Иероглиф «Измена» - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 8
— Ваш смиренный раб не смеет пить вино, — сказал он. — Это пристало лишь богатым да знатным…
— Чепуха! — отрезала Сюэ. — Выпей со мной. Эй, подайте нам шансинского! У меня в горле пересохло!
Служанка подала две чарки с вином.
— За твою удачу, рыбак! — весело воскликнула Сюэ.
— За ваше процветание, госпожа! — ответил ловец креветок.
Они выпили. На этот раз на лице ловца креветок отразилось удивление и удовольствие — шансинское вино было в меру крепким, в меру сладким и ароматным. Тут произошла странность: видно окончательно запьянев, Бирюзовая Царица повалилась всем телом на рыбака, что опять-таки породило среди зрителей смешки и непристойные намеки. Пэй стоял ни жив ни мертв. Наконец он вежливо подхватил девицу под руки и усадил в кем-то подставленное кресло. Сюэ тут же захрапела, погруженная в крепкий сон пьяниц. Тут уж вмешалась Су Данян:
— Ступай, ступай, дорогой Пэй. Видишь, моя девочка совсем выбилась из сил. Если захочешь снова ее увидеть, приходи в другой раз.
Рыбак, отвешивая бессчетные поклоны, поторопился уйти. Вскоре послышался плеск воды, разгоняемой веслами, — это отчалила лодка Пэя.
Сонную Бирюзовую Царицу на руках отнесли в ее покои. А замершее на миг веселье возобновилось с прежней силой. Заиграли флейтистки, принялись танцевать танцовщицы, а гости опять пили и кутили.
— Как тебе эта забавная сценка, друг? — спросил Ши Мин у молодого поэта.
— Пожалуй, я опишу ее в своем следующем стихотворении, — сказал Юйлин Шэнь. — Страсть молодого рыбака к прекрасной певичке… Кстати, Бирюзовая Царица и впрямь была бы недурна, если б не была столь пьяна.
— Твоя правда, друг! — расхохотался Ши Мин.
Между тем рыбак Пэй споро греб, с каждым взмахом весел отдаляясь от роскошной «Летящей ласточки» в темноту сонных предместий. Наконец он остался один на реке. Кругом было тихо и пустынно. Тогда рыбак засветил в лодке крошечный фонарик, при свете которого можно было разглядеть разве что ладонь. На свою ладонь и смотрел сейчас рыбак, смотрел сосредоточенно и холодно. На ней лежал развернутый шелковый носовой платок. На платке темнели столбики иероглифов.
«Требуются дополнительные сведения по нашему вопросу. Встреча в известном месте. Будьте осторожны и внимательны. Пароль прежний» — вот что прочел неграмотный рыбак на шелковом платке. Затем он опустил платок в воду и старательно смыл с него все написанное. При этом лицо у Пэя было вовсе не простецкое, а строгое и сосредоточенное. Казалось, что теперь это совсем другой человек.
Покончив с платком, Пэй потушил фонарик и поплыл дальше в своей лодке — навстречу тишине, темноте и безвестности, трем лучшим своим друзьям.
Цзюань 3
РАДИ СЕРДЦА И ДЕРЖАВЫ
«Великий государь и брат мой!
Ваша смиренная сестра Фэйянь вновь осмеливается беспокоить вас по известному вопросу. Вопрос сей касается вашего семейного положения.
Государь, вы уже в том возрасте, когда юноше прилично стать мужчиной и выбрать себе законную супругу. Наложницы, сколь бы ни были они важны в расписании дворцовых покоев, все же не заменят той, которая станет носить почетный титул императрицы…»
Принцесса Фэйянь написала это и задумалась, грустно подперев рукой щеку. Письмо своему державному брату писать не хотелось. Фэйянь корила себя за это пренебрежение вопросами продолжения императорского рода, но ничего не могла с собой поделать.
