Война 2020 года - Питерс Ральф. Страница 67

Хейфец ему не верил. Из всех командиров эскадрилий Хейфец менее всего рассчитывал, что именно Рено в нужный момент окажется в нужном месте и сделает то, что от него ожидалось. Но Рено был сыном отставного четырехзвездного генерала 8, и даже Тейлор не смог воспрепятствовать его назначению в Седьмой полк.

Тейлор и Хейфец подстраховались, поручив Третьей эскадрилье наименее ответственное задание.

– Третья эскадрилья, – продолжил Хейфец, не обращая внимания на тон Рено, – выдвигается вдоль зеленой оси номер один по получении подтверждения, что Первая и Вторая прошли рубеж перехода в атаку. Задача Третьей эскадрильи – просто уничтожение войск противника по обеим сторонам коридора, образованного вдоль района боевых действий «Изумруд». На данный момент у Советов имеются отрезанные от своих части, разбросанные вдоль всей зеленой оси номер один, так что вам нельзя открывать огонь до достижения района «Изумруд». Затем вы начинаете действовать по обстановке. Зона «Изумруд» тянется примерно от Кокчетава до Атбасара. Ваши навигационные приборы автоматически включатся, когда вы достигнете ее границ. В пределах зоны боевых действий любая боевая система подлежит уничтожению. Ваша задача – нанести максимальный ущерб вражеским вспомогательным частям и соединениям второго эшелона в тылу сектора прорыва. Единственной особо важной целью является Атбасар. На окраине города в заброшенном карьере располагается штаб Первого иранского корпуса. Там ожидаются иранские части и, возможно, японцы. Начальник разведки подозревает, что там также находится передовой командный пункт японцев, так что постарайтесь не оставить там камня на камне. Выполнив задачу по «Изумруду», следуйте вдоль зеленой оси номер два непосредственно в сборный пункт «Золото» – промышленный комплекс под Магнитогорском, где будете ждать дальнейших указаний. Вопросы?

– Нет вопросов.

– Огневая поддержка, – продолжал Хейфец. – Батальон артиллерии двойного назначения полка будет использован для противовоздушной обороны. Уровень мобильности, предусмотренный планом, слишком высок, чтобы за ним могла угнаться тяжелая артиллерия. Следовательно, мы приняли решение выдвинуть полковую артиллерию непосредственно в промежуточные сборные пункты, используя пути в тылу районов контакта с противником. В каждом пункте развернется по одной батарее – в «Платине», «Серебре» и «Золоте». Вам надлежит быть готовыми отсекать противника, преследующего наши возвращающиеся эскадрильи.

Хейфец мысленно пробежался по пунктам плана. Не упустил ли он чего?

Нет. Тогда он перешел к заключительной части.

– Теперь не отраженные в плане дополнения. Отрядам квартирьеров отбыть к промежуточным сборным пунктам с наступлением поздних навигационных сумерек. Передвигайтесь только по заранее оговоренным маршрутам, чтобы вас не обстреляли какие-нибудь скорые на руку русские. Артиллерия выдвигается на час позже. Разведчики – за полтора часа до начала операции. Сэр, – повернулся он к Тейлору, – ко мне есть вопросы?

– Нет, отлично сработано, Дейв.

– Тогда я уступаю место специалисту по радиоэлектронному противодействию из Десятого полка.

Хейфец положил пульт дистанционного управления на подставку и направился на свое место, по пути разойдясь с высоким, очень худым молодым офицером. Тот встал рядом с экраном и заговорил о чудесах, творимых передатчиками помех, о сокрытии маневров и направления удара, об электронных потоках, о введении в заблуждение вражеских радаров, о направленных потоках энергии и проникновении в частоты вражеских радиосигналов.

Сидя на холодном металлическом стуле рядом с Тейлором, Хейфец без труда представил себе этого офицера в несколько отличной форме, объясняющим правила применения нового типа лука и стрел.

Мэнни Мартинес не чувствовал в себе силы шутить. Во время маневров, даже в годы мексиканской кампании, он всегда мог скрасить юмором свои выступления на совещаниях. Во всех частях, где командовал Тейлор, начальник службы тыла говорил последним. И Мартинесу всегда удавалось, даже в самые трудные дни, поднять товарищам настроение улыбкой, небольшой шуткой над собой или над окружающими.

Но сегодня веселье покинуло его, и он мрачно ерзал на стуле, ожидая своей очереди говорить, как очереди к дантисту. Никогда еще он не чувствовал такой ответственности, и его угнетал вес свалившихся на него проблем, все прибывавших и прибывавших, – неувязок в системе снабжения и ремонта, сомнений в собственной компетентности и все усиливающегося опасения подвести Тейлора и всех тех, кто доверился ему.

Он проигрывал в уме всевозможные перестановки и ухищрения, с помощью которых удастся получше справиться со все нараставшим количеством поломок и наиболее эффективно переправить обширную тыловую инфраструктуру полка на новые пункты сбора. Прикидывал, как подготовить ремонтные команды к еще не совсем ясным даже для него задачам, которые могут возникнуть после сражения. Мартинес всегда умел находить простые и понятные способы решения проблем обеспечения, обладал даром видеть очевидные ответы, скрытые под ворохом правил и указаний, и гордился этим своим талантом. Теперь же он видел только возможность провала на множестве направлений одновременно.

Он вполуха слушал других выступающих – начальника химзащиты, сообщавшего о последних ударах противника и о типах применяемых им отравляющих веществ; полкового врача, предупреждавшего о вспышках тифа среди беженцев и снова напомнившего о действии и побочных эффектах розданных солдатам и офицерам стимулирующих таблеток, равно как о недостатках лекарства против страха, которым снабжали десантников и необстрелянных солдат, – в войсках его называли «таблетки для самоубийц», так как, несмотря на все уверения в обратном, солдаты считали, что они притупляют нормальный инстинкт самосохранения.

«Если таблетки так хороши, – спрашивали солдаты, – то почему же их не принимают офицеры?»

Мартинес слушал, в глубине души желая, чтобы совещание длилось вечно. Ведь пока оно шло, все они еще балансировали на грани войны, в полушаге от начала сражения, еще имели повод не приступать к выполнению неизбежного долга. Несмотря на пронизывающий до печенок холод, царящий в заброшенном складе, он чувствовал, что потеет.

Ему никогда и в голову не приходило бояться за свою жизнь. Он боялся только поражения.

А потом наступила та самая минута. Голос, заставивший его вздрогнуть, произнес:

– А сейчас мое место займет начальник службы тыла.

Пора.

– Мэнни! – позвал Тейлор, повернув к нему бледное лицо.

Мартинес вскочил на ноги, с удивлением отметив, что его тело, как обычно, полно сил и энергии.

– Добрый день, сэр, джентльмены… – начал он. – К 16.00 по местному времени все боевые машины были полностью заправлены, а огневые системы откалиброваны и заряжены. Что касается снабжения и ремонта, то сделано все, чтобы ничто не могло помешать проведению операции, хотя еще остается под вопросом, сколько М-100 нам в конечном итоге удастся задействовать. Учитывая, что переброска запчастей с машины на машину позволит Первой эскадрилье поднять в воздух «0-8», у нас сорок пять действующих систем из пятидесяти штатных. К тому же существует возможность отремонтировать к началу операции еще одну из систем Третьей эскадрильи, хотя здесь я гарантировать ничего не могу.

– Но, черт возьми, Мартинес, – вскинулся подполковник Рено, – вы и ваш зампотех обещали мне вернуть в строй все три мои сломанные «пташки».

Он лгал. Мартинес знал это, и он знал, что и Рено знает. Рено, генеральский сынок.

– Сэр, – начал Мартинес, – я только сказал вам, что мы сделаем все, что в наших силах. Но…

– В том-то и заключается беда нашей армии, – воскликнул Рено. – Никогда нельзя положиться…

Рено, тот самый, который, как Мартинесу было известно, шутил, что-де «нашему маленькому мексикашке еще предстоит узнать, что заниматься снабжением – нечто большее, чем раздевать машины в темных переулках».