Черные колокола - Авдеенко Александр Остапович. Страница 17

— Когда и в чью честь он воздвигнут?

Киш со словоохотливостью экскурсовода поведал иностранцу все, что знал об этом костеле. В невинный рассказ он искусно вплел чрезвычайно важную информацию.

В клубе Петефи события развиваются бурно. Сегодня они достигнут своего апогея. Вечером назначено заседание руководящего ядра. Будет обсуждаться и приниматься написанная профессором Дьюлой Хорватом и его единомышленниками «Программа нового курса Венгрии». 23 октября назначена демонстрация студентов и молодежи. На площади Кошута перед парламентом и на площади Пятнадцатого марта кто-нибудь из видных деятелей клуба Петефи обнародует четырнадцать пунктов «Программы нового курса Венгрии».

Киш не назвал ни одного из них по простой причине: они давно известны его шефу.

Американец поблагодарил любезного будапештца, добровольного гида, и вернулся к своей машине.

В гостинице «Астория» он и не думал останавливаться. Поехал на остров Маргит, в роскошный Гранд-отель, окруженный со всех сторон вековыми деревьями, английскими лужайками, цветниками и дунайской водой.

Всякий иностранец, попав в Будапешт, стремится прежде всего отведать настоящий гуляш по-венгерски, выпить «Токая» и понежить свои кости в горячем минеральном источнике.

Не отстал от них и Карой Рожа. Поселившись в Грандотеле, пообедав, он пешком, кружным путем, мимо Колодца с музыкой, через Японский сад направился на знаменитый летний пляж «Палатинус».

В двух бассейнах, большом и малом, блаженствовали будапештцы — был очень теплый день.

Карой Рожа купил билет, поднялся на второй этаж, разделся и в синих, с белым пояском шерстяных трусах вошел в малый бассейн. Людей было мало. И двое из них были работниками «Отдела тайных операций».

Встреча, конечно, оказалась не случайной. Именно здесь, в воде, под открытым небом, на виду у будапештцев, Рожа решил провести важное совещание с двумя своими самыми крупными эмиссарами. Оба они венгры. Лысый, с выпуклыми глазами, с жирной грудью, густо покрытой черной кудрявой шерстью, значился в картотеке ЦРУ под кличкой Король Стефан. Второй, необыкновенно смуглый, черногубый, в черных очках, имел более скромную кличку — Гонвед. Первый возглавлял резидентуру в главном полицейском управлении Будапешта, второй — в министерстве обороны. Оба работали в контакте, были членами оперативной группы, нацеленной на то, чтобы взорвать, разложить изнутри вооруженные силы Венгрии и создать новые, безотказно и быстро исполняющие волю «Отдела тайных операций».

Голых, жирных, весьма почтенного возраста купальщиков, с детским азартом бултыхающихся в теплой минеральной воде, никто не мог заподозрить в том, что они собрались здесь для генерального разговора, как побыстрее вырвать из груди народной Венгрии ее красное сердце.

Ныряя, хлопая по воде ладонями, они делали свое дело: докладывали, обменивались информациями, выслушивали инструкции, уточняли детали плана на завтрашний день.

Король Стефан доложил шефу, что начальник будапештской полиции генерал Шандор Копачи сегодня бесповоротно вышел из глубокого имренадевского подполья и присоединился с некоторыми своими сотрудниками к оппозиции. Создан штаб, его задача на первом этапе — обеспечить строгий нейтралитет полиции во время завтрашней демонстрации и невмешательство в тот момент, когда грянут события. На втором этапе он будет содействовать дезорганизации в рядах полиции, создаст все условия для ее полного распада и в конце концов даст путчистам все вооружение полиции, все ее помещения, ключи от тюрем и складов с оружием. В этот штаб, по договоренности с генералом Копачи и его людьми, вошли активные деятели клуба Петефи: писатели и журналисты Йожеф Силади, Тамаш Ацел, Дьердь Фазекаш, Миклош Гимеш и другие. Завтра в самый разгар демонстрации все названные лица появятся в управлении полиции и займут кабинет начальника секретариата, соседствующий с кабинетом генерала Шандора Копачи. Все уже приготовлено для их приема. Согласован план действий на завтра. Глава полиции и его тайный штаб будут поддерживать закодированную связь с главарями демонстрации, которые будут находиться в специальных машинах, оснащенных мощными радиорупорами, приемниками и передатчиками.

