От ведьмы слышу! - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 4
На самом деле мирская слава меня мало волнует. Авдею приятны внимание и почет, так ведь они и заслужены: за те шестнадцать лет, что мы живем вместе, он написал массу великолепных романов, которые не исчезают из списка российских бестселлеров, создал собственное литературное агентство, учредил журнал для любителей фэнтези и завел массу сайтов в Интернете. Конечно, он не догадывается, что стимулятором его бурной общественной и творческой деятельности отчасти является изготовляемая мною наговорная настойка, которую я добавляю супругу в утренний кофе и вечерний чай. И он не знает о том, что заговоры, регулярно произносимые мною же над спящим супругом в каждое полнолуние, оберегают его от гриппа, гепатита, диареи, перхоти, депрессии, запоев, любовниц и враждебно настроенных критиков. Стараюсь, как могу, на то я и жена. И ведьма.
– Вика! – зовет меня из ванной муж. – Ты что там затихла? Иди-ка лучше ко мне. Я тебе спинку потру, пока Славка не вернулся...
(Дополнительным эффектом моих заговоров является неослабевающее желание супруга любоваться прекрасным телом жены. Ну, и не только любоваться.)
Где-то через часок мы покинули-таки ванную. Но не потому, что на большее нас не хватило, а потому что воду отключили.
– Это издевательство! – заявила я, вытряхивая из ушей остатки мыльной пены.
– Это одесский юмор. Не расстраивайся. Вечерком пойдем на Лузановку, поплещемся.
– Ладно. Кстати, который час? Святая Вальпурга! Я же Славке русским литературным языком сказала: быть в номере не позже половины третьего! Наверняка его на бульвар занесло!
– Ну и что? Пусть поскачет, порезвится, пересчитает попкой все ступеньки на Потемкинской лестнице. Успокойся. Дай парню вольным одесским воздухом подышать.
– Я-то успокоюсь. А если он влезет на какой-нибудь бесценный исторический памятник? Или рванет в порт – проситься «кораблик поглядеть»?
– У пацана морская душа. Он у нас будет романтиком.
– Из него вырастет пират.
– Нормально. Будет обеспечивать нашу с тобой спокойную старость. Потому что от дочерей мы этого вряд ли дождемся.
Тут мы оба погрустнели и завздыхали. Наши милые дочки, кровиночки, смирные и ласковые близняшки за последний год превратились просто в моральных монстров. Не будь я ведьмой, подумала бы, что кто-то наслал на них порчу. Но порча тут ни при чем. Виноват переходный возраст. Я в пятнадцать лет тоже мнила себя носительницей мировой истины и считала непрошибаемыми тупицами всех тех, кто осмеливался критиковать мои ажурные колготки с люрексом и клипсы из маленьких подшипников...
Одна радость – сын пока растет спокойным послушным мальчиком и не бунтует против папы с мамой Правда, месяца три назад он пришел домой и заявил, что записался в кружок «Юный судомоделист». Пришлось купить ему учебник по парусному моделированию, банку с клеем и толстый справочник «Мировые корабли».
– Авдей, я волнуюсь.
– Я вижу. Смени цвет глаз, фиолетовый не идет к салатовому халату.
– Он давно должен быть в гостинице. Чертенок! Вот где его искать?!
Я подняла трубку внутреннего гостиничного телефона:
– Дежурный? Скажите пожалуйста, в котором часу из номера 456 вышел мальчик, Ярослав Белинский? На нем такие шортики зелененькие...
– Не розумию... – нахально пропела трубка.
– Десять баксов.
– Не...
– Двадцать.
– Ах, хлопчик! Так вин пийшов до Привозу!
– Давно?
– А то. Трошки розвиднелось... Як вы с чоловиком отьихалы, так вин и побежав...
– Понятно. – Я отчаянными глазами смотрела на мужа. Потом взяла себя в руки и отчеканила в трубку: – Деньги получите вместе с ключами.
– Вика, оставь в покое несчастный телефон. Ты его уже в гармошку смяла, – жалобно попросил Авдей.
Я отшвырнула злосчастный телефонный аппарат и принялась торопливо одеваться, чтобы бежать и спасать сына.
– Ты понимаешь, что его нет уже почти целый день! – закричала я. – Зачем он пошел на этот базар?! Сувениры покупать? А если его похитили?!
– Похищения – твоя навязчивая идея... – пробормотал Авдей.
