Имя для ведьмы - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 60

Словно опровергая только что высказанное лейтенантом утверждение, в камуфляжный навес ударила яркая молния. Хорошо я общую защиту вовремя спохватилась поставить, а то бы нас троих просто на куски разнесло. Все вокруг нас покрылось тонким слоем настоящего золотого песка.

– В укрытие! – скомандовал Третчетт и дал знак следовать за ним. – Этот мерзавец опять взялся за свое!

– Какой мерзавец?

– Да Огненный Змей! Это он сыплет золотыми молниями, причем прицельно. Наши пеленгаторы никак не могут засечь его местонахождение. А то бы мы давно с ним расправились!

«Укрытием» оказалась старая медвежья берлога, расширенная до размеров общественного туалета. Воняло в ней так же. Но меня это не волновало.

Я хотела увидеть Огненного Змея.

Точнее, не увидеть, а уничтожить.

– Лейтенант, я убедительно прошу вас позаботиться о безопасности моей матери, – строго сказала я. – А мне необходимо быть там, на передовой.

– Как же так, мэм?

– Вика, ты рехнулась?!

– Я ведьма. А ведьмам не к лицу прятаться от опасностей. Тем более что у меня к Огненному Змею свой счет. Я сама его убью.

– Мэм, это невозможно…

Я улыбнулась, вспомнив зеркальное отражение своего Истинного Лица.

– Нет ничего невозможного

Я шла сквозь лес наугад, повинуясь только чувствам холодной ненависти и презрения, целиком завладевшим мной. Я знала, что мы обязательно встретимся, это предусмотрено даже законом жанра.

Только выживу ли я, законом жанра не предусмотрено.

Впрочем, это все равно. Я хотела увидеть Огненного Змея не только потому, что он убил ни в чем не повинного Илью. Я хотела увидеть лицом к лицу свой давний страх, заставлявший меня дергаться от каждого шороха и никому не доверять.

Я хочу перестать бояться.

И когда лес расступился, приведя меня к кирпичному зданию трамвайного депо среди переплетения заржавевших рельс, я не испугалась и даже не удивилась. Шутки с пространством, шутки со временем – как это все наивно и ничтожно по сравнению с тем, что иногда возникает в человеческом сердце…

– Ты никогда этого не поймешь, – обращаюсь я к пустоте.

Я сажусь на источенный дождями порог депо, закуриваю и жду. Он не спешит, идет вразвалочку по трамвайному пути, словно беспечный мальчик. Что ж, у меня в запасе целая пачка елецкой «Примы». Ненаколдованной. Что особенно ценно.

– Ну вот мы и встретились, – подходит наконец oн. – Я присяду рядом, с твоего позволения.

– Садись, – тихо говорю я тому, кто сейчас находится в облике славного мальчика Илюшки.

– Ты совсем не боишься меня, – чуть удивленно говорит он. – А ведь ты знаешь, чем я занимаюсь с ведьмами.

– Знаю, – я стряхиваю пепел с сигареты на приткнувшийся у моих ног одуванчик. – Мне наплевать на это. Я не в твоей власти, и ты дурак, если думаешь, что можно меня заставить подчиниться. И будь любезен, не устраивай тут шоу с превращением, изрыганием пламени и всем прочим. Мне это смертельно надоело.

– Хорошо, – кивает он. – Но ведь ты хотела меня видеть. В моем истинном обличье. Разве не так?

– Успеется, – я старательно гашу папиросный бычок о каблук. Где и от кого я успела нахвататься таких манер?! – К тому же любой оборотень, умирая, сбрасывает все личины, которые когда-то носил, и являет миру истинное лицо. Чем ты лучше оборотней?…

– Допустим. Но с чего ты взяла, что я могу умереть? Ты собираешься убить меня, маленькая ведьма?

Он противно смеется, а я смеюсь вместе с ним. Сразу видно, что он не человек, а рептилия: ничегошеньки-то он не понимает.

– Зачем мне тебя убивать, ты и так давно мертв, – отсмеявшись, говорю я. – Ты, сотни лет ползающий по этой земле, неужели не знаешь, что есть вещи, более невыносимые, чем просто смерть?

– О чем ты? – Он нервно вскакивает и оглядывается по сторонам, словно думает, что за сумрачными деревьями затаились легионы моих бойцов, готовых прикончить его.

