Выйти замуж за дурака - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 13
– За что ж ты так Финиста-то? – поинтересовалась живо я.
– Потом расскажу, – отмахнулась кошка.
– Ладно. А кстати, какое стратегическое значение имеет это колечко? По-моему, тот, кто его применит на себе, не только, допустим, воевать, но и ходить-то сможет с большим трудом.
– Колечко многофункциональное, – кратко объяснила кошка. И надевать его можно не только на то самое место. Можно и на ствол орудия надеть. Ты представляешь, на что способно государство, если у него будут такие здоровенные пушки?!
– А-а…
– То-то и оно. Закончив пояснения, Руфина заперла сундук на маленький висячий замочек, а ключ отдала мне: – Сохрани. А то со мной всякое может случиться…
Меня кольнуло ощущение опасности.
– Руфина, а эта ведьма Аленка не может сюда к нам ворваться? Вдруг она и меня заколдует, и тогда свадьбе – абзац, сказочке – конец…
– В этот терем ходу Аленке нет, можешь спать спокойно, – ответила Руфина. Да и не заколдует она тебя, не такой силой она обладает, чтоб кандидатов филологических наук заколдовывать.
– Постой-постой! – Меня осенила догадка. Так вот ты почему меня в свою сказку перетащила!
– И почему же? – Взгляд Руфины был многозначительным.
– Потому что на меня ваше колдовство не действует! Да?!
– Ну, допустим…
Я вскипела, как чайник со свистком:
– Ты меня просто использовала, Руфина! Для достижения каких-то своих целей! И сыночка своего для этого подсовываешь! Ты гнусная интриганка!
– Неправда. Кошкины очи наполнились слезами. Не интриганка я. Я за державу радею, как ты понять того не можешь…
– Чем я-то твоей державе помогу? – уже остывая, спросила я. Видеть плачущую кошку было выше моих сил.
– Так ведь ты же сама догадалась. Колдовство, злое колдовство, лихое да черное, на тебя не подействует. И на Ивана, если ты выйдешь за него, не подействует такожде. Одни вы сумеете Аленке противустать.
– Ох, Руфина…
– Не серчай на меня, Василисушка. Все не так плохо, как ты думаешь.
– Да?
– Да. Все еще хуже.
– Спасибо, успокоила.
– Именно. Так что спокойно будем готовиться к свадьбе, невестушка моя будущая. На грядущей седмице и сыграем, благословясь…
– Стоп! – озадаченно нахмурилась я. А что, до свадьбы я своего жениха не увижу, что ли?!
– А зачем это? Нет такого порядка, чтоб жених с невестой до свадьбы в переглядки играли.
– Руфина, ты извини, но вдруг он мне не понравится? Или я ему?
– Насчет себя можешь быть спокойна. Ты Ивану глянулась.
– Что?
– Я приводила его ночью сюда, поглядеть на тебя спящую. Это, между прочим, тоже старинный свадебный обычай.
– !!!
– И не надо так нервничать. Мой второй Ванюша, конечно, не писаный красавец, так ведь с лица воды не пить. Зато сила в нем прямо-таки богатырская наблюдается. Иногда. Особенно как моченых яблок поест. Страсть любит моченые яблоки. И леденцы на палочке. Имей в виду.
– Я готовить не умею.
– А зачем готовить тебе? У тебя три девицы в услуженье будут – и приготовить, и постирать, и прибраться. Твоя главная забота – спасать Тридевятое царство; Вместе, с будущим мужем.
С чего-о начинается сва-а-адьба…
В роковой день мои девицы-подружки подняли меня ни свет ни заря. При этом надо учесть, что накануне в обществе этих девиц и кошки Руфины я опилась медовухой на девичнике. Нет, сначала-то я держалась, просто сидела за столом и слушала песню, которую жалостливым дуэтом выводили Оля и Тоня:
Среди долины ровныя
Высокий дуб стоит.
Под дубом тем печальная
Да девица сидит.
Да слезы льет горючие
В сухую пасть земли:
«Зачем меня умучили –
Да замуж отдали!
Сатрап мой свекор-батюшка,
Свекровь – что есть упырь.
А нижу мужа милого –
Сбегла бы в монастырь!
