К своей звезде - Пинчук Аркадий Федорович. Страница 34

– Ну да! – вспыхнул Руслан. – Латали дыры и снова в бой. Это мы слыхали, Павел Иванович. Но теперь будет иная война. Если будет. На одном крыле не полетишь.

– Это мы тоже слыхали, – вдруг обозлился Чиж. – Был у меня такой философ. Лампочка мигнула, он за катапульту: «Пожар!» А самолет, умница, сам приземлился в поле. Обшивку поправили и через неделю полетел.

– Значит, по-вашему, я – трус?

– Салага ты, – улыбнулся Муравко. – И зря ушел из морской авиации.

– Чтоб построить нам этот самолет, – уже ласково, как несмышленыша, обнял Чиж Руслана, – наши люди терпят разбитые дороги, мучаются от недостатка детских садов и гостиниц, под открытым небом держат трактора, экономят в большом и малом… Он имел право, – Чиж кивнул на Муравко, – но не воспользовался им. Оценил свои силы и спас тысячи народных рублей. Способный ты парень, а в голове ералаш. Волков прав, что отстранил тебя сегодня от полетов.

Чиж почувствовал, как осколочек в лопатке шевельнулся и уколол уже не плечо, а что-то внутри. Затаив дыхание он перетерпел остроту боли и тихонько, чтобы не побеспокоить этот чертов металл, стал подыматься наверх.

Облачность уплотнилась, приобрела четкие очертания. Полосатый «колдун» на мачте обвис. К стоянке двинулись летчики. Еще несколько минут, и работа и небе загудит полным ходом.

9

Муравко садился в автобус последним, и Юля больше всего боялась, что кто-то из летчиков, стоящих в проходе, займет пустующее рядом с нею место. Почему-то чаще всего возле нее пристраивались молодые женатики. Искушенные и любви и противоречиях семейной жизни, они держались с нею независимо-раскованно, откровенно высказывали комплименты, давали очень уж практические советы, от которых Юлю порой бросало в жар. Слушала она их всегда с улыбкой, ее так и подмывало сказать: «Да не нужны мне ваши советы! Я еще в седьмом классе знала, какая будет у меня семья!»

Когда она вспоминала, насколько серьезно тогда относилась к своему предстоящему замужеству, как тщательно, до мельчайших деталей разрабатывала принципы взаимоотношений с будущим супругом, ей сразу становилось весело. В основу всех основ она ставила взаимную любовь. Без этого условия ни о какой гармонии даже думать нельзя. Как некоторые могут жить без любви под одной крышей, Юля не понимала, считала такой союз аморальным, лживым, предательским. Во-вторых – полное доверие и откровенность. Даже маленькая ложь, даже ложь во спасение – это такая же опасная трещина для счастья, как необнаруженная неисправность в двигателе самолета. Третье – единый взгляд на воспитание детей, которых в семье будет как минимум трое. Сама Юля с детства страдала и злилась на родителей за то, что у нее нет ни брата, ни сестры. Четвертое – чувство юмора сохранять в семье даже в самых трудных ситуациях. Пятым, шестым и дальнейшими пунктами шли принципы создания быта, отдыха, отношения к учебе, труду и так далее.

Юля незыблемо верила, что достаточно ее избраннику не принять хотя бы одного из условий ее модели, и союзу не быть. Все у нее было продумано, взвешено, решено. За исключением малости: она никак не могла остановить своего выбора на каком-то конкретном человеке.

В школе дружила со многими ребятами, участвовала в их рискованных затеях, когда во время каникул совершался заплыв по озерам Карельского перешейка, ездила в Карпаты, где всем классом ходили на вершину Говерлы, даже пробовала овладеть кроссовым мотоциклом.

Тогда впервые она подумала о своем тренере как о возможном будущем муже. Геннадий Ильяшенко привлекал ее своей недюжинной силой, которую он никому не демонстрировал. Но когда Юля однажды упала и повредила ногу, он подхватил ее на руки и почти километр нес, как пушинку, до медпункта. Был он и смелым – на трассе отыгрывал драгоценные секунды в самых рискованных ситуациях. Юлю поразило, когда он накануне соревнований отдал сопернику единственную запасную цепь для мотоцикла, хотя знал, что на его машине цепь не очень надежная, что и подтвердилось на трассе. Он был красивым – возле него всегда вертелись девочки из легкоатлетической секции, тренировки которой проходили возле трассы мотоциклистов.

