Все ведьмы делают это! - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 35

— Она проснулась, — с благоговейным ужасом прошептал Сергей Павлов.

И теперь Авдей увидел, что этот... бизнесмен откровенно любуется его женой. ЕГО ЗАКОННОЙ ЖЕНОЙ! Пусть даже эта жена сейчас выглядит как катастрофа на фабрике по изготовлению медицинских термометров, и амбре от ее драконьей туши такое, что аж глаза слезятся. Однако это не повод смотреть на его Вику... так. С вожделением!

— Она проснулась, — обреченно подтвердила госпожа Инари и почему-то отошла от своих спутников метра на три в сторонку. И как-то странно встала: навытяжку, руки по швам, голова запрокинута вверх, словно госпожа Такобо присутствует при поднятии государственного флага родной страны...

— Проснулась, моя девочка?! — ласково сюсюкнул Баронет и двинулся поближе к драконихе. Под каблуками его ботинок неприятно зачавкала гнилая кожура от бананов. — А тут к тебе пришли го-О-О-О!!!

Вика, то есть дракон, раскрыв пасть, выпустила мощную струю раскаленного пара. Прямо в Баронета. Тот едва спасся, подпрыгнув к потолку, и заодно спас ошалевшего от ужаса Авдея, крепко прихватив его за шиворот.

— Это так она на людей реагирует?! — завопил с потолка Баронет. — Павлов, я беру свои слова обратно, я был не прав насчет экрана и уборщиц!

— Поздно. Она все равно проснулась, — с нечеловеческим спокойствием сказал Павлов и встал в точно такую же позу, как и Инари. — Приветствую тебя, о Наследница!

Зависшие под самым потолком Баронет и Авдей увидели, как Наследница приподнялась, расправила крылья, в полутьме ее лежбища казавшиеся лиловыми, и снова шуранула паром из пасти, как из раскаленной парной.

Но напротив нее стояли уже не бизнесмен и референт. Точнее, стояли не люди. Во всяком случае, Авдей теперь получил достаточно наглядное представление о том, как человек превращается в дракона. И понял, что об этом он точно ничего писать не будет.

На месте Инари стоял ярко-алый дракон с позолоченным подбрюшьем и свисающими из пасти длинными клыками. Бизнесмен Павлов выглядел поскромнее, но его окрас маренго говорил об исключительном достатке и респектабельности.

Наследница зарычала, два других дракона ответили ей тем же, но их рычание звучало в какой-то успокаивающей тональности. Вскоре рычание перешло в непонятный свист, вперемешку с шипом и пощелкиванием, как у дельфинов. Драконы явно общались, и Вике явно нравилось их общество. Она встала на задние лапы, передними неловко расшвыряла пустую тару из-под бананов, и, что-то просвистев, колупнула когтем непочатую коробку.

Однако драконы бананы есть не стали. Они настойчиво насвистывали что-то Наследнице в уши. Баронет не выдержал.

— Так больше не может продолжаться. Я, конечно, понимаю, что они ей свистят. К тебе, мол, гости, и все такое... Но я ей сам лучше скажу!

— Вы что, хотите спуститься туда?! — отчаянно возопил Авдей. — Там теперь три дракона! Они же... испепелят!

— Чушь. Не забывай, что я тоже... не только человек.

— Хорошо, а как же я?! Мне так и висеть под потолком, как новогодней гирлянде?!

— Повисишь пока, — с отеческой строгостью изрек Баронет. — А я спущусь и попытаюсь растолковать Вике, кто она и кто ты. А потом предъявлю ей тебя.

И Баронет начал медленно и эффектно сползать вниз по отвесной стене. Его тело при этом изменилось, напоминая больше тело гигантского питона, если, конечно, в природе существуют питоны, окраской чешуи похожие на известную во всем мире хохломскую роспись. Сознание самого Авдея, похоже, тоже принялось двоиться. С одной стороны, он не без волнения и интереса наблюдал за трансформацией тестя, понимая, что в его жизни вряд ли еще выпадет возможность увидеть непосредственного родственника в этаком обличье. А с другой — здравый смысл писателя Белинского вопил, что после таких зрелищ ему, писателю Белинскому, стоит полежать в клинике неврозов и по выходе из клиники сочинять исключительно реалистические повести из жизни мексиканской глубинки.