– Иронизируешь? Это же твой сын!!!
Я готова была превратиться в дракона и облететь весь этот распрекрасный город в поисках ненаглядного чада. Чтобы потом хорошенько ему всыпать!
Авдей, кажется, тоже принялся волноваться. Но виду не подал.
– Ждем еще час, – сказал он. – Потом идем в милицию.
Мы прождали два часа. Но в милицию не пошли.
– Милиция нам поможет, как пейджер утопленнику! – заявила я, тщетно пытаясь успокоиться и сосредоточиться. – Менты сейчас не людей ищут, а в кино снимаются и романы пишут! Сама буду искать. Где мой кристалл магический?
Муж скоренько полез под кровать, вытянул баул и, порывшись в нем, извлек завернутый в бархатную тряпицу кристалл. Я взяла его, водрузила на стол.
– Задерни шторы, – приказала мужу, и тот беспрекословно повиновался. Потому как знал, что в такие моменты лучше исполнять мои указания.
– Самоблагословиться не забудь, – только и сказал мне он.
– Некогда! – отмахнулась я. – Я не ритуальные танцы устраиваю, а сына ищу.
Поясняю для тех, кто не в курсе: самоблагословение с недавних пор стало просто навязчивой идеей в среде практикующих ведьм. С этого набора эффектных, но по сути пустых фраз начинали любой шабаш, обряд или оргию. Это, мол, для того, чтобы ведьма почувствовала себя сопричастной стихиям и царящей над временем и пространством. Глупости. Настоящая магия в этом не нуждается.
Муж скромно уселся в углу, дабы не мешать моему общению с магическим предметом.
Кристалл привычно подернулся туманной дымкой, а потом ярко загорелся, полностью готовый к эксплуатации.
– Начать поиск, – приказала я. – Объект – человек. Имя – Ярослав Белинский. Возраст – десять лет.
– Выполнено.
Кристалл демонстрировал мне внутреннее убранство какого-то плохо освещенного помещения. Нет, скорее пещеры. Стены из потемневшего ракушечника были увешаны огромными картинами, изображавшими парусники с гордо воздетыми к небесам бушпритами. Меж картин, как спящие удавы, пристроились просмоленные корабельные канаты.
Я поманила мужа: присоединяйся к просмотру! Он так и прикипел взглядом к кристаллу.
– Слу-ушай, – восхищенно протянул Авдей. – Вон там, на картине – клипер «Флайинг клауд»! Точно! А вон модель римской триремы!
– Меня в данный момент не интересуют эти шедевры, – напряженно сказала я, хотя была страстной поклонницей всего парусно-корабельного. – Где наш сын?
– Похоже, бродит среди этого... музея. Потому как что это, если не музей? Кладбище забытых кораблей? – рассеянно говорил супруг. – О, а вот и Яська! Ты смотри, экспонат с витрины тягает!
В самом деле, мой сынок, опасливо оглядевшись по сторонам, приподнял крышку стеклянной витрины и вытянул лежавшую там на бархатной подушке медную подзорную трубу, по виду – весьма старинную.
– Оболтус, – покачала головой я. – А если он ее раскокает?.. Тьфу, о чем я. Сейчас же его смотрители растерзают!
Но мои опасения не оправдались. Похоже, мой сын находился в этом странном хранилище морской и корабельной экзотики в совершенном одиночестве. И это снова заставило меня трястись от волнения.
Я накрыла тряпкой кристалл и ни с того ни с сего разрыдалась.
– Вика, да что с тобой?! Мы сейчас поедем в этот музей и притащим Славку в гостиницу за уши!
– Понимаешь... Тут что-то не так. Я чувствую.
– Магия?
– Нет. Не могу понять. И объяснить. Но кто-то всерьез заинтересовался судьбой нашего сына. И это может плохо кончиться.
С таким настроением мы выскочили на плавящиеся от жары улицы Одессы.
Я не спорю, это удивительный город. Вечерами мы втроем бродили по причалу, смотрели на россыпи огней в море, дышали пропитанным йодом воздухом, наслаждались колоритным жизнелюбивым одесским юмором, которого уже давно не сыскать в суетной и вечно депрессивной Москве...
Но сейчас нам было не до юмора.
– Где находится музей парусников? – поминутно спрашивали мы у прохожих, те в ответ только плечами пожимали. Некоторые снисходили до пояснений: