Тьма века сего - Перетти Фрэнк. Страница 21

Да, это лучше, чем сидеть дома и киснуть. Он надел кеды и выбежал на улицу.

Криони и Трискал ожидали своего подопечного снаружи. Невидимые, они сопровождали Ханка, направляясь вместе с ним вниз с Морган-Хилл к центру города. Ханк был не особенно высок и осанист, а между этими гигантами выглядел и того меньше. Но вид у него был уверенный, и даже очень.

Трискал окинул его заботливым взглядом и промолвил:

– Интересно, что он собирается делать? Криони не первый раз видел Ханка в подобной ситуации.

– Я думаю, пастор и сам не знает. Дух ведет его, и Дух поручил его сердцу нести бремя этого города.

– Значит, у нас будет, чем заняться!

– Только бы демоны не почувствовали угрозы. Пока это лучшая возможность выжить в городе.

– Так скажи об этом маленькому пастору.

Добравшись до-центра города, Ханк остановился на одном из перекрестков и осмотрелся. Повинуясь указаниям светофора, во все стороны света неслись старые и совсем новые легковушки и грузовики, спешили пешеходы, сновали бегуны, и катились неизвестно куда велосипедисты.

Где же сейчас находилась эта нечисть? Как же ей удалось с такой силой заявить о себе прошедшей ночью и запрятаться так глубоко днем, заставляя сомневаться в самом своем существовании. Мимо Ханка, не замечая его, шли обычные, ничем не примечательные люди, с которыми он сталкивался ежедневно.

Да, именно за этот город он молился день и ночь со слезами и стонами, исходящими из глубины сердца, неся возложенное на него бремя, которое он не смог бы выразить словами. А сейчас этот город испытывал терпение Ханка, пытаясь выбить почву у него из-под ног.

– По-моему, ты попал в беду, а может, тебе это безразлично? – громко обратился он к городу.

Но никто его не слушал, не угрожал ему и глубокий, полный ненависти голос.

Однако Дух Господа в самом пасторе не собирался оставлять его в покое. «Молись, Ханк, молись за этих людей. Не давай им исчезнуть из твоего сердца. Здесь боль и страх, здесь притаилась опасность».

«Когда же мы победим? – спрашивал он Господа. – Ты знаешь, сколько я молился за них, обливаясь слезами. Как мне хотелось бы услышать хоть какой-нибудь отзвук. Я хочу увидеть, как эта сонная собака, наконец, зашевелится от моих пинков».

Удивительно, как это демоны умеют иногда воспользоваться сомнением именно в том, что они вообще существуют.

– Я знаю, что вы притаились где-то рядом, – произнес он тихо, пристально вглядываясь в бетон и стекло домов, в пустые лица фасадов. Духи дразнили его. Они могли напасть на него в любую секунду, начать запугивать и подавлять, а потом так же внезапно исчезнуть, ускользнуть в свои укрытия, играть с ним в прятки, наблюдая, как он мечется, подобно слепому безумцу.

Ханк опустился на скамью, стоящую у самого края тротуара. Мужество его оставило.

– Я здесь, сатана, – произнес он. – Я не вижу тебя, и ты, может быть, действуешь быстрее меня, но я остаюсь здесь. И милостью Божьей и силою Святого Духа я собираюсь вступить с тобою в смертельную схватку и биться до тех пор, пока один из нас не достигнет своего!

Ханк разглядывал прекрасное здание на другой стороне улицы – церковь «Аштон Юнайтед Крисчиан». Он был знаком с несколькими чудесными христианами этой общины, но эта церковь была совершенно необычной, она отличалась либерализмом, доходящим до странности. Ханк встречался с пастором Янгом, но им ни разу не удалось как следует поговорить. Янг выглядел холодным и неприступным, и Ханк никак не мог понять, почему.

В то время как Ханк, сидя на скамье, разглядывал коричневый «бьюик», который только что въехал на просторную асфальтированную церковную стоянку, Криони и Трискал тоже наблюдали за этой машиной. Но только они могли видеть необычных пассажиров, сидящих на ее крыше: араба Натана и африканца Армута. Не видно было сверкающих мечей – согласно приказу Тола они просто находились рядом, не вызывая подозрений у врага. Точно так же вели себя и другие воины Небесного войска.

Маршалл просмотрел пленку Бернис. Он заметил маленькие царапины, появившиеся из-за небрежного обращения, и грубые отпечатки пальцев, повторяющиеся с одинаковым промежутком. Они могли быть оставлены только тем, кто вытаскивал пленку из аппарата, чтобы засветить ее.

В час дня у Маршалла была назначена встреча с Янгом. Он подъехал к церкви в 12.45, проглотив перед этим большой гамбургер с сыром и запив его чашкой кофе.

Здание «Аштон Юнайтед», одно из крупнейших и представительных в городе, было построено в традиционном стиле: каменное, с окнами из цветного стекла, величественными пропорциями и длинным шпилем. Входной портал соответствовал общему впечатлению: высокий, немного пугающий, особенно когда посетитель в одиночку пытался справиться с массивной дверью. Церковь располагалась близко к центру города. Башенные часы отбивали каждый час и играли мелодию псалма в 12 часов. Это было солидное заведение, Янг был почтенным пастором, и люди, посещавшие церковь, – уважаемыми гражданами. Маршалл часто ловил себя на мысли, что респектабельность и положение в обществе было непременным условием членства в «Юнайтед Крисчиан».

Маршалл взялся за ручку большой тяжелой двери, не без труда открыл ее и вошел внутрь. Нет, эта община никогда не скупилась на расходы. Пол в фойе, лестницы и зал были покрыты толстым красным паласом, деревянные предметы изготовлены из мореного дуба и ореха. Этому соответствовало и литье: литыми были ручки, защелки дверей и окон, вешалки в гардеробе и перила. Окна, конечно же, были с цветными стеклами, тяжелые люстры красовались под высокими потолками, украшенными затейливой лепниной.

Миновав еще одну громадную дверь, Маршалл прошел зал и пересек его по проходу между рядами скамей. Помещение напоминало не то оперный зал, не то громадный грот: мощный подиум, незыблемая кафедра, место для хора да и, конечно же, сам хор – все это было необыкновенно внушительно.

Кабинет Янга располагался сразу за подиумом, сбоку, и выход пастора через большую дубовую дверь был необходимой частью воскресной церемонии.

Маршалл толкнул массивную дверь и вошел в приемную. Миловидная секретарша встретила, его приветливо, хотя и не знала, кто он. Хоган представился, и она, сверившись с расписанием, сделала пометку. Маршалл тоже заглянул в расписание, читая вверх ногами. На два часа была назначена встреча с Бруммелем.

– Да ведь это сам Маршалл, – приветствовал его Янг с показной улыбкой делового человека и потряс его руку. – Входи, входи.

Маршалл последовал за Янгом в его роскошный кабинет. Будучи весьма представительным мужчиной лет пятидесяти, в очках в стальной оправе, с круглым лицом и с жидкими напомаженными волосами, Янг выглядел человеком, вполне довольным своим положением как в церкви, так и в обществе. Темные панели стен кабинета пастора были сплошь увешаны памятными дипломами и поздравительными адресами от общественных и благотворительных организаций. Здесь же висели в рамках фотографии самого Янга в обществе губернатора, двух-трех популярных евангелистов, нескольких писателей и даже одного сенатора.

Сидя за красивым внушительным столом, Оливер Янг являл собой портрет преуспевающего бизнесмена, профессионала в своем деле. Кожаное кресло с высокой спинкой казалось троном, а его собственное отражение на зеркальной поверхности стола было более пышным и великолепным, чем отражение горы в зеркальной глади альпийского озера.

Янг кивком указал Маршаллу на стул. Журналист сел и сразу же отметил про себя, что опустился гораздо ниже Уровня глаз пастора. У него возникло хорошо знакомое чувство легкого испуга, вся обстановка как будто способствовала этому.

– Приятный кабинет, – констатировал он.

– Спасибо большое, – ответил Янг с улыбкой, от которой его щеки собрались складками возле ушей. Свободно откинувшись в кресле, он слегка барабанил согнутыми пальцами по столу:

– Мне он тоже нравится. Здесь спокойно.

«Здесь тебе спокойно, – подумал Маршалл. – Ну и ну».