Попробуй ее сжечь! - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 16
– Не слишком ли высоко заносишься, Акашкин? – обдал его морозом женский голос.
Все сидящие за столиком обернулись. Сидор мгновенно убрал свои руки с плеч девушек и весь несколько съежился. Девочки смотрели растерянно и как-то сонно.
Перед ними стояла Анна Николаевна Гюллинг и кошка Мадлин собственной персоной. Глаза Анны Николаевны метали молнии. Часть молний вскипятила мартини в бокале Сидора, а затем испарила напиток начисто.
– Вот ты, значит, чем занимаешься, Акашкин! – Голос Анны Николаевны не предвещал ничего хорошего.
– Я буду кричать, – предупредил Сидор. – Вы не смеете на меня воздействовать!
– А ты посмел… на девчонок! Мерзавец! Жаба поганая!
– Я кричать буду! – повторил Акашкин, вскакивая.
– Кричи, – разрешила Анна Николаевна. – Я завесу поставила. Ни одна муха тебя не услышит. Подойди ко мне, Сидор.
– Вы не смеете, – пробормотал Сидор, но подошел.
Анна Николаевна рванула на нем рубашку так, что горохом посыпались пуговицы. Сидор пискнул. Ведьма торжествующе сорвала с его волосатой груди небольшой стеклянный медальон, внутри которого что-то поблескивало и пересыпалось, как разноцветный песок.
– Афродизиак, – сказала Анна Николаевна, рассматривая стеклянную побрякушку. – Нелицензированный. Контрафактный. У какой бабки приобрел, Сидор?
– Так я вам и сказал, – гордо ответил журналист. – У меня свои каналы.
– Совести у тебя нет, – вздохнула Анна Николаевна. – Моих девчонок такой дрянью завлекать.
Она сдавила стекляшку, и та хрустнула в ее руке. Анна Николаевна плотнее сжала кулак. Контрафактный афродизиак выпустил прощальную струйку вонючего коричневатого дыма и исчез.
– Всё равно узнаю, кто такую продукцию производит, – сказала Анна Николаевна. – И всю под бульдозер. Девочки, очнитесь!
Анна Николаевна громко хлопнула в ладоши, а затем проделала руками какие-то замысловатые пассы, оставляющие в воздухе светящиеся зеленоватые линии. На перекошенное лицо корреспондента лег зеленый отсвет, и от этого оно сделалось совсем несимпатичным.
А Юля и Марина почувствовали себя так, словно вынырнули из объятий ужасно долгого, привязчивого и надоедливого сна. И главное – они ничего о содержании этого сна не помнили.
– Ой, тетя, – улыбнулась Юля Анне Николаевне. – А что мы все тут делаем?
– Восстанавливаем справедливость, – расплывчато ответила тетя. – Юленька, о чем вас спрашивал этот плюгавый мужичонка?
Юля, нахмурившись, посмотрела на Сидора. Потом перевела взгляд на Марину, потом на тетю.
– Мы с этим типом вообще не разговаривали, – сказала она. – Мы его не знаем даже. Мы разговаривали с актером Пирсом Броснаном. Он был в смокинге и при пистолете, как агент 007.
– Да, и мы пили его любимый коктейль. Взболтать, но не перемешивать, – добавила Марина.
– Ясно, – сказала Анна Николаевна. – Ну и сильны же стали поддельные афродизиаки. Какие образы наводят! Нет, надо этот вопрос поднимать по ОВС. Так, ладно. И о чем же, девочки, вы рассказали Пирсу Броснану?
– О вас, – улыбнулась Юля. – О том, какая вы замечательная и талантливая. И умеете играть на арфе…
– Что?! Вы упомянули про Арфу?!
– А разве нельзя?!
– О святая Вальпурга! Акашкин, стоять на месте! Агент 007, карму твою задери…
– Я стою как столб, – с достоинством ответил Сидор. – Я выше того, чтоб от вас бегать, мадам. Всё равно информация уже отложилась в моей голове, и вы ее не сотрете. Мне сама Дуняша Шанкара-Тхеравада защиту от утечки информации ставила.
– Хм, подумаешь, Дуняша, – хмыкнула Анна Николаевна и вывернула руки в сложном пассе. В Акашкина ударил синий, яростный луч. Корреспондент упал на пол.
– Пощадите! – возопил он. – Я всё забуду. Сам. Добровольно. Небо мне свидетель.
– Забудешь?
– Забуду.
– Чем поклянешься?
– Чем хотите. Вы же знаете…
– Знаю. Клянись своими ушами, Акашкин. Проболтаешься – потеряешь навек. Будешь ходить безухий, и весь Щедрый станет над тобой потешаться.
– Клянусь, клянусь! Только не бейте больше в меня этим синим лучом, пожалуйста!
– Не буду, я тебе не садистка. Уходи, Акашкин, с глаз долой.
– Я еще хотел кофе с бутербродами заказать, – умоляюще сказал посрамленный журналист. – Не прогоняйте меня отсюда, пожалуйста. Это единственное кафе, в котором меня кормят в кредит.
– Ладно, – усмехнулась Анна Николаевна. – Ешь свои бутерброды. Но если снова обнаружу тебя с оккультным контрафактом – пощады не проси!
– Я всё понял, – смиренно ответствовал Акашкин.
– Идемте, девочки, – величественно, как королева в изгнании, повернулась к ошеломленным девчонкам Анна Николаевна. – И чтоб больше я не видела вас в компании этого типа.
– Да мы вообще были с Пирсом Броснаном! – пояснила Юля.
– И от Пирса Броснана держитесь подальше, – добавила тетя. – Возьмите меня за руки.
Девушки послушались.
– Валтраба отойя! – тихо проговорила Анна Николаевна, и через миг в кафе остался только Акашкин, официантки и немногочисленные посетители. Тут же все задвигались, заговорили, заперешептывались, словно и впрямь исчезло некое заклятие, всех удерживавшее.
Акашкин некоторое время постоял словно бы в растерянности. Потом сел за столик, подошедшей официантке заказал кофе и бутерброды с ветчиной, а сам достал блокнот, авторучку и принялся быстро что-то записывать.
– Арфа… Лунная арфа элементалей, – тихо бормотал при этом Сидор. – Это же сенсация, стопроцентная сенсация! Главное – нагрести про эту арфу побольше матерьяла… Ничего, сегодня надо тайком законнектиться в Общую Ведьмовскую Сеть, наверняка там об этом уже полно слухов и сплетен… Арфа… Да, а для чего этой старой дуре мыши? Эх, клятву она с меня взяла! Ну подумаешь, уши потеряю, ради сенсации и это мелочь. Сейчас можно силиконовые пришить, ничем от настоящих отличаться не будут! А если я из этой арфы сделаю сенсацию, будут не только силиконовые уши, но и Пулицеровская премия!
Акашкин снова размечтался и в мечтах не заметил, как съел все принесенные ему бутерброды. Опомнился он лишь тогда, когда понял, что жует салфетку.
– И роман! – отплевываясь от салфетки, сказал Акашкин. – Мой роман о великих оккультных тайнах тысячелетия! Вот и матерьялец для него набирается…
Акашкин встал и, как всегда, не расплатился. Ему уже привыкли отпускать в кредит. Тем более что хозяин кафе был умертвием и боялся, как бы Акашкин не настрочил на него какую-нибудь пасквильную статью. Это Акашкин умел превосходно.
Глава 7
В СЕМЬ У БЕЗНОСОЙ НАЯДЫ
– Тетя, – спросила Юля, – что с нами было?
– Вы подпали под влияние афродизиака, мощного приворотного зелья. Вот наш плюгавый журналист и показался вам заморским принцем…
– Актером.
– Это не главное. Главное вот что. Вы ничего ему не рассказали про Лунную арфу элементалей?
– Я не помню, – сказала Юля.
– И у меня в памяти провал, – развела руками Марина.
– Плохо, – сказала Анна Николаевна. – Придется вас сканировать.
– Что делать?
– Сканировать. Но это не раньше полуночи. Не смотрите на меня такими перепуганными глазами – это не страшно. Я просто почитаю ваши подсознательные воспоминания о минувшем дне – под приятную музыку, расслабляющие ароматы и свет восковых свечей…
– А, ну если так…
– Кстати, вы помогли Катерине с букетами?
– Да, конечно. И заказчики остались довольны! А знаете, тетя, кто заказчики?! Вампиры!!!
– Я в курсе. Девочки, спокойнее относитесь и к вампирам, и к прочим паранормальным личностям. Я повторяюсь, но это совершенно необходимо, если вы хотите гулять по улицам нашего города и не дрожать при этом от ужаса.
– Ой, – сказала Юля. Марина глянула на нее изумленно – всё-таки «ой» было ее коронным и законным выражением.
– Что такое?
– Мы забыли купить хлеба и молока. И корм для мышей.
– Ничего еще не потеряно, – сказала тетя. – Ступайте, проветритесь. Через квартал отсюда продуктовый магазин и лавчонка с товарами для животных. И кстати, я хочу вам напомнить, что сегодня вам назначил свидание некий симпатичный вампирчик.