насколько я понимаю, ты получаешь за свою работу деньги.

– Но ты каким-то образом со всем этим связана…

– Отчасти. – Она сделала рукой неопределенный жест, из тех, что абсолютно ничего не поясняют, потом перевернула страницу. – Только отчасти.

Задетый за живое Ла Понте наклонился к Корсо:

– Слушай, а ты не пробовал хоть раз ей врезать?

– Молчи, Флавио.

– Вот именно, молчи, – подхватила девушка.

– Смешно ведь! – пожаловался торговец книгами. – Она ведет себя как королева. А ты, вместо того чтобы поставить ее на место, терпишь. Я тебя не узнаю, Корсо. Знаешь, какой бы красоткой-раскрасоткой она ни была, не думаю, что… – Он замолк, подыскивая подходящее слово. – Откуда у нее столько гонора?

– Однажды она вступила в поединок с архангелом, – пояснил охотник за книгами. – А вчера вечером я видел, как она разбила морду Рошфору… Понял? Тому самому Рошфору, который сегодня утром тряс меня как грушу, пока ты отсиживался на биде.

– На унитазе.

– Ага, большая разница… – Корсо было не до шуток. – Да, отсиживался в своей роскошной пижаме. Прямо принц Данила из «Императорских фиалок» [150]. А я, кстати, и не знал, что ты для интимных встреч надеваешь пижаму.

– Не твое дело. – Ла Понте бросал на девушку смущенные взгляды, явно желая замять тему. – Если хочешь знать, я по ночам мерзну и часто простужаюсь. И вообще, мы ведь вроде говорили об «Анжуйском вине». – Было очевидно, что он ухватился за Дюма как за соломинку. – Что ты разузнал про эту главу?

– Она подлинная. Писали ее два человека, потому и два почерка, сам Дюма и его помощник Огюст Маке.

– А про этого типа ты что-нибудь выяснил?

– Про Маке? А там и выяснять особо нечего. Они с Дюма рассорились – Маке обращался в суд и требовал денег. Но есть одна любопытная деталь: Дюма все растратил при жизни и умер нищим, а вот Маке состарился в богатстве и даже стал владельцем замка. Так что у обоих дела шли неплохо – у каждого на свой лад.

– Значит, эту главу они написали вдвоем?

– Маке сделал первоначальный набросок, первый вариант – очень незамысловатый, а Дюма отшлифовал его, превратил в произведение искусства… Правил он прямо поверх текста помощника. Сюжет ты знаешь: миледи пытается отравить д'Артаньяна.

Ла Понте нервно рассматривал свою пустую чашку.

– И что мы имеем в итоге?

– Я бы сформулировал так: некто, считающий себя, скажем, реинкарнацией Ришелье, сумел завладеть всеми гравюрами из «Delomelanicon» и главой Дюма, в которой каким-то образом, хотя понятия не имею каким, можно отыскать ключ ко всему, что теперь происходит. И возможно, как раз в этот миг он пытается вызвать Люцифера. В итоге ты остался без рукописи, Варо Борха – без книги, а я попал в очень скверное положение.

Он достал из кармана письмо Ришелье, чтобы еще раз взглянуть на него. Казалось, Ла Понте был с ним полностью согласен.

– Потеря рукописи – ерунда, – добавил он. – Я, конечно, заплатил за нее Тайллеферу, но не так уж и много. – Он фальшиво захихикал. – Во всяком случае, с Лианы я получил натурой. Но вот тебе не позавидуешь, ты действительно попал в переделку.

Корсо метнул взгляд на девушку, которая продолжала молча читать:

– Может, она нам скажет, в какую именно переделку я попал? – Он скорчил гримасу, а потом стукнул костяшками пальцев по столу, совсем как игрок, у которого кончились карты и который смирился с поражением.

Но и на сей раз ответа не последовало.

Ла Понте с упреком прорычал:

– Не могу я понять, ну почему ты ей доверяешь?

