Имя для ведьмы - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 55
Поэтому я вяло обмякла в кресле и слабеющим голосом прошептала:
– Слишком сильная магия… Ты давишь на меня… Черное покрывало загораживает мне свет.
– Покрывало? – оживилась тетка. – Как интересно, не предполагала, что это заклинание дает такой визуальный эффект! Теперь понимаешь, что сопротивление мне бесполезно?
– Какое сопротивление, тетя? – Я старательно теряла сознание у нее на глазах, в то же время отыскивая уязвимое место в непробиваемой броне теткиной магической самоуверенности. – У меня темнеет в глазах, дышать трудно, пальцы немеют…
Анастасия удовлетворенно засмеялась:
– Я всегда так наказываю дерзких и невежливых. Не волнуйся, ты пока не умрешь! Я только продемонстрировала тебе, какова моя сила и власть.
Она снова изменила внешность, преобразившись в девушку моего возраста
И тут…
Узник увидел, как можно вырваться на свободу!
Вот твое слабое место, тетушка! В момент, когда ты меняешься, твоя магия тебе неподвластна! В эти считанные секунды ты даже одного заклятия связно произнести не сможешь!
Я застонала и закатила глаза, как умирающая, чтобы ничем не выдать своего тайного торжества. Теперь мне нужно только дождаться, когда Анастасия снова начнет меняться, и в этот момент нанести ответный магический удар.
Хотя можно и не дожидаться…
Как там Кот в сапогах облапошил грозного великана? «Сир, я ни за что не поверю, что такой гигант способен превратиться в ма-а-аленькую мышку…» Ситуация не совсем та, но отчего бы не рискнуть?
Я приоткрыла глаза. Уральская красавица, изучая меня, склонилась надо мной.
– Знаешь, это даже приятно, – прошептала я.
– Что именно? – На идеальном лице проступила явная озадаченность.
– Как ты красива сегодня-я, – затянула я, будто испорченный магнитофон. – Нет в моем сердце ни горя, ни зла-а-а… Благодарствую, тетушка, за то, что ты предстаешь передо мной такой красавицей. Так уроды надоели! Хоть перед смертью мое эс-те-ти-чес-кое чуйство удовлетворится…
Какая баба на лесть не купится!
– Мне вот такое волшебство никогда не удавалось, – пожаловалась я и ухитрилась выдавить из глаз вполне приличные слезы. – С детства боролась с прыщами, перхотью, кривыми коленками… Бес-по-лез-но! Всю жизнь – замарашка, мужики мимо обходят… Сволочи! А ты – фотомодель! Все в восторге от тебя!
– Бредишь ты, что ли? – Тетка принялась щупать мой пульс, хотя по зарумянившимся ее щекам было ясно, что моя примитивная лесть попала-таки в цель. Ладно. Сейчас будем делать кульминационную сцену.
– Тетя! – Я судорожно вцепилась в ее руку, вроде как совсем себя не помня. – Ты настоящая чародейка! Как тебе это удается?! В девочку, в красавицу превращаться…
– Все просто, дуреха ты этакая, – презрительно изогнула великолепную бровь тетя, не выпуская моей вялой руки. – Что ж, погляди напоследок!
Есть!
Вот он, крошечный зазор беззащитности в непробиваемой стене ее магии!
И я – всю свою Силу – одним ударом – туда!
… Комар, конечно, ничто по сравнению со слоном. Но это до того момента, пока он не ужалит слона в глаз.
Волна моей энергии просто смела тетку и со всей силы шмякнула об стену. Аж весь зал загудел!
– Тва-а-арь! – завопила тетушка, силясь подняться из-под груды осыпавшегося со стены малахита.
– Ошибаешься, тетя, я просто ведьма. – Я уже стояла, и в руке у меня искрилась плеть – этакий зримо воплощенный концентрат моих магических возможностей. Теперь моя очередь сыпать спецэффектами.
– Дура, – тетка, пошатываясь, встала напротив меня. – Плетью обуха не перешибешь. Я же тебя в пыль сейчас разотру!
– Рискни здоровьем, – я хлестнула плетью, и тетушкин трон вместе с балдахином брызнул осколками. – Красотой ты уже рискнула!
Анастасия завизжала от злости. Я ее понимаю. Сейчас передо мной стояла просто озлобленная неопрятная старуха с растрепанными седыми космами и сморщенной кожей. Я, вклинившись в сложный механизм ее чар, кажется, здорово все нарушила.
Песчинка… ничтожество. Но весь отлаженный механизм летит к черту!
– Мама хорошо меня воспитывала, – процедила я сквозь зубы. – Она всегда учила меня не брать пример с зарвавшихся выскочек!
– Я уничтожу вас обеих! – пообещала тетка. И, воздев руки с растопыренными пальцами, обрушила на меня с десяток молний.
– Старый прием! – мне легко удалось отбить эту атаку. – Где мама? Говори!
– Ее сейчас пытают! – тетка взвизгнула, когда плеть ожгла ей плечи.
– Тогда я тоже буду тебя пытать, облезлая старуха!
Плеть превращается в сеть, и Анастасия, визжа, бьется в этой волшебной сети. Она не в силах выбраться, не в силах даже сосредоточиться, чтобы понять принцип действия моих чар. Вот что значит потерять контроль над ситуацией. Недаром тщеславие и самонадеянность почитаются самыми неистребимыми грехами…
Впрочем, мне тоже нельзя расслабляться.
– Ты сейчас поведешь меня к маме, – говорю я. – Прикажешь отпустить ее. Мы уйдем, а ты дашь клятву под залог своей жизни, что никогда больше не полезешь в наши дела!
– И не подумаю!
– Напрасно.
Сейчас сеть состоит из раскаляющихся вольфрамовых нитей. Тетя дымится, но не сдается.
– Дрянное колдовство! – констатирует она и одним взмахом рвет на себе сеть, не жалея обожженных рук. – Тебе ли, соплячка, совладать с Великой Черной!
И на меня падает потолок вместе с хрустальными люстрами.
Только ветру вряд ли повредит камень…
Прошу прощения у почтеннейшей аудитории за то, что мне приходится использовать уже бывшие в употреблении чары. Но так здорово почувствовать себя снова вольным ветром и весело свистеть в малaхитовых руинах, расшвыривая по сторонам мелкие камушки килограммов по пятьдесят – сто.
Тетушкин зал начинает выглядеть как эпицентр мощного землетрясения. Я ведь уже не простой ветер, а штормовой. Почти ураганный. Минут через пять вообще стану торнадо. Торнадо по имени Викка. Ведьма-ураган! Здорово!
А когда два урагана сталкиваются между собой, это вообще катастрофическое зрелище.
Надо отдать должное тетушке, она быстро переняла мою тактику ближнего боя и стремилась подавить меня не только массой, но и скоростью. Малахитовый зал не выдержал и разлетелся на куски. Я, окруженная облаком каменной крошки, вырвалась вверх, к небу и свободе.
Только кто мне объяснит, где я нахожусь?
Всюду – куда ни глянь – плотные ряды мрачных сосен. Жутковатый пейзаж, особенно если учесть, что я привыкла к своему родному городу с его обилием пивных ларьков и несанкционированных помоек…
Я опускаюсь на землю, торопливо принимая человеческий облик. Окружаю себя защитным экраном. Не думаю, что тетка быстро сумеет его пробить.
Она и не пытается. Устраивается на заросшем бурым мхом валуне и насмешливо смотрит на меня.
– Поговорим как ведьма с ведьмой? – повторяет она мои слова. – Сразиться мы еще успеем.
– Что ж, поговорим, – слегка киваю я, отметив про себя смену цели в теткиной фразе. Вместо «я тебя уничтожу» – «сразимся». Значит, она почувствовала во мне равносильного противника, которого просто так со счетов не сбросишь. Это радует. – Начинай.
– А я думала, что ты хочешь меня о чем-то спросить, племянница.
– Что ж, значит, буду брать у тебя интервью. Вопрос, на который ты не ответила: где сейчас мама?
– В моей резиденции. И ее вовсе не пытают. Это я солгала для пущего эффекта.
– Ладно. А где мы вообще находимся? Я имею в виду окружающий пейзаж… Он ведь не наколдован?
– Нет, конечно. Это и есть мой Аркаим. Точнее, внешняя его оболочка.
– Мрачновато у тебя, тетушка… Впрочем, у Великой Черной так все и должно выглядеть, да?
– А, значит, ты все-таки прочитала Малахитовый Завет! И как только ухитрилась? – удивляется тетушка, отмахиваясь сосновой веткой от комаров.
– Ухитрилась. И не делай вид, будто ты об этом ничего не знаешь!
– Я это только предполагала.
– И, разумеется, пожар в библиотеке устроила не ты?
Моя родственница изображает оскорбленную добродетель.