Серебряная пуля - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский. Страница 69
– Вот нюхом чую, информация на подходе! Несомненно, она приближается со скоростью курьерского поезда, жаль, что поезд этот движется не по расписанию. Когда же он придет, когда?! Завтра же отправимся в Рязань, хоть что-то прояснится.
Осипов молча водил пальцем по краю пивной лужи. Несмотря на оптимизм Ильи, он не видел вариантов. Тупик, полный тупик!
В этот момент в дверь настойчиво застучали.
– Кого там еще несет?! – недовольно сказал Илья и поднялся. Мелькнула задвижка. На пороге стоял работник этнографического музея Хохотва. Вид у него был донельзя возбужденный.
– Проходите, Марк Акимович, – с холодной вежливостью сказал Илья, – мы тут, так сказать, обедаем… С чем пожаловали? Или снова будете обличать?..
– Все-таки их украли! – вместо приветствия выпалил Хохотва.
– Кого?
– Да кости! Медвежьи кости. Сегодня утром приходим, а ящик пуст. Правда, остальное не тронуто. Слава богу, все живы! Ночные дежурства директор отменил, тем более все равно желающих дежурить не находилось.
– Почему же сразу не позвонили?
– Все в шоке! Рубинштейн волосы на себе рвет. Ну и негласно решили не заявлять, чтобы не позориться. Экспонаты, в общем-то, особой ценности не представляли.
– Понятно, ну а вы почему не поддались общему настроению, а пришли сюда? Вы ведь не любите общаться с представителями древнейших профессий, как вы изволили обозначить нас.
– Да странно все это, – не обращая внимания на колкость, сказал Хохотва, перевел дух и без разрешения сел. – Кому эти кости понадобились – вот чего я не пойму. Хотелось бы разобраться, а без вашей помощи, боюсь, не получится.
– На нашу помощь уповаете? А мы, признаться, на вас рассчитываем.
– Чем могу?..
– Для начала выслушайте наш рассказ, чтобы быть в курсе всех обстоятельств. Прошу в ходе рассказа свойственной вам горячности не проявлять, не перебивать, не сбивать мысли повествования. Комментарии делайте по окончании доклада. Начинай, Иван Григорьевич, а я, если будет нужно, добавлю.
Хохотва слушал молча, хотя ему, видимо, очень хотелось вмешаться. Наконец Осипов кончил.
– Ну и? – нетерпеливо спросил Илья.
– Не знаю, что и сказать. Еще в первую нашу встречу вы озадачили меня вопросами об оборотнях. Я в это не верю, хотя ваш рассказ звучит весьма правдоподобно. Кроме того, не вижу оснований для розыгрыша. Вы вроде люди серьезные. Я вам уже рассказывал, что вера в оборотней бытовала раньше, да кое-где сохранилась и теперь. Но никаких документальных свидетельств у меня не имеется. Всякие западные псевдонаучные книжонки я не принимаю во внимание.
– А вы не желаете нам помочь?
– За этим я и пришел.
– Мы тут с Иваном Григорьевичем размышляем, а не отправиться ли вам в те места, откуда происходит предполагаемый оборотень? Повстречаетесь со стариками, порасспрашиваете их. Ведь у вас наверняка и там есть связи. Может, чего и выясните. Вам как специалисту это сподручнее.
– Было бы неплохо, но кто же меня отпустит?
– Это не ваша проблема, главное, согласие. Поедете, и не за свой счет, а в командировку. Если решились, я сейчас же заказываю билет на самолет, ближайшим рейсом улетите. А с вашим начальством я договорюсь.
– Я готов.
– Вот и отлично. Но времени у нас мало. Постарайтесь вернуться как можно быстрее. Ну, скажем, в субботу.
Не успел Осипов вечером прийти домой, как в дверь постучали. Стук был слабенький, неуверенный, и он подумал, что так может стучать только ребенок. Так оно и оказалось. На пороге стоял мальчик лет десяти в выцветшей клетчатой рубашке и застиранных шортах. В руке у него болталась большая коробка, перевязанная крест-накрест шпагатом.
– Тебе чего? – спросил Осипов.
– Вам просили передать… – Мальчик протянул ему коробку.
– Кто просил?
– Какой-то дяденька. Я во дворе играл… Подъехала машина. Такси. Он вышел и попросил передать в пятьдесят шестую квартиру. Рубль дал…
– Он какой? Молодой, старый?