– Одиночество. Отчаяние. Страх. Люди призывают смерть как благословение, лишь бы избавиться от них.

– Но я не человек, и это мне не грозит, – шипит мой собеседник, и его раздвоенный язык мелькает меж еще вполне человеческих губ. – А вот ты, ведьма, как раз относишься к роду людскому, да к тому же еще и женскому. Слабое существо! Ты сама страдаешь от одиночества, отчаиваешься в жизни и страшишься опасности и боли!

– Так было, да. И я действительно боялась тебя. И я действительно отчаялась в том, что жизнь моя будет счастливой. Но только я победила свой страх и отчаяние. Потому что я чувствую – я не одинока.

Он долго смотрит на меня своими немигающими змеиными глазами и опускает голову, не выдержав моего взгляда.

– Ты победила, – невнятно шепчет он. – Ты сама еще не знаешь, за счет чего ты победила.

И когда он снова встречается со мной глазами, я вижу в них страх. Человеческий страх.

– Ты должен исчезнуть и больше никогда не появляться на моем пути. Иначе я уничтожу тебя, хоть я всего-навсего маленькая ведьма. Клянусь всем, что есть во мне!

– Хорошо, я исчезну, – просто говорит Огненный Змей. – В конце концов то, что затеяла твоя тетка, напрямую меня не касается. Я ведь появился в России только из-за тебя. Европейские ведьмы все сплошь феминистки и хакерши, в них не осталось ничего, что возбуждает мужчину… С тобой у нас все могло бы быть иначе, но… не судьба!

– Не судьба, – соглашаюсь я. – Давай-ка вали с глаз моих долой, пока я не передумала оставлять тебя в живых.

Снова я слышу его смех.

– Какая ты грозная, о ведьма Викка! Воистину, ты одна стоишь многих… Возможно, ты станешь Госпожой над всеми ведьмами, да что ведьмами, ты станешь Госпожой над самой магией! А пока этого не произошло… вот, прими от меня на память.

И он протягивает мне на ладони золотое кольцо.

– Можно, я надену его тебе? – он быстро берет мою правую руку…

– Н-е-е-е-е-т!

Это «нет» взрывается в моем мозгу как бомба и отшвыривает меня от Огненного Змея на добрый десяток метров. Я еще не успеваю ничего понять, как вдруг тело Ильи разлетается на куски. И Огненный Змей цвета расплавленного золота, шипя, бросается… прочь от меня! Какое-то мгновение – и его уже нет, только в траве, там, где он полз, поблескивают, остывая, золотые капли… Вот так исчезают страхи.

Интересно, кто это раскричался у меня в голове?

«Кто, кто, хрен в пальто! – зазвучал в моем сознании ворчливый голосок Баронета. – Совсем дура, да?! Оставь вот так тебя хоть на минуту… Ты хоть знаешь, что с тобой было бы, если б ты кольцо надела?»

«Что?» – морщась от головной боли, телепатирую я.

«Ты оказалась бы полностью в его власти, лишенная собственной воли и силы! И сгорела бы после того, как…»

– Все понятно… – это я уже говорю вслух. – Баронет, с меня бутылка.

Хотя одной бутылкой тут вряд ли отделаешься. Потому что, гремя, звеня и подпрыгивая на кривых рельсах, ко мне движется обгорелый трамвай с размалеванной кабиной. Только теперь на крыше у него весело галдят десантники-миротворцы с лейтенантом Третчеттом во главе, а из окна выглядывают перемазанный Баронет и мама.

– Давай, Вика, запрыгивай! – кричат они. – Поехали!

– Куда?

– Домой! С победой!

– Операция миротворческих сил по ликвидации оккультных бандформирований в Уральском регионе успешно завершена! – рапортует с крыши лей… нет, уже старший лейтенант Третчетт.

Я заскакиваю в вагон на ходу и вижу следующую картину. Посреди вагона в плетеном кресле-качалке сидит мрачная тетка, снова постаревшая и окруженная магическим полем и крепкими парнями, что исключает даже мысль о побеге. Три сороконожки из особого резерва азартно играют в морской бой. А возле единственного уцелевшего окна на пластиковом сиденье, съежившись, сидит Наташа. Она поднимает на меня глаза, и я отшатываюсь в ужасе.

Это пустые и мертвые глаза человека, потерявшего рассудок.

– Ваш билетик, пожалуйста, – бесцветно говорит Наташа. – Оплачиваем проезд.