– Он тебе уже объяснил, – лениво и словно нехотя бросила девушка. Потом вынула соломинку из стакана и положила между страницами книги вместо закладки. – Я его охраняю.

Корсо радостно закивал, хотя особого повода для радости не наблюдалось:

– Вот-вот, слышишь? Она мой ангел-хранитель!

– Правда? Тогда она могла бы охранять тебя получше. Где она была, когда Рошфор украл у тебя сумку?

– Зато ты был рядом.

– Я – другое дело, я тихий торговец книгами. И мирный. Антипод человека действия. Если бы я явился на конкурс трусов, судьи наверняка дисквалифицировали бы меня. За трусость.

Корсо слушал его рассеянно. Дело в том, что он только что сделал открытие. Тень от колокольни падала на пол рядом с ними. Широкая темная полоса медленно ползла в противоположном движению солнца направлении. Он заметил, что крест с вершины колокольни лежал теперь у ног девушки, совсем близко, но не касаясь ее. Тень креста опасливо держалась от нее на расстоянии.

Корсо позвонил в Лиссабон, чтобы разузнать, как продвигается дело Виктора Фаргаша. Новости были не слишком обнадеживающими. Пинто сумел получить доступ к отчету судмедэксперта: тот установил, что речь шла о насильственной смерти, жертву в пруду утопили. Полиция Синтры пришла к выводу, что, по всей видимости, убийство было совершено с целью ограбления. Неизвестным или неизвестными. Радовало только то, что пока никто не связывал Корсо с убийством. Еще португалец сообщил, что запустил по цепочке приметы субъекта со шрамом – на всякий случай. Но Корсо ответил, что о Рошфоре можно забыть. Птичка упорхнула.

Казалось, хуже дела идти просто не могли. Но к полудню ситуация осложнилась еще больше. Едва они втроем вошли в вестибюль гостиницы, как Корсо почуял неладное. Грюбер стоял за стойкой регистрации, и сквозь всегдашнее выражение невозмутимого спокойствия из его глаз навстречу Корсо полетел сигнал тревоги. Подходя к стойке, Корсо заметил, как портье будто случайно скользнул взглядом по крючку с номером его комнаты, а потом поднес руку к лацкану куртки и чуть приподнял его – смысл такого сообщения был бы понятен в любой стране.

– Не останавливайтесь, – бросил Корсо через плечо своим спутникам.

Но ему пришлось едва ли не силой тянуть за собой растерявшегося Ла Понте, а вот девушка, не задавая вопросов, как ни в чем не бывало обогнала их и решительно направилась по узкому коридору в сторону кафе, выходившего на площадь Пале-Руайяль. Проходя мимо стойки портье, Корсо успел заметить, как Грюбер положил руку на телефонный аппарат, стоявший сбоку от него. Они снова очутились на улице, и Ла Понте принялся нервно оглядываться:

– Что случилось?

– Полицейские, – бросил Корсо. – В моей комнате.

– Откуда ты знаешь?

Девушка ни о чем не спрашивала. Она смотрела на Корсо в ожидании указаний. А тот вытащил из кармана конверт со штампом отеля, который накануне вечером ему передал портье, достал оттуда записку с адресом гостиницы, где остановились Ла Понте и Лиана Тайллефер, и вложил в конверт пятисотфранковую банкноту. Он проделал все это неспешно, изо всех сил стараясь казаться спокойным, – чтобы спутники не заметили, как дрожат у него пальцы. Он заклеил конверт, потом зачеркнул свое имя, написал имя Грюбера и вручил девушке.

– Передай это любому гарсону в кафе. – Руки у Корсо были влажными, и он вытер их о подкладку карманов. Затем кивнул на телефонную кабину, стоявшую на другой стороне площади. – Меня найдешь вон там.

– А я? – спросил Ла Понте.

Несмотря на все неприятности, Корсо едва не расхохотался прямо ему в лицо. Но совладал с собой и только улыбнулся: