Улица Пяти Лун - Питерс Элизабет. Страница 16

Глава пятая

I

Само собой разумеется, машиной Пьетро оказался «роллс-ройс». Когда это помпезное авто подкатило к отелю, я маялась в вестибюле, причем торчала там уже почти два часа. Мне до смерти наскучил мой номер, и, честно говоря, я немного нервничала. Мне вдруг пришло в голову, что мой детективный оптимизм ошибочен. Что, если меня зазвали на загородную виллу исключительно для отвода глаз? Дабы я утратила бдительность и не ждала подвоха... Если банда желает избавиться от меня, то это легче сделать в большой гостинице, чем в загородном доме Пьетро. Потому-то я и приняла меры предосторожности: с утра пораньше снесла чемоданы в вестибюль и сидела там, листая путеводитель и наблюдая за снующими постояльцами.

Деньги — воистину великая вещь. Когда объявили о прибытии графа Караваджо, весь персонал гостиницы так и заметался. Я важно продефилировала к дверям в сопровождении двух коридорных и швейцара, чувствуя себя настоящей королевой: все вокруг кланялись, расшаркивались и лицемерно улыбались.

Правда, завидев автомобиль, я едва не грохнулась от неожиданности. Это был настоящий монстр длиной в полтора квартала, да еще серебристого цвета! С полминуты я глазела на это сверкающее чудище разинув рот, потом спохватилась и поспешила вниз по лестнице. Коридорный загрузил мои чемоданы, а я забралась в серебристые недра.

Места там хватило бы для небольшого оркестра. Среди подушек затерялись Пьетро, его неприятный секретарь и Хелена. По выражению лица Пьетро — а у итальянцев самые выразительные лица на свете — я сделала вывод, что он пытался избавиться от Хелены, но не сумел. Пришлось сесть рядом с подлым Смитом. Пьетро поцеловал мне ручку, секретарь последовал его примеру, но поцелуй сэра Смита отдавал ядом.

Старина Пьетро выглядел великолепно в шелковом костюме с широким шелковым галстуком, а Хелена втиснулась в обтягивающие шелковые брючки и футболку с эмблемой римского яхт-клуба, забыв, естественно, надеть лифчик. Лицо она задрапировала пышными волосами, глаза прикрыла темными очками, но все равно было понятно, что настроение у нее отнюдь не радужное.

Такого автомобиля мне прежде видеть не доводилось. В нем имелся бар, огромный телевизор, два телефона и парчовые занавески, которые с шуршанием задвигались при нажатии кнопки. Я так и ждала, что откуда-нибудь выскочит полуобнаженная дамочка и примется развлекать нас танцем живота. К тому времени, когда Пьетро закончил показывать свои чудеса, мы уже выехали из города.

— Надеюсь, мы не заставили вас ждать, — промурлыкал аристократ. — Это все Хелена виновата. Она так любит возиться.

Хелена нервно дернула головой, и Пьетро тотчас набычился. Похоже, Смит прав — скоро красавица получит отставку. Проницательная женщина давно бы заметила признаки надвигающейся угрозы и постаралась изменить свое поведение, но толстуха Хелена не обладала избытком проницательности.

— Все в порядке, — бодро прочирикала я. — Главное — приехать к пяти часам! Мне нужно кое-куда позвонить в пять...

Как я и рассчитывала, это заявление вызвало всеобщее беспокойство. Хелена передернула пухлыми плечами, Пьетро во все глаза уставился на меня, а подлый Смит слегка отодвинулся.

— Позвонить, — повторил он медленно. — Могу ли я надеяться...

— Да-да, позвонить. Моему старому дядюшке Карлу. О, стариканчик такой нервный, так беспокоится обо мне. Я обещала звонить ему каждый день. Ровно в пять часов, минута в минуту. Вы же знаете, немцы помешаны на пунктуальности.

Сбоку от меня раздался гнусный смешок. Пьетро, сидевший напротив, выглядел удивленным.

— У вас есть немецкий дядюшка? Я думал, вы американка.

— Карл — всего лишь приемный дядюшка. Старый добрый дядя Карл Шмидт. Он впадает в истерику, если в пять часов я забываю позвонить, и поднимает на ноги всю Германию. Трудно представить, на что он способен в запале. Разумеется, все звонки за мой счет.