Меж тем Баронет подполз к активно болтающим на своем драконьем языке драконам и зашипел, как останавливающийся локомотив. Алый и цвета маренго драконы дружелюбно закивали змею головами, а вот Наследница...

Она просто завизжала. Так визжит пятидесятилетняя девственница, когда в ее ванной наконец-таки обнаруживается маньяк-насильник. Дракон-Вика в два прыжка преодолела расстояние меж собой и змеем-Баронетом, передними лапами нежно приподняла морду мага и принялась ее облизывать своим драконьим языком. Причем делала это так интенсивно, что внушительное тулово Баронета моталось из стороны в сторону с легкостью первомайского флага. Наконец Баронет ухитрился-таки деликатно высвободиться из объятий приемной дочки, отполз на безопасное расстояние и принялся ей что-то шипеть. Как надеялся Авдей, таким манером Баронет старался озвучить для Вики мысль, что у нее есть любимый муж и этот муж сейчас здесь, ждет не дождется, когда Вика обратит на него ласковый взор и, кроме того, вернется в привычном человеческом облике домой, в семью, в коллектив...

Все-таки Авдей за пять лет семейной жизни неплохо изучил мимику своей супруги. И даже несмотря на то, что в данный момент у супруги было не милое личико, а драконья морда, Авдей понял выражение этой морды. В общих чертах. Недоумение и легкое раздражение, вроде такого: скажите, пожалуйста, и на фига мне сдался этот муж, который вообще не дракон?! И вообще я такого не помню! Вот дракона цвета маренго помню хорошо: он каждый день по нескольку раз исполняет вокруг моей персоны брачные танцы, приглашая к спариванию...

Возможно, Авдей это и нафантазировал. Однако Баронет продолжал упрямо шипеть что-то Вике в оттопыренное, похожее на серебристый наконечник копья ухо, и Вика подняла голову к потолку. Взгляд ее ртутных блюдец остановился на писателе Белинском.

— Привет, дорогая. Хорошо выглядишь, — Авдей улыбнулся кривой ухмылкой Харрисона Форда и помахал рукой, чувствуя себя законченным кретином. Дракониха внимательно глядела на него, прижимая при этом к чешуйчатой груди голову змея Баронета. Тот опять что-то зашипел. Вика выпустила его из объятий, и великий маг шлепнулся на пол наподобие резинового шланга. А дракониха все смотрела на Авдея, и в ее мозгу шел очередной немыслимый диалог двух сознаний.

— Кто он?

— Неясно, неясно вспоминается, неотчетливо... А кто я?

— Я дракон. Он не похож на дракона.

— Это еще ничего не значит. Он милый.

— Можно его съесть. Бананы тоже милые... Мы их едим.

— Он не похож на банан! На кого он похож?! Да кто же я?!!

Авдей увидел, как блестящие глаза-блюдца внезапно подернулись пленкой. Дракон-Вика с негромким стоном повалилась на пол. Алый и маренговый драконы захлопотали вокруг нее, а змей быстро пополз к Авдею, на ходу возвращаясь в человеческое обличье.

— Что с ней случилось? — взволнованно спросил Авдей, придерживаясь рукой за лепнину потолка.

— Потеряла сознание, — хмуро ответствовал Баронет. — Как объясняет Инари, это происходит всегда, если Вика пытается вспомнить о том, кем была до своего драконьего существования.

— А как об этом догадалась Инари?

— Да просто, — махнул рукой Баронет и вместе с зятем спустился с потолка наземь. — Внутривидовые сенситивные связи хорошо отлажены. К тому же не забывай: Инари — тоже чистопородный дракон. Только японский. Ей ли нашу Вику не понять...

— Я хочу знать только одно, — тихо сказал Авдей, глядя прямо в глаза Баронета. — Вика вернется?

— Ты имеешь в виду, как человек?

— Я же сказал — Вика...

— Нет. Во всяком случае, сегодня — нет.

— И сколько тогда будет продолжаться ее драконье существование?! Ведь это же невозможно! Она должна вернуться! Слышите, должна!!!

— Ты мне в глотку-то не вцепляйся, — хмуро буркнул Баронет. — А то я сам не понимаю, что Вика должна, а чего — нет... Между прочим, меня она узнала. Но именно как змея. Обрадовалась очень... Хотя раньше, то есть когда была человеком, терпеть моего змеиного облика не могла... Ладно, пойдем отсюда.