Сообщения Гонведа еще больше обрадовали Рожу. В казармах Килиана в рабочем батальоне немало найдется офицеров и солдат, тайно сочувствующих и поддерживающих оппозицию Имре Надя и Геза Лошонци. Сюда в свое время будет доставлено мощное вооружение: много автоматов, гранат, тяжелые пулеметы, минометы, боеприпасы и автоматические пушки. Как только определится успех демонстрации на улицах и площадях Будапешта, то есть как только зазвучат выстрелы, гарнизон килианских казарм присоединится к восставшим, возглавит его. Гонвед назвал пятерку офицеров, которые будут командовать парадом. Рожа поморщился, сказал: «Ваши командующие временные, в самый разгар событий в казармы явится настоящий командарм, имеющий в войсках авторитет, а в среде венгерских националистов — глубокие корни. Речь идет о полковнике Пале Малетере».

Гонвед изумился и обрадовался. Такое подкрепление!

— Пал Малетер в первые два дня будет действовать в генеральном штабе, тайно раздувать огонь во всех очагах восстания. Когда эта задача будет выполнена, он открыто перейдет в ваши ряды. Это, по всей видимости, произойдет так: Пал Малетер во главе танкового отряда будет послан генштабом в казармы Килиана в качестве пожарного — заливать свинцом бунт военных. Не сделав ни одного выстрела, он перейдет на вашу сторону, повернет дула пушек карательных танков на войска, верные правительству. Учтите!

И все это говорилось в бассейне пляжа «Палатинус», на прекрасном дунайском острове Маргит, в яркий теплый день будапештской осени. Говорилось смело, нагло, с чувством полной безнаказанности и уверенности, что все именно так и произойдет, как запланировано.

Поблаженствовав на пляже «Палатинус», условившись о встрече на завтра, Рожа попрощался со своими агентами и пешком вернулся в Гранд-отель.

Принял пресную ванну, переоделся, спустился в сияющий огнями бар и, потягивая коньяк из хрустального, хорошо нагретого бокала, ждал звонка и своего соотечественника из дома номер двенадцать на площади Свободы, в котором находилась миссия США.

Милый, веселый, звонкоголосый Ричард Брук вызвал через портье отеля американского корреспондента к телефону и предложил проехаться по вечернему Будапешту, полюбоваться его огнями, бульварами, набережными, парками, танцплощадками. Карой Рожа, разумеется, согласился.

Через несколько минут к Гранд-отелю подкатила неприметная, небольшая машина Ричарда Брука, и два американца совершали строго деловую, инспекционную поездку по венгерской столице. Маршрут ее точно совпадал с маршрутом демонстрации студентов и молодежи, назначенной на завтра.

С острова Маргит они проехали по мосту и спустились вниз, на правый берег Дуная, на набережную Йозефа Бема. В 1848 году, когда в Венгрии вспыхнула революция, польский генерал Бем приехал в Венгрию и стал боевым соратником Лайоша Кошута. Командовал революционными войсками в Трансильвании. Памятник Бему стоит на берегу Дуная, на небольшой площади его имени. Бородатая темная фигура в шляпе с пером возвышается на скромном четырехугольном зеленом холмике. Одна левая рука указывает на Дунай, другая, раненая, покоится на черной ленте. «Бем-апо» — гласит надпись на цоколе: «Бем-дедушка». На тыльной части монумента, строки Шандора Петефи: «Если бы был человек, перед которым я преклонялся, как перед богом, это был бы ты, Бем, витязь».

Завтра тысячи венгерских девушек и парней засыплют Бема-отца цветами и отсюда, от цветочного холма, начнут свое шествие по Будапешту, вооруженные трехцветными флажками и кокардами, гербом Кошута и четырнадцатью пунктами программы клуба Петефи «Чего хочет венгерская нация».

И никакая черная мысль, родственная думам и планам Рожи, не промелькнет в их горячих головах. Никакое злое чувство не коснется их чистых сердец. Распевая песни, смеясь, размахивая красно-бело-зелеными флажками, пройдут они по набережной Бема, через мост Маргит, заполнят площадь Ясаи Мари и оттуда двинутся по улицам, примыкающим к Дунаю, на парламентскую площадь, к Лайошу Кошуту, отцу венгерской нации.