Рокировка - Петров Дмитрий Николаевич. Страница 65
Ей удалось добраться до окна. Людмила подтянулась, зацепившись за что-то руками, и заглянула сквозь щели в ставнях внутрь. Вблизи оказалось, что прорези довольно широкие и можно видеть всю комнату.
Первым Людмила увидела Мишу. Он стоял и смотрел прямо на нее. Глаза его расширились и глядели в одну точку — в лицо Людмиле.
И он был живой, абсолютно живой…
Людмиле казалось, что они встретились взглядами. Она с ужасом глядела в остановившиеся глаза Миши, а потом ее руки сами собой разжались, и она упала вниз.
Падая, Людмила подвернула ногу, но в тот момент совершенно не заметила этого. Миша был жив, и сейчас он кинется догонять ее.
Опрометью она бросилась в лес, старалась бежать вдоль лесной дорожки, ведущей к шоссе. Инстинктивно она избегала прямой дороги, потому что там, считала она, Миша непременно догонит ее.
Ее ноги путались в полах длинного зимнего пальто. Два раза она чуть не упала. Соображала она уже плохо, ею овладел ужас. Почти добежав до шоссе, Людмила вдруг увидела огни, движущиеся ей навстречу через лес. Кто это мог быть? Что за машина едет прямо в ее сторону? Потом она разглядела, что машина медленно едет по лесной дороге прямо к даче.
Прижавшись к сосне и обхватив ее трясущимися руками, Людмила замерла, стараясь остаться незамеченной. Ее никто и не заметил. Совсем рядом, метрах в десяти, по дорожке проехала милицейская машина — желтая, с синей полосой на боку.
Когда машина удалилась, женщина бросилась дальше, к шоссе.
«Только бы Костя не уехал, — стучало в голове. — Только бы он не испугался и не уехал!»
Она не знала, что произошло, не понимала, что там с Семой, но ей сделалось очень страшно. И совершенно невыносимо было бы остаться сейчас одной на пустынном шоссе, дожидаясь утра.
Но Костя не подвел: его машина стояла в стороне, дальше по шоссе. Огни были выключены. Костя, наверное, дремал. Счастливый человек…
Увидев перекошенное от ужаса лицо Людмилы, Костя сразу догадался: что-то случилось.
— Заводи машину, и поехали отсюда быстрее, — пробормотала, тяжело дыша, Людмила. Она непослушными, дрожащими пальцами расстегнула пуговицы на кофте, надетой под пальто. Ей не хватало воздуха, она не могла дышать в наполненном морозным воздухом лесу.
— А Сема где? — спросил Костя, вставляя ключ в зажигание. Машина завелась, но Костя не тронулся с места. — Где Сема-то? — повторил он тревожно.
— Я не знаю… прошептала Людмила. -Не знаю…
— Он в доме остался? Может, посмотреть, что там с ним? — предложил Костя.
Но Людмила обреченно махнула рукой:
— Там уже милиция приехала. Ты что, не видел?
— Я спал, — пробормотал Костя и присвистнул:
— Ну и дела!..
Через полтора часа бешеной езды они уже были на въезде в Петербург.
Семен довольно быстро пролез по лазу, но потом вдруг уткнулся головой в деревянную преграду. Направив вперед луч фонарика, он увидел, что это деревянная дверца, запертая на щеколду.
«Это и есть ход в подпол дома», — догадался Сема и попытался открыть дверцу. Нужно было действовать бесшумно, чтобы не разбудить спящих хозяев.
Щеколда была совершенно ржавая и, кроме того, необычной конструкции — плоская и широкая, непривычная для пальцев.
«Да, это проблема, — подумал Сема. — Финская щеколда сорокового года.
Можно ли ее вообще открыть?»
Однако после небольших усилий щеколда поддалась, дверца распахнулась. В нос ударил тяжелый запах земли. А еще пахло овощами, картошкой и даже кошачьей мочой.
Только теперь Сема осознал, как страшно находиться здесь: со всех сторон земля, мертвый запах, холод и тьма. И тут же пришло облегчение: часть дела сделана. О том, что обратно придется ползти тем же путем, чтобы не нарушать сигнализацию в доме, он пока что не задумывался. Да и вообще, решил он, главное — совершить намеченное, а при возвращении его будет ждать Людмила.
Семен двинулся дальше, к подполу. Он хотел просунуть ноги вперед, чтобы сразу встать на них, спрыгнуть, но лаз был слишком узким, и он не смог перевернуться. Пришлось пролезать в подпол головой вперед.
Все прошло удачно, если не считать того, что, прыгая, он выронил фонарик.
Тот даже не разбился, но упал в щель между ящиками с овощами.
Фонарик лежал там и светил, и достать его оказалось трудно. А без него никак нельзя — ведь в доме он ему понадобится.
Пришлось снимать ящики, чтобы добраться до фонарика. В ящиках была капуста и картошка. Хозяин, видно, запасливый.
Семен видел Михаила один раз, когда выгнал его из купе Людмилы. Но, несмотря на это, всей душой ненавидел его. После того как Людмила рассказала ему об этом человеке, Семен ощущал его личным врагом.
Наконец он нашел фонарик, поднял его и выпрямился во весь рост. Подвал оказался глубоким, наверх вели десять ступеней.
Семен осторожно стал пониматься. В одной руке он держал фонарик, в другой — пистолет «беретта».
На ощупь, головой, Семен нашел крышку подпола. Он открыл ее и высунул голову наружу. Пользоваться фонариком он теперь опасался — вдруг заметят.
Кругом была темнота. Из соседней комнаты слышались какие-то звуки, и Сема догадался, что это дыхание спящих людей.
«Ну вот, — подбодрил он себя. — Теперь нужно неслышно войти в спальню и застрелить обоих. Только два выстрела — и все позади».
Он попытался осмотреться в темноте и ненадолго включил фонарик. Выход из подпола, как и предполагал Семен, находился на кухне. Здесь стояла плита, два стола и шкаф с посудой.
Дверь в соседнюю комнату была чуть приоткрыта, и Семену даже показалось, что женщина постанывает во сне.
Он сжал пистолет в руке покрепче и сделал первый шаг в сторону отворенной двери. Потом еще один шаг. Теперь Семен был уже совсем близко от спальни.
Кажется, даже мог различить людей на кровати. Сейчас он находился достаточно близко от них.
«Сделаю еще пару шагов, подойду поближе, чтобы стрелять наверняка, в голову», — диктовал себе Семен.
…Он вошел в комнату и стал медленно приближаться к кровати. Руку с пистолетом вытянул вперед, целясь куда-то в изголовье.
Семен, уговаривая сам себя, твердил: эти люди преступники, их надо покарать. Но оказалось, что стрелять в живого человека, так спокойно спящего, — невозможно. Это выше его сил.