– Не молодой, не старый… в темных очках…
Осипов дал мальчику полтинник и недоуменно поднял коробку на уровень глаз. Что там, интересно, внутри? Он встряхнул коробку. Внутри что-то подпрыгнуло.
Он перерезал шпагат, открыл крышку и сначала не понял, что перед ним. Запустил руку внутрь и извлек… человеческую голову, упакованную в прозрачный полиэтиленовый мешок. От ужаса он разжал руки, и голова с глухим стуком упала в ящик. Не в силах заставить себя вновь достать «это», Осипов некоторое время остолбенело глядел на коробку, и тут желудок спазматически сжался и рванулся вверх; зажимая рот рукой, несчастный побежал в туалет.
Минуты три он мучительно содрогался, склонившись над унитазом, потом пошел в кухню, налил стакан воды, судорожно, со всхлипами выпил и поплелся к телефону. На ящик, стоящий на столе, он старался не смотреть.
Трубку подняла Тамара.
– А, Ванечка! – весело прощебетала она. – Как ты там?
Осипов ответил, что вроде ничего.
– Не похоже что-то. Голос у тебя какой-то вялый. Тебе бы жениться, враз повеселеешь. Сейчас, сейчас, вот он.
Трубку взял Илья.
– Какие-то проблемы?
– Тут… Принесли…
– Что принесли?
– Голову.
– Чью голову?!
– Не знаю, не разглядел… В коробке.
– Наверное, голову Ионы? Посмотри внимательно.
– Ты уж сам приезжай и смотри, это скорей по твоей части.
– Ладно, сейчас буду, только перекушу…
Поражаясь способности людей так спокойно реагировать на подобные ужасы, Осипов схватил сигареты и выскочил на балкон, где и просидел до приезда приятеля.
– Где? Показывай! – с порога приказал влетевший Безменов.
Осипов кивнул на стол.
– Слушай, ты что-то бледный, неужели напугался? И это человек, утопивший маньяка в серной кислоте. Никогда бы не поверил.
– Все несколько неожиданно…
– Да, действительно… – Безменов достал голову из коробки и внимательно на нее посмотрел. – Конечно же, это несчастный Иона. Хорошенький подарок тебе преподнесли. Так! Тут еще имеется письмо. На машинке отпечатано. «До скорой встречи», – прочитал он, – конечно, без подписи. Кто же твой любезный почитатель?
– Кончай шутить. Твой цинизм в этой ситуации неуместен.
– Ах, ах! Какие мы нервные. Запугивают тебя, вот что я скажу. Однако что же делать с головой?!
– Увези ее куда-нибудь!
– Увезу, увезу… Надо бы на экспертизу… Хотя я очень сомневаюсь, что она что-нибудь даст. В смысле отпечатков пальцев и тому подобного. Наверняка сработано чисто. И придется объяснять, где я ее взял. Начнутся вопросы. Ладно, скажу, что подкинули к воротам управления.
Он осторожно извлек голову из мешка и взял ее двумя руками. Осипов недовольно следил за его действиями.
– Да иди сюда, не бойся.
Осипов подошел и всмотрелся в умершего. Глаза мертвеца были широко раскрыты, рот разорван в беззвучном крике. Гримаса невыразимого ужаса застыла на синеватом лице. Запекшаяся кровь коркой схватила основание шеи.
– Голову я заберу с собой, а ты успокойся, лучше всего немного выпей и ложись спать. Я бы и сам с тобой за компанию, да не могу, за рулем. Еще раз повторяю: не волнуйся. До завтра.
Некоторое время Осипов курил, потом машинально посмотрел на стол. И хотя коробки уже не было, ему казалось, что она до сих пор возвышается, словно зловещее надгробье.
Вот только кому? Ионе? Или ему – Осипову?
Впрочем, Безменов прав. Нужно взять себя в руки. Он пошел на кухню. Аппетита совершенно не было. Он открыл холодильник, достал початую бутылку водки, налил себе полный стакан, залпом выпил, закусил помидором и, чувствуя, как туманятся мысли и появляется приятная расслабленность, лег в постель.
Он долго не мог уснуть. Возможно, потому, что на дворе было еще совсем светло. Балконная дверь оставалась открытой, и время от времени в комнату врывались тугие порывы прохладного воздуха. Послышались отдаленные раскаты грома, потемнело, запахло дождем, пылью. С соседнего балкона донесся слабый сладковатый аромат душистого табака и еще каких-то неизвестных Осипову цветов.