Напиши мне про любовь - Питерс Элизабет. Страница 15

— Ничуть.

Жаклин принялась послушно позировать. Зонтик приподнять вот так, шляпку надвинуть, чтобы закрывала лицо... Жаклин вертелась и гримасничала, пока Дюбретта не объявила:

— Все, довольно. От большинства моих читателей сатира ускользнет, но кое-кто ее уловит. «Одна из писательниц на...»

— Ну уж нет, никакой анонимности! — возмутилась Жаклин. — Мой псевдоним — Валери фон Хенцау.

— Как скажете. — Дюбретта застрочила в своем блокноте. Жаклин нахально заглянула ей через плечо, но та язвительно хмыкнула: — Придется потерпеть до свежего номера. Никто, кроме меня, моей скорописи не прочтет. Видели сегодня утром мою колонку?

— Угу. И как только ваше перо не растворяется в таком обилии желчи?

— Погодите — кажется, я напала на занятный след. Если удастся, взорву к черту всю эту... Что за дьявольщина?.. Вы кто, гипнотизерша? Интересно, я единственная идиотка, изливающая вам душу?

— Нет. Кстати, как вы себя чувствуете? Лучше?

— Со мной все отлично. А почему вы... А-а. Да нет, все в порядке, Врожденная пакость, но с этим можно справляться.

Жаклин внимательно посмотрела на журналистку. Сегодня Дюбретта выглядела какой-то серой и больной.

— Не стоит со мной откровенничать, — беспечно отмахнулась Жаклин. — Отродясь не была любопытной.

— Думаю, должна вас предупредить, — медленно проговорила Дюбретта, — что охочусь за вашей подружкой. Ой, да оставьте эти ужимки! Я говорю о Валери Вандербилт, чья благородная родня отвернулась от нее из-за ее бурной и шокирующей сексуальной жизни. А на самом деле Джин Фраскатти — кроткая и тихая профессорша, которая, вполне возможно, в последний раз целовалась с мужчиной лет тридцать назад.

— Как вы узнали?

— Честно говоря, по наитию, — самодовольно улыбнулась Дюбретта. — Вы ведь ровесницы. У меня возникло подозрение, что вы вместе учились. А ваша подружка Бетси сообщила мне, где именно. Я отыскала одну знакомую профессоршу, которая хранит все университетские журналы, и — voila.

— Неплохо, — признала Жаклин.

— Таким образом, имеем уже две дутые фигуры, — радостно потерла руки Дюбретта. — Джин и Джо — оба фальшивки, слепленные милой старушкой Хэтти. Но они — мелкота, мальки; крупная рыбища — это сама Хэтти, и сдается мне... Черт, снова меня понесло! Пойду, пожалуй, пока не проболталась.

Жаклин не стала ее задерживать и отправилась на семинар, суливший обучение эротическому жанру. Но не успела сделать и пары шагов, как чья-то рука вцепилась в ее плечо.

— Я же велела вам держаться подальше от этой подлой твари! Вы кто, одна из ее шестерок?

Прыщавая физиономия Лори находилась всего в нескольких дюймах, а голос девицы срывался на визг, предвещавший близкую истерику.

Жаклин сориентировалась мгновенно:

— Ой, Лори, какое чудесное платье! Оно даже лучше, чем вчерашнее! Где ты его достала?

Лори на миг замерла с открытым ртом, но, вместо того чтобы с новой силой накинуться на Жаклин, запинаясь пробормотала:

— С-сама сшила.

Комплимент Жаклин был совершенно искренним. Платье — воздушная фантазия из кружев, оборочек и пышных нижних юбок — совсем не смотрелось на тучной фигуре Лори, но тем не менее было великолепно сшито, пусть даже ткань в нежную розочку была заляпана жиром и шоколадом.

— Правда? Какая же ты умница! А откуда взяла выкройку?

— Да просто... срисовала с картинки в музее, — буркнула Лори.

— Так ты шила без выкройки? Потрясающе!

Выражение благодарности и гордости на лице Лори невольно пробудило жалость в Жаклин, хотя тяжелая рука девчонки по-прежнему держала ее в плену. Жаклин понимала, что завоевала лишь временное преимущество. Она огляделась: коридор опустел — должно быть, семинары уже начались.

— Я всю одежду сама себе шью, — хвасталась тем временем Лори. — А еще я сшила вечернее платье для Валери Валентайн... — Она запнулась. Лицо потемнело от ярости; пальцы еще сильнее впились в руку Жаклин.

— К черту! — разозлилась та и, взмахнув тяжелой сумкой, заехала Лори прямо в живот.