Бежала б тайной тропкою
В широкие поля…
Спаси меня, родимая,
Сухая мать-земля!»
На что земля ответила:
«Ты, баба, не дури!
Коль замужем невесело,
Тогда соху бери!
Войди в избу горящую,
Коня останови!
И сыщешь настоящую
Ты истину в любви!
Ключи от счастья женского –
Тяжелые ключи.
Захочешь быть счастливою –
Так лучше помолчи;
А если сердцу стонется –
Стерпи и не стенай.
Мужицкого достоинства
Ты тем не ущемляй».
– Откуда вы такие песни-то берете, девушки? – поинтересовалась я, сраженная изложенной горестной историей сидящей под дубом девицы.
– А все народные это песни, нарочно к девичнику сочиненные, – вместо растерявшихся девиц ответила мне кошка. Кстати, ты напрасно сидишь как неродная. Девичник – твоя единственная возможность, как говорит ваша молодежь. Оттянуться по полной программе перед замужеством.
– Вау! Ты хочешь сказать, что. пригласила к нам мальчиков-стриптизеров, которые будут выскакивать из торта безе?
– Ничего подобного. У нас не те традиции, – строго ответила кошка. В частности, традиция девичника предполагает, что невеста горько плачет над своей будущей семейной жизнью и убивается по поводу закончившейся свободы-волюшки.
– Не-э, я рыдать не буду. Я лучше выпью. Девчонки, давайте, наливайте и себе и нам с царицей!
Вот тут и начался девичник, обильно политый медовухой и буквально засыпанный леденцами, печатными пряниками и калеными орешками. Через полчаса мы уже все вовсю отплясывали нечто суррогатно-этническое. А Оленька создавала музыкальный фон при помощи частушек:
Мой миленок, как теленок, –
Только веники жевать!
Проводил меня до дому
И не смог поцеловать!
Меня милый не целует,
Говорит; «Потом, потом».
Я иду, а он на печке
Тренируется с котом!
У миленка моего
В доме нету ничего.
Все богатство у миленка –
Сильный интеллект его!
Нынче девки – вот те крест –
Все на ярмарке невест!
Заявляют девки свахам
Эх, решительный протест!
Я гуляла вдоль реки,
Повстречались мужики.
Там теперь со мной гуляют
Эх да целые полки!..
– Руфина, откуда эти девицы знают такие частушки? Твоя работа?
– Конечно, – гордо ответила кошка. Надо же идти в ногу со временем!
Наплясавшись, мы снова угощались .медовухой, потом пили чай, потом… потом, кажется был уже вечер, и мы всей нашей дамской компанией вышли из терема на просторы града Кутежа.
Теплый апрельский воздух обнимал нас, как ласковый любовник, во дворах завистливо лаяли собаки и страстно стонали кошки, – ущербная, но все равно прекрасная луна висела прямо над царскими палатами, рассыпая серебристые отблески по широкой четырехскатной крыше… Где-то далеко, как заявила Руфина – в вишневых садах, запели соловьи. Сказка. Просто сказка.
– Хорошо-то у вас как, – протянула я. Никогда бы не поверила, что в сказке окажусь. Настоящей. Ты знаешь, Руфина, там, в том мире, у нас многие писатели сочиняют фантастические романы по мотивам русских народных сказок…
– Знаю. Я читала, – спокойно сказала Руфина.
– Серьезно?!
– А что мне еще оставалось делать, когда я жила у того писателя? Он, бывало, спать ляжет, а я его рукописями зачитываюсь, потому как бессонница и скучно… «Бессонница, Гомер, тугие паруса…»
– Погоди мне Мандельштама читать! У какого писателя ты жила? Неужели у… – Я, отказываясь верить, произнесла имя, гремящее по всей России.
– Да, у него, – подтвердила кошка ничтоже сумняшеся.
Я чуть не села в куст ежевики.
– Как же ты к нему попала? Он вроде не в Москве живет… В Астрахани, кажется…
– Долго ли мне переместиться из Москвы в Астрахань! А вообще дело было так. Я как-то заскочила в одно издательство (у меня тогда проблемы с кормежкой были), а там мышей – связками носи. Вот я и сидела однажды, мышь караулила за книжным шкафом, и тут вижу, заходит этот самый писатель, веселый такой.