Комитет Тициана - Пирс Йен. Страница 33

— А сам-то ты как думаешь?

— Понятия не имею. И наконец: почему Робертс так некрасиво повел себя с Бенедетти?

— Почему? — рассеянно переспросила Флавия, обогнав грузовик и обойдя «БМВ», водителя которого настолько оскорбил ее маневр, что он немедленно пустился в погоню.

— Решил получить куш. Робертс предложил Бенедетти признать подлинность полотна в обмен на процент от продажной цены, когда оно пойдет с молотка. Чудовищно! Разве можно совершать подобные вещи?

— Неужели все настолько серьезно?

— Еще бы! Серьезнее некуда. Настоящая проституция — вот что это такое! Предлагать свое мнение за деньги, притворяясь, что руководствуешься исключительно стремлением отыскать истину! Каково? Что станут думать о комитете, члены которого меняют точку зрения в зависимости от того, сколько готов предложить хозяин полотна. Позор!

Аргайл казался искренне возмущенным, однако, учитывая, чем он сам зарабатывал на жизнь, Флавия решила, что его гнев немного наигранный.

— Это не одно и то же, — натянуто заметил англичанин. — Все понимают, что торговцы картинами занимаются своим ремеслом ради денег. Поэтому им никто не доверяет. Но ученым платит государство за то, чтобы они проявляли беспристрастность. Они не имеют права брать взятки и комиссионные.

— Деньги, — пробормотала Флавия, когда его приступ негодования немного улегся. — Меня постоянно учили: расследуешь убийство — ищи финансовый мотив.

— Не такие уж большие, — предупредил ее Аргайл. — За полотно в лучшем случае могут дать сто пятьдесят тысяч долларов. Не забывай: это всего лишь набросок. Пять процентов от этого — семь с половиной тысяч. Не такая значительная сумма, чтобы из-за нее убивать человека. Видимо, они работали втроем: член-основатель Бралль, Робертс и Коллман.

— А как быть с Мастерсон?

— Коллман выяснил, что она едет в Милан, где может обнаружить свидетельства их махинаций.

— Каким образом?

— Что каким образом?

— Каким образом он выяснил, что она едет в Милан?

— Откуда мне знать? — Аргайл легкомысленно отмахнулся от столь пустячного вопроса. — Я строю догадки. А факты — твоя епархия. Итак, он удрал из оперы, зарезал Мастерсон, а затем незаметно прошмыгнул обратно. Или все то же самое проделал Робертс.

— А кто умыкнул картины у синьоры Пианты? — охладила его пыл Флавия. — Ты рассуждаешь так, словно играешь в угадайку, а не расследуешь убийство.

Аргайл запнулся; и ему стало тем более обидно, потому что он только-только вошел во вкус и начинал сам себе нравиться.

— Ничего, в свое время я найду объяснение.

Поездка была долгой, слишком долгой, чтобы постоянно разговаривать. К тому же они успели намаяться еще до того, как тронулись в путь. Потом им пришлось остановиться на ужин, и к границе Франции путешественники добрались почти в полночь. По другую сторону кордона за руль сел Аргайл и повел машину намного спокойнее, но через некоторое время свернул на обочину и остановился.

— В чем дело? — встрепенулась Флавия, когда он заглушил мотор.

— Надо поспать. Я выдохся. Ехать еще долго, но если мы продолжим путь, то будем на месте в пять, а это слишком рано. Так что лучше выспаться.

Это было разумное решение. Флавия откинула спинку сиденья, закуталась в материнское пальто и воспользовалась советом своего спутника. Они оказались довольно высоко в горах. Снаружи было прохладно, и Аргайл почувствовал, как остывает машина. Его начала колотить дрожь. Ну почему они не остановились в гостинице? Нет, он не собирался всю ночь слушать, как клацают собственные зубы! Как можно осторожнее он тоже заполз под пальто.

— Что ты делаешь? — полусонно пробормотала Флавия.

— Руководствуюсь основами техники выживания, — отозвался он, слегка перемещаясь, чтобы ручка ручного тормоза не упиралась в спину. — Раздел «Сохранение тепла в организме». Спокойной ночи.

Они стояли на дороге не меньше четырех часов — хотя и спали, но при этом прекрасно сознавали, что «альфа-ромео» не лучший вариант для ночлега. А потом рассветный хор и неутолимая страсть Флавии к кофе пробудили их ото сна и погнали в дорогу — искать кафе.

Дальше путешествие протекало спокойно: как и следовало ожидать, утром в субботу на дороге было мало машин, они почти не разговаривали и, меняясь за рулем, провели в дороге еще пять часов. Вконец измотались и чувствовали, как затекло все тело, когда вскоре после обеда Флавия заметила сделанный краской и почти заросший травой указатель, который сообщал, что историческая деревня Балазук располагается слева всего в 3, 8 километра по узкой боковой дороге.

— Слава Богу! — проговорила она, когда вновь севший за руль Аргайл свернул на ответвление.

— А что мы предпримем, когда приедем туда? — спросил англичанин. — Жорж Бралль, Балазук — не очень конкретный адрес.

— Я думаю, для начала отыщем бар, — ответила Флавия, складывая карту и всматриваясь в раскинувшиеся по обе стороны дороги каменистые холмы. Ее поразил суровый пейзаж: последние два часа она все время водила носом по карте и еще не успела освоиться с переменой ландшафта.

— Впечатляет? — Аргайл ехал по узкой петлявшей по дну каньона дороге. — Господи, помилуй!

Деревня возникла внезапно, когда они преодолели очередной поворот. Она словно росла на камнях круто обрывавшегося к реке утеса и представляла собой потрясающее зрелище: вряд ли в ней нашлось хотя бы единственное здание, построенное позднее Средневековья.

— Подходяще, — великодушно одобрила Флавия. — Не хуже Тосканы.

Начало получилось не очень удачным: какой бы привлекательной на вид ни показалась деревня, у нее был большой недостаток — ее единственный бар не работал. И вокруг не чувствовалось никакой активности. Впереди раскинулась единственная пустая улица с множеством ответвлений — таких узких, что туда не сунешься на машине, и ни одного человека.

— Такое впечатление, что здесь никто не живет со времен Средневековья, — хмыкнул Аргайл. — Что станем делать? Покричим и посмотрим, что из этого выйдет?

Они перегнулись через парапет и взглянули на обрыв. Флавия немного помедлила, подошла к первому попавшемуся дому и нажала кнопку звонка. Никакого ответа. Та же история во втором и в третьем домах.

— Неужели все их превратили в пристанища для туристов? Вот так проблема! — расстроилась она. — Но должен же здесь хоть кто-нибудь быть!

В это время откуда-то, с другого края долины послышался тихий звук мотора. Он приближался, прошло немного времени, и примерно в миле от них из-за поворота показался маленький желтый фургончик. Аргайл прищурился на машину и с облегчением воскликнул:

— Почтальон! Направляется к нам! Скоро все наши мытарства останутся позади!

Они не сводили глаз с крохотной машины: фургон одолел серпантин, проехал мост, остановился у одного из домов, выгрузил почту, потом в сотне ярдов — у другого, скрылся из вида, появился опять. Проезжая мимо их машины с миланским номером, шофер притормозил и уставился на такое явно невиданное в их краях явление. Аргайл махнул ему рукой, и у них потек бесконечный разговор. Он закончился тем, что англичанин показал в одну сторону, почтальон помотал головой и ткнул пальцем в другую. Наконец Аргайл вернулся с пачкой писем в руке.

— Ну что там?

— Небольшие трудности. Туда не проехать — придется идти пешком. Почтальон попросил, коль скоро мы направляемся в ту сторону, разнести по домам письма.

— А Бралль там?

— Он не знает. Не видел его дней десять. Но кажется, в этом нет ничего необычного. Ну потопали.

Переулок вел от центра деревни вверх по склону в настоящую глухомань. Вид открывался такой, что захватывало дух, и у Флавии в самом деле перехватило дыхание, но скорее не от окружавших красот, а от того, что она не привыкла лазить по горам.

— Не хватает только, чтобы после всего этого его не оказалось дома. Ты уверен, что мы идем, куда нужно?

Аргайл молча кивнул: говорить он не мог, иначе Флавия сразу бы поняла, что он тоже запыхался.