Девчонка взвыла так, что кровь в жилах застыла, и рванулась вперед, пригвоздив Жаклин к стене. Слезы ручьем стекали по ее круглой физиономии.

В принципе Жаклин могла запросто сбежать, но нельзя же оставлять человека в таком разобранном состоянии. Высвободившись из-под массивного тела Лори, она дружески похлопала ее по мощному плечу:

— Ну же, возьми себя в руки. Не так уж сильно я тебя ударила.

Трубный вой Лори привлек внимание. Из раскрывшихся дверей высунулись любопытствующие лица, и вскоре в коридоре образовалась небольшая толпа. Вперед выдвинулась тетушка Хэтти собственной персоной.

— Что вы сделали с бедной девочкой?! — Она оттеснила Жаклин и ласково обняла Лори. — Ну-ну, деточка, успокойся.

— Что я с ней сделала? Если вы имеете хоть какое-то влияние на эту нервную особу, убедите ее показаться врачу. Девица совсем чокнулась.

— Она ударила меня! — скулила Лори. — Я ничего не делала, только остановилась поболтать. А она взяла и ударила меня! — И мисс Туппер стиснула Хэтти в судорожном объятии.

— Ну полно, полно, детка. Пойди-ка умойся, милочка, и успокойся. Тетя Хэтти разберется с этой подлой женщиной.

Шмыгая носом, Лори ретировалась.

Жаклин брезгливо скривилась.

— Девчонка просто ненормальная, — повторила она. — Крыша едет полным ходом. Иначе говоря, она нуждается в помощи.

— Знаю, — буркнула Хэтти. — Но вы наверняка чем-то ее расстроили...

— Со мной ваши штучки не пройдут! — оборвала ее Жаклин. — Эта истеричка буквально напала на меня. Мне ее жаль, но комплекс вины вешать на меня не надо.

— Но я же не сторож при ней, — запротестовала Хэтти. — Если у вас есть претензии... Погодите-ка. Где=то я вас видела. Это не вы беседовали с Дюбреттой Дюберстайн?..

— Мы с ней знакомы, — осторожно ответила Жаклин.

Широкая, вопиюще ненатуральная улыбка расползлась по лицу тетушки Хэтти.

— Милочка, я так сожалею о случившемся! Вы уж простите, что была так резка с вами, просто я слегка расстроилась. Да и вы, наверное, тоже. Почему бы вам не заглянуть ко мне в номер и не выпить чайку?

Уговаривать Жаклин не пришлось. Беседа со знаменитой тетушкой Хэтти обещала быть куда веселее, чем семинар по лунному свету и похоти.

Хэтти трещала без умолку, со своим фальшивым южным акцентом:

— Боже, какое чудесное платье! Я еще во время завтрака вас заметила и подумала: надо же, до чего же великолепный наряд! Не могу передать, как я огорчена, что вам пришлось понервничать. У этой бедной девочки столько проблем. Я пытаюсь ей помочь, но что я могу сделать? Знаете, она ведь из вполне приличной семьи. Денег куры не клюют. Но сами знаете, как нынче бывает — пьянство, недостаток внимания... ну, вы меня понимаете. Ну вот мы и пришли. Вы здесь чуток посидите, вот в этом уютненьком кресле, а я пока чайничек поставлю.

Роскошное убранство люкса как нельзя лучше подкрепляло слова Дюбретты — Хэтти превратила любовь в отличный источник дохода. Гостиная с балконом, спальня с ванной, кухня... Если уж цена одноместного номера тут зашкаливает за сотню долларов в день, то эти шикарные апартаменты явно влетели в кругленькую сумму.

С подносом в руках впорхнула Хэтти.

— Не стоило мне отрывать вас от семинаров, — заметила Жаклин, рассудив, что лучше заговорить первой, иначе такой шанс может вообще не представиться.

— Ну что вы, милочка, не волнуйтесь. По правде сказать, я не отвечаю за поведение Лори — ни в малейшей степени! — но бедняжка видит во мне что-то вроде матери. На мой взгляд, люди должны помогать друг другу по мере сил.

Жаклин едва удержалась, чтобы не расхохотаться, — настолько не вязался с тетушкой Хэтти образ этакой добросердечной старушки: глаза ее были пусты, как окна заброшенного дома, а материнский инстинкт, если он вообще имелся, здорово напоминал инстинкт паучихи. Кстати, а пауки и впрямь пожирают своих отпрысков? Пока Жаклин размышляла над этой естественнонаучной проблемой, Хэтти продолжала щебетать: