Исповедь экономического убийцы - Перкинс Джон М.. Страница 47

Иногда я думал: а влияет ли это каким–то образом на их психику? Чувствуют ли они временами сомнения, как это было со мной? Стояли ли они когда–нибудь на берегу загаженного канала, наблюдая, как в нем купается молодая женщина, в то время как выше по течению испражняется старик? Неужели больше не осталось говардов паркеров, способных задать неудобные вопросы?

Хотя меня радовал успех «Ай–пи–эс» и я наслаждался семейной жизнью, временами я испытывал жесточайшую депрессию. Я был отцом маленькой девочки, и меня беспокоило, какое будущее мы оставим ей в наследство. Меня подавляло чувство вины за ту роль, которую я когда–то играл.

Оглядываясь назад, я не мог не видеть пугающей исторической тенденции. Современная международная финансовая система была создана в конце Второй мировой войны, на встрече лидеров многочисленных стран, проходившей в Бреттон–Вудс, в Нью–Гемпшире — моем родном штате. Всемирный банк и Международный валютный фонд были созданы для реконструкции разоренной Европы, и они достигли замечательных успехов. Система быстро расширялась и вскоре была официально одобрена всеми крупнейшими союзниками Соединенных Штатов и провозглашена панацеей от угнетения. Мы были уверены, что она спасет нас от смертельных когтей коммунизма.

Но я не мог не задумываться о том, к чему нас все это может привести. К концу 1980–х годов, после развала Советского Союза и международного коммунистического движения, стало очевидным, что победа над коммунизмом не могла быть самоцелью; настолько же очевидным было и то, что глобальная империя, выросшая из капитализма, теперь будет свободно править. Джим Гаррисон, президент форума «Ситуация в мире» (State of the World), пишет:

«Если посмотреть на процесс в целом, интеграция мира, особенно в терминах экономической глобализации и мифических качеств «свободного рыночного» капитализма, представляет собой не что иное, как своего рода «империю»… Ни одна страна на земле не смогла устоять перед неодолимым магнетизмом глобализации. Единицам удалось избежать «структурной адаптации» и «обусловленности» Всемирного банка, Международного валютного фонда или Всемирной торговой организации. Эти международные финансовые учреждения, как бы несовершенны они ни были, по–прежнему определяют, что значит экономическая глобализация, каковы правила, кого следует поощрить за послушание, а кого наказать за нарушения. Сила глобализации такова, что еще при нашей жизни мы станем свидетелями интеграции (пусть и не в равной степени) всех национальных экономик в мире в единую глобальную рыночную систему» [64].

Размышляя над всем этим, я решил, что пришло время возобновить работу над моей книгой откровений, «Совесть экономического убийцы». Я не делал ни малейшей попытки держать эту работу в тайне. Даже и сегодня я не принадлежу к тем писателям, которые могут работать в одиночестве. Мне необходимо обсуждать с кем–то мою работу. Я получаю вдохновение от общения с людьми; я обращаюсь к ним, чтобы они помогли мне вспомнить и правильно выстроить события прошлого. Я люблю зачитывать отрывки друзьям, чтобы услышать их мнение. Я понимаю, что это может быть рискованным, но я не знаю другого способа писать. Поэтому не стало секретом то, что я пишу книгу о своей работе в МЕЙН.

Однажды днем мне позвонил бывший партнер МЕЙН и предложил очень выгодную работу: должность консультанта в «Стоун энд Уэбстер инджиниринг корпорейшн» («SWEC»). В то время это была одна из крупнейших инженерных и строительных компаний; она пыталась захватить ведущие позиции в меняющемся мире энергетики. Мой бывший сослуживец объяснил, что я буду работать в их новом подразделении, созданном по образу таких компаний, как моя собственная «Ай–пи–эс». Я с облегчением узнал, что мне не придется участвовать ни в каких международных или связанных с деятельностью ЭУ проектах.

По его словам, от меня вообще много не требовалось. Я был одним из немногих, кто основал и руководил процветающей независимой энергетической компанией; у меня была превосходная репутация в отрасли. Главным интересом «SWEC» было использовать мое резюме и иметь меня в списке своих советников, что было абсолютно законно и являлось обычной практикой в отрасли. Это предложение было особенно привлекательным для меня, поскольку вследствие некоторых обстоятельств я подумывал о продаже «Ай–пи–эс». Стабильная работа в «SWEC» с очень высокой зарплатой была как нельзя кстати.

В тот же день, когда меня приняли на работу, генеральный директор «SWEC » пригласил меня пообедать. Некоторое время мы болтали о разном, и я вдруг понял, что какая–то часть меня стремилась вернуться в консультанты: забыть об ответственности, которую влекло за собой управление сложной энергетической компанией; об ответственности за сотню людей, работавших на строительстве электростанции, об обязательствах, налагаемых строительством и управлением энергетическими предприятиями. Я уже знал, как потратить ту немалую зарплату, которую он собирался мне предложить. Я решил использовать ее, в частности, на создание неприбыльной организации.

За десертом он заговорил о моей книге «Без стресса», которая к тому времени была уже опубликована. Он рассказал, что слышал о ней много хорошего. А потом он посмотрел мне прямо в глаза.

— А вы собираетесь писать еще какие–нибудь книги?

Мои внутренности сжались. Я понял, в чем было дело. Я не колебался ни минуты.

— Нет, — сказал я. — В настоящее время я не собираюсь писать никаких книг.

— Рад это слышать, — сказал он. — Наша компания дорожит своими секретами. Как и МЕЙН.

— Я понимаю.

Он откинулся на спинку стула, улыбнулся и, похоже, расслабился. — Конечно, такие книги, как ваша последняя, о стрессе и подобных вещах, вполне допустимы. Иногда они даже помогают в карьере. Будучи консультантом в «SWEC », вы свободно можете публиковать подобные работы. — Он посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Приятно слышать.

— Да, вы можете писать такие книги абсолютно свободно. Однако нет необходимости говорить, что вы не должны никогда упоминать в своих книгах имени нашей фирмы и что вы не можете писать о чем бы то ни было, имеющем отношение к природе нашего бизнеса, а также о вашей работе в МЕЙН. Вы не будете писать о политике, об отношениях с международными банками, о проектах по развитию. — Он впился в меня взглядом.

— Это обычный вопрос конфиденциальности.

— Само собой разумеется, — заверил я.

Мне показалось, что на какое–то мгновение мое сердце остановилось. Вернулось знакомое ощущение, напоминавшее то, которое я испытывал, общаясь с Говардом Паркером в Индонезии, или путешествуя по столице Панамы с Фиделем, или сидя в колумбийском кафе с Паулой. Я опять продавался — опять. Это не была взятка в юридическом смысле; для компании было абсолютно законным платить за включение моего имени в списки своих сотрудников, за мои советы, за то, что я время от времени появляюсь на заседаниях; однако я понимал действительную причину, по которой меня взяли на работу.

Он предложил мне оклад, равный окладу руководящего сотрудника фирмы.

Вечером того же дня я сидел в аэропорту, оглушенный, ожидая своего рейса во Флориду. Я чувствовал себя проституткой. Даже хуже: я чувствовал, что предал свою дочь, свою семью, свою страну. И все же, говорил я себе, у меня не было выбора. Я знал, что, если не приму эту взятку, за ней последует кое–что более опасное.