— Пустое, — отмахнулся Пьетро, задумчиво глядя на меня.

— Почему же? Мне кажется, богатые люди слишком часто позволяют садиться себе на шею. Из того, что у вас много денег, еще не следует, что вы обязаны оплачивать мои прихоти.

Пьетро округлил глаза:

— Гм...

Проклятый Смит трясся в пароксизме беззвучного хохота.

— Полагаю, вы оставили у своего нотариуса некий документ, который следует вскрыть в том случае, если о вас не будет никаких известий? — простонал он.

— Вчера вечером я отправила его по почте.

Смит загоготал в голос. Пьетро сердито посмотрел на него. Хелена отодвинулась, качнув студенистыми прелестями, и раздраженно вопросила:

— Что за вздор? Я ничего не понимаю.

— Возможно, это к лучшему, — хихикнул Смит. — Ладно, Вики... Я ведь могу звать тебя Вики?

— Нет! — отрезала я.

— А ты, дорогуша, зови меня Джоном. Ты сказала все, что хотела, дорогая Вики, так что давай теперь забудем о делах. Посмотри, какой чудесный вид. Нам этот путь повторить не суждено, как выразился какой-то поэт.

Во время сей дружеской беседы лицо Пьетро оставалось совершенно непроницаемым. То ли граф был превосходным актером, то ли действительно не понимал, о чем мы говорим. Зато последние сомнения относительно Джона Смита рассеялись. Этот человек был воплощением наглости.

Согласно легенде, основателями Тиволи были Каталл Аркадский, который бежал из страны вместе с Евандром во время войны между Этеоклом и Полиником, и его сын Тиберт. Похоже на сюжет мыльной оперы, не правда ли? С такими-то именами. Все это поведал мне наглый Смит, и не только это. Пока огромный автомобиль плавно мчался по дороге, мой сосед трепался без умолку. Никто даже слова вставить не мог.

Я узнала, что Тиволи, расположенный неподалеку от Рима, был излюбленным местом, где селилась римская знать. Древние римляне бежали сюда от столичной духоты и перенаселенности. Наиболее знаменитое поместье того времени принадлежало императору Адриану, руины античного дворцового комплекса сохранились до настоящего времени. Вилла д'Эсте относится к наиболее известным сооружениям эпохи Возрождения, это поместье с его великолепными парками — собственность государства, в отличие от виллы Kaраваджо, где живут до сих пор. Дворец графа представляет уменьшенную копию роскошной виллы д'Эсте. Иными словами, своими размерами загородное жилище Пьетро не превышает гостиницу средней величины.

Сама вилла состоит из расписных и позолоченных залов и больших, продуваемых насквозь спален, три этажа которых расположены вокруг внутреннего дворика с арочными галереями. Но гордостью поместья является парк. Там повсюду фонтаны: со скульптурными группами, в виде искусственных гротов, фонтаны-лестницы, фонтаны, которые внезапно выстреливают струями воды, обливая с ног до головы незадачливых гуляющих. В парке есть длинные кипарисовые аллеи и живые изгороди выше человеческого роста, оранжереи и крытые галереи. Пока мы ехали по территории поместья, я успела увидеть все, что так красочно расписывал Смит.

Машина свернула на подъездную аллею, и Хелена вдруг беспокойно заерзала. Я не могла разглядеть ее лица — да оно и не отличалось большой выразительностью, — но поняла, что подружку Пьетро снедает какое-то сильное чувство, и далеко не самое приятное. Хотя кондиционер создавал в салоне почти арктическую прохладу, у Хелены над верхней губой выступили бисеринки пота.

«Роллс-ройс» остановился. Шофер проворно выскочил и распахнул дверцу. Первым, кряхтя и постанывая, вылез Пьетро, затем помог выбраться мне. Следующим, сияя идиотской улыбкой, выскочил Джон Смит. Я неприязненно посмотрела на него. Настоящий черт из табакерки. Хитрый, подлый и...

Хелена не шелохнулась.

— Быстрей же, дорогая! — рявкнул Пьетро. — Скоро обед. Еда остынет!

Хелена лишь забилась глубже в угол машины и энергично замотала головой.

— Ладно, — сердито проворчал Пьетро. — Бассано отвезет тебя обратно в Рим. Я же говорил, чтобы ты оставалась дома.