Жизнь на Лунтане, острове драконов, приучила принцессу Фэйянь к блаженной неге и беспечности. Остров драконов был прекрасен. Здесь царили мир и процветание, потому что вряд ли бы кто-то осмелился потревожить покой всесильных и равных богам драконов. Лунтан походил на шкатулку, полную редкостей, диковин и драгоценностей. Горы Лунтана сплошь заросли яркой, сочной зеленью, широколиственными деревьями-исполинами, гулять под тенью которых было истинным удовольствием. Солнце просвечивало сквозь невесомое кружево листвы и пестрыми бликами ложилось на траву, на цветы и затерянные в глуши горных лесов родники, журчащие тонко и нежно, словно кто-то играл на флейте. Водопады Акан и Синли завораживали своей гордой красотой. Вода с грохотом и снопами брызг низвергалась в глубокие ледяные озера… Над водопадами всегда стояли в воздухе разноцветные радуги. Гора Итань была вся изрыта пещерами и подземными ходами — здесь когда-то обитали первые драконы, праотцы нынешних. Теперь подданные острова драконов селились в рукотворных дворцах, изваянных прихотью и выдумкой людей-архитекторов, а гора Итань и ее пещеры считались священными, местом паломничества и поклонения драконам-предкам.
Рукотворные дворцы, площади, галереи и мосты появились на острове драконов сравнительно недавно — всего какую-то тысячу лет назад. Тогда у берегов Лунтана потерпело крушение судно великого мореплавателя Ро Кимчена, уроженца далекой и неизведанной страны Жемчужный Завет. Ро Кимчен вместе с оставшейся в живых командой поклонились хозяевам-драконам и постепенно познакомили последних с такими благами цивилизации, как архитектура и садоводство. Тогдашний повелитель Лунтана дракон Баосюй Старший милостиво отнесся к пришельцам. Ро Кимчен предложил повелителю заключить договор со своей страной. Договор заключили, и следующие несколько лет на остров приплывали корабли из Жемчужного Завета и привозили строителей, рабочих, архитекторов, землемеров и геомантов. Уроженцы Жемчужного Завета выстроили на Лунтане дворцы и молитвенные башни — пагоды, террасы и чайные павильоны, храмы и беседки. Взамен правители Жемчужного Завета попросили у повелителя Лунтана лишь одного: вечного покровительства драконов царствующему дому Жемчуга. Драконы не раздаривают свое покровительство всем подряд и, наоборот, сторонятся всяческих связей, но тут делать было нечего — дворцы уже были выстроены, а драконы не хотели, чтобы их сочли неблагодарными. Так остров драконов стал покровительствовать стране под названием Жемчужный Завет.
Когда пришел срок Баосюя Старшего отправиться умирать к священным пещерам, он назначил князем над драконами своего сына Баосюя Младшего. Но Баосюй Младший отличался непоседливым норовом, что вообще-то было странно для драконов, любивших проводить время в неподвижной созерцательности и размышлениях о превратностях Великого Пути. Баосюй Младший, едва ему минуло две тысячи лет, решил повидать иные земли, страны и обычаи. Так он попал в Яшмовую Империю, где задержался надолго — поначалу из любви все к тем же приключениям, а позднее — из-за любви к принцессе Фэйянь из династии Тэн. Когда принцесса Фэйянь стала супругой Баосюя Младшего и навела порядок в Яшмовой Империи, непоседливый дракон заскучал по родным местам. В конце концов Фэйянь и Баосюй покинули Яшмовую Империю и перебрались на Лунтан.
Лунтан встретил их своей непреходящей красотой и ненарушимым покоем. Никто не осмеливался тревожить божественных драконов, а сами драконы настолько были погружены в созерцательность и проникновение в суть вещей, что и не мыслили вести захватнические войны. Да и к чему? Все нужное драконам на Лунтане водилось в избытке. Правитель Баосюй и принцесса Фэйянь приняли от драконов подобающие их сану почести и тихо зажили во дворце, носящем название Родник Благодати. Этот дворец был на десятки тчи окружен вишневыми садами, а совсем неподалеку от изысканных как кружево дворцовых стен, бил теплый источник с целебной водой.