Улица Пяти Лун - Питерс Элизабет. Страница 36

— Умеешь ты развеселить, — мрачно буркнула я.

— Мне тоже так кажется, — вздохнул Джон. — Ты даже не представляешь, как я не люблю сталкиваться с жестокой реальностью. Но когда речь идет о спасении моей драгоценной шкуры... Полагаю, нам лучше начать действовать, и незамедлительно. Они могут решить расправиться с нами, пока Пьетро в беспамятстве. Поставить его перед свершившимся фактом. Это избавит от мук его жалкую совесть. Да, думаю, такое вполне вероятно.

— Действовать? — Я так и вытаращилась на Джона. — Как действовать?

Джон нагнулся над Пьетро, поколдовал над одеялом и распрямился. Теперь можно было решить, что Пьетро не спит сладким сном, а скрючился от боли.

— Заметила, как Бруно беспокоится о своем хозяине? Если я не ошибаюсь, он слоняется где-то под дверью. Значит, так... Я барабаню в дверь и ору что есть мочи. Ты теребишь Пьетро. Когда Бруно откроет дверь, дергай за одеяла посильнее. Надо создать впечатление, будто у Пьетро конвульсии.

Джон в упор посмотрел на меня, я послала в ответ бараний взгляд. Он раздраженно фыркнул:

— Ладно, сейчас покажу. Вот, смотри... Примерно так.

Он ухватил Пьетро за руки и за ноги и принялся трясти, подобно тому, как трудолюбивые домохозяйки трясут матрасы. Выглядело чертовски убедительно. Полное впечатление, будто Джон пытается удержать конечности человека, который бьется в эпилептическом припадке.

Толстые щеки Пьетро мотались из стороны в сторону, но блаженная улыбка держалась будто приклеенная.

— Постарайся загородить его лицо, — добавил Джон, с отвращением глядя на беднягу. — С этой глупой физиономией ничего не сделаешь.

Он встал, отряхнул брюки, и я заняла его место.

— По-моему, с Бруно тебе не совладать, — сказала я, практикуясь во «встряхивании матраса». Это занятие мне даже понравилось: Пьетро был таким приятным на ощупь, таким пухлым, таким аппетитно-толстым.

— Скорее всего. Но у меня появится шанс, если застигнуть его врасплох. Ежели увидишь, что дела мои плохи, можешь прийти на подмогу, я не обижусь.

Придумать ответ поязвительнее я не успела, так как Джон подскочил к двери, замолотил в нее кулаками и заорал:

— На помощь! Помогите! Пьетро умирает! На помощь, на помощь, на помощь...

Долго напрягать голосовые связки ему не пришлось. Должно быть, Бруно и впрямь отирался под дверью. Засовы и цепи взволнованно загремели. Я набросилась на Пьетро и что было сил затрясла безвольное тело, украдкой косясь на дверь. Удивительно, но пока все шло как по маслу.

Однако замысел едва не провалился, не успев начаться. Встревоженный Бруно с такой силой распахнул дверь, что Джон впечатался в стену.

После этого все пошло наперекосяк. Я увернулась от Бруно, который набросился на меня, словно самка бегемота, защищающая своего детеныша. Гигант рухнул на колени и склонился над Пьетро. Что ж, коли Джон выведен из строя, то действовать нужно мне. Я сцепила руки в замок и вскинула над головой, собираясь ударить Бруно по шее сзади, как сплошь и рядом делают крутые парни в детективных телесериалах. Правда, особых надежд на сей прием я не возлагала, уж слишком эта шея походила на гранитную глыбу. Скорее всего, я просто останусь без рук. Впрочем, на том свете они мне вряд ли пригодятся...

Пока я раздумывала да примеривалась, а Бруно кудахтал над хозяином, из-за двери появилось плоское существо. Ба, да это наш герой! Прикрывая лицо и постанывая, он нетвердым шагом двинулся к нам.

Уж не знаю, то ли Бруно услышал шаги, то ли все-таки догадался, что с его хозяином ничего ужасного не произошло, но он вдруг обернулся. И без того уродливое лицо было перекошено от ярости. Стоя на коленях, он попытался ухватить меня, но я оказалась проворнее и метнулась в сторону, забыв опустить руки. Со стороны мое движение, должно быть, напоминало элемент из авангардной балетной постановки: зрелая девица, сцепив руки над головой, скачет как горная серна. Издав рык, Бруно начал вставать. Именно