Юля тогда считала, что Гена ей мог подойти, если бы не был глуп, – влюбился в длинноногую Зинку, которая вила из него веревки, и никого вокруг не замечал. Что он нашел хорошего в ней, Юля понять не могла. Два года спустя она встретила его в Ленинграде, спросила, как жизнь. Юле показалось, что счастья в его глазах не было, и беззлобно подумала: так тебе, дураку, и надо.

Сейчас за ней настойчиво ухаживает студент-заочник Института авиационного приборостроения. Он в одной группе с Юлей, и все думают, что у них любовь. Но Юля к этому парню абсолютно равнодушна, хотя чувствует себя с ним почти хорошо. Он удачливый изобретатель, умеет доставать билеты в БДТ и театр Комиссаржевской, ездит только на такси. Всякий раз, когда они встречаются на сессии, он напоминает, что думает о Юле и что предложит ей руку и сердце, когда они закончат институт. Пока, мол, у него нет материальных возможностей для создания семьи.

Ближе всех подружился с Юлей сержант Голубков, механик по вооружению. Это он научил Юлю плести венки из полевых цветов, готовить различные отвары из трав, собирать грибы и мариновать их по совершенно секретному рецепту, проверенному и усовершенствованному несколькими поколениями Голубковых.

Юлю тронуло отношение Голубкова к своей младшей сестре. Немудреное денежное содержание сержанта он ежемесячно посылал ей – девочка училась в техникуме без стипендии. Получив краткосрочный отпуск, он сначала поехал к сестре, потом уже домой.

За неделю до увольнения в запас Голубков пришел к Юле домой с огромным букетом полевых цветов и попросил, чтобы она стала его женой.

– Голубчик, – сказала ему Юля с сочувствием, – ведь мы с тобой только друзья. Нужна любовь.

– А может, это и есть любовь? – спокойно возразил он. – Мы же не знаем.

Аргумент Голубкова сразил Юлю наповал. Действительно, откуда она знает, какая любовь? Если двое относятся друг к другу с уважением, понимают друг друга, вместе им очень хорошо – может, это и есть любовь? С чего она взяла, что любовь совсем не такая?

Юля заколебалась. Вечером, укладываясь спать, она увидела себя раздетой в зеркале. С улыбкой подумала: а могла бы она вот в таком виде предстать перед Юрой Голубковым? И засмеялась – никогда в жизни! Этот ответ и подвел черту всем ее колебаниям.

Юля догадывается, что совсем не случайно к ней присматривается их сосед – доктор Олег Булатов. Она уже не раз замечала, как он, чуть сдвинув штору в окне, наблюдает за подступами к дому, и стоит появиться Юле одной, как он тоже оказывается у входа, чтобы сказать: «А, Юленька, добрый день», заговорить, справиться о здоровье отца. Он умеет как-то очень естественно протянуть конфету или апельсин, озабоченно сказав при этом, что по его мнению, он должен быть вкусным, но, чтобы убедиться в этом окончательно, надо попробовать. И Юля, ничуть не стесняясь, тут же пробует и по-деловому успокаивает Булатова, что апельсин в самом деле вполне съедобный.

Иногда он забегает попросить в долг заварки для чая или кусочек хлеба. Чаще всего это случается поздним вечером, когда Булатов возвращается из госпиталя после какой-нибудь экстренной операции. Юля видит – отец к нему относится с почтением. Они встречаются в госпитале и скрывают от Юли свои секреты, хотя она отлично знает, что все их секреты – это больное сердце Чижа. Он еще надеется, что у него что-то там восстановится и он будет летать. Ох, папа, папа…

Иногда Юле забредали в голову мерзкие практичные мыслишки. Выйдет она замуж за Булатова, у него квартира рядом, человек он видный, врач хороший, тут отец рядом, под его наблюдением… Чем плохо? Но Юля, хотя и впускала такие мысли, тут же их высмеивала, словно примеряла не к себе, а к кому-то другому.

Когда к ней пришел Муравко и позвал на вечер в «медицинскую компанию», Юля сразу почуяла, откуда дует ветер. Но то, что на этом вечере будет и Коля, меняло дело.