Тьма века сего - Перетти Фрэнк. Страница 86
– Бес, отпусти!
– крикнул он.
Челюсти разжались. Ханк упирался изо всех сил, и Кармен повалилась набок, извиваясь и крича. Падая, она успела ухватиться за стул, и он немедленно взлетел вверх – Кармен с силой кинула его в голову Ханка. Но пастор успел увернуться. Он бросился к ней, пытаясь остановить, но одержимая тут же схватила другой стул и с силой ударила Ханка ногой. Ханк, как будто брошенный из катапульты, перелетел через всю комнату и глухо ударился о стену. Последовал молниеносный удар кулаком. Он быстро пригнулся, и кулак пробил дыру в стене. Ханк сумел на мгновение заглянуть в глаза чудовищу и почувствовал удушливое серное дыхание, с шипением прорывавшееся между оскаленными челюстями. Пастор попытался отскочить в сторону. Острые когти рвали его рубашку, впивались в тело. Ханк слышал, как Мэри кричала:
– Прекрати, злой дух, прекрати во имя Иисуса! Кармен обернулась и закрыла уши ладонями.
Она заикалась и орала страшным голосом.
– Замолчи, бес, и выйди из нее! – приказывал Ханк, пытаясь держаться на расстоянии от Кармен.
– Я не хочу! Я не хочу! – кричала Кармен. Ее тело изогнулось и неожиданно отлетело к входной двери. Она ударилась об нее со всего маху, и створки с треском разошлись. Ханк, подскочив, распахнул дверь, и Кармен, вылетев наружу, понеслась прочь по улице. Ханк и Мэри провожали ее взглядом, надеясь, что соседи ничего не заметили.
– Санди, – твердо сказал Маршалл, – это не ты, я знаю, что это не ты.
Ничего не ответив, девушка кинулась на него, как кобра, стараясь проскочить в дверь. Он поднял руку, защищая лицо от ее кулаков.
– Хорошо, хорошо, – проговорил он, отходя в сторону. – Ты можешь идти. Помни только, что я тебя люблю.
Санди схватила чемодан, большую сумку и кинулась прочь. Отец двинулся за ней по коридору в гостиную.
Маршалл завернул за угол и единственное, что он успел заметить, была лампа, летевшая ему в голову. Он почувствовал страшный удар и ощутил боль во всем теле. Потом лампа с грохотом и звоном упала на пол. Журналист опустился на одно колено, прислонился к дивану и обхватил голову руками. Подняв глаза, он увидел лишь открытую входную дверь. Кровь текла по его лицу.
В голове было пусто, и он боялся подняться на ноги Силы его иссякли. Этого не хватало – теперь кровь была на ковре. Что скажет Кэт?
Маршалл, – позвал женский голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Санди? Кэт? Нет, над ним стояла Бернис с синяками на распухшем лице.
– Маршалл, что случилось? Ты… ты меня слышишь?
– Помоги мне убрать это, – все, что он смог ей ответить.
Бернис кинулась на кухню. Вернувшись с клочком бумаги, она скомкала ее и прижала к голове Маршалла. Он вздрогнул от боли.
– Ты можешь встать? – спросила Бернис.
– Не хочу я вставать!
– зло ответил журналист.
– Ладно, ладно, я видела, как Санди отъезжала от дома. Это она?
– Да. Она кинула в меня эту лампу…
– Наверное, ты ей что-то сказал невпопад. Вот. Сиди спокойно.
– Моя дочь была не в себе. Совершенно сошла с ума.
– А где Кэт?
– Она бросила меня.
Бернис опустила глаза в пол. На ее распухшем лице застыло выражение крайней подавленности и усталости. Некоторое время они не проронили ни слова. Просто смотрели друг на друга, как люди, угодившие в ловушку.
– Ну и вид у тебя!
– заметил наконец Маршалл.
– Опухоль, по крайней мере, спадает. Теперь я похожа на лису, а?
– Скорее на енота. Я думал, ты отлеживаешься дома. Слушай, а как ты тут очутилась?
– Я только что вернулась из Бэйкера. Там тоже плохие новости.
Маршалл это предвидел.
– Вид?
– Он мертв. Его пикап съехал с дороги у моста через Джад-ривер и свалился в пропасть. Мы должны были там встретиться. Перед этим он разговаривал с Сузан Якобсон по телефону. Дело, судя по всему, было важное.
Голова Маршалла снова упала на диван, он закрыл глаза.
– Фантастика! Просто невероятно! – ему страшно хотелось умереть.
– Кевин позвонил мне после обеда, и мы договорились о встрече. Как видно, мой телефон прослушивается. Авария была подстроена, я в этом уверена. Я поспешила оттуда поскорей убраться!
Маршалл отнял руку от раны и увидел, что бумага промокла от крови. Он снова приложил ее к голове.
– Они нас доконают, Берни, – заверил Маршалл и рассказал ей все, что произошло с ним за вторую половину дня: о своей встрече с Бруммелем и его шайкой, о том, что он потерял дом, газету, Кэт, Санди – все. – И, знаешь, в довершение ко всему меня обвиняют в изнасиловании собственной дочери и любовной связи с моим репортером…
– Похоже, они разрезали тебя на мелкие кусочки? – Бернис говорила спокойно, но от страха она вся дрожала. – Что же мы можем сделать?
– Бежать отсюда, вот что мы можем сделать!
– Ты думаешь сдаться?
Маршалл снова уронил голову. Он устал.
– Пусть кто-нибудь другой продолжит эту войну. Нас предупреждали, Берни, но мы не послушались. Они меня крепко прижали. У них все наши бумаги, все наши доказательства. Хармель прострелил себе голову. Страчан убрался куда-то подальше. Вида прикончили. У меня такое чувство, что я расстаюсь с жизнью, а это собственно все, что у меня осталось.
– А Сузан Якобсон?
Понадобилось напрячь все силы и всю волю, чтобы заставить Маршалла вспомнить о ней в эту минуту.
– Я вот думаю, существует ли она вообще? По крайней мере, вряд ли она еще жива.
– Кевин сказал, что у Сузан есть доказательства и что она собирается уехать оттуда, где она находилась. Похоже, что она решила сбежать, и, должно быть, у нее есть все, что нам нужно, чтобы справиться с ними.
– Берни, об этом они тоже позаботились. Вид был наш последний шанс связаться с ней.
– Хочешь проиграть одну идейку?
– Нет.
– Если телефон Кевина прослушивали, то они знают что он разговаривал с Сузан. Они все слышали.
– Естественно. Так что считай, что она – мертвец.
– Этого мы не знаем. Может быть, ей удалось скрыться. Может быть, она должна была где-нибудь встретиться с Кевином.
– Ну и что…
– Маршалл слушал рассеянно.
– Вот о чем я подумала: где-то у них должна быть запись этого разговора.
– Наверняка так оно и есть, – Маршалл чувствовал себя полумертвым, но та его половина, которая оставалась жить, начала лихорадочно соображать. – Но где же? Наша страна слишком большая, Берни.
– Да… как я сказала, мы только пытаемся развить одну идею. Это все, что нам осталось.
– Немного.
– Я до смерти хочу знать, что ему сказала Сузан…
– Будь добра, не употребляй слово «смерть».
– Ну подумай, Маршалл, подумай обо всех, кто мог бы заниматься подслушиванием. Эти типы из полиции Виндзора знали, что тебя нужно искать у Страчана, после того как ты сказал мне по телефону, что едешь к нему… Не правдоподобно, чтобы оборудование было у них. Они слишком далеко.
– Значит, их кто-то направлял.
Маршаллу пришла в голову одна мысль, и от этого на его лице прибавилось немного краски:
– Я подумал о Бруммеле. У Бернис сверкнули глаза.
– Точно! Я же говорю, что виндзорская полиция в этой истории все время была в курсе событий.
– Альф выгнал с работы Сару, понимаешь. Ее сегодня не было, ее заменили. – Маршаллу пришла новая мысль:
– Так… она говорила со мной по телефону и немного посплетничала о Бруммеле. Она сказала, что может мне помочь, если я помогу ей… мы договорились информировать друг друга… и Бруммель выгнал ее! Значит, шериф слышал и этот разговор. – И тут его осенилло:
– Да! Capal Старый архивный шкаф! Архивный шкаф Бруммеля!
– Горячо, горячо, Маршалл, продолжай!
– Он выставил свои архивные шкафы к Саре в приемную, чтобы освободить место для новой мебели. Я их видел, эти новые шкафы. Рядом из стены выходил шнур. Он сказал, что это от кофеварки. Но я не заметил никакой кофеварки!
– Я думаю, ты засек то, что надо.
– Это был телефонный провод, а вовсе не электрический, – лицо его исказилось от напряжения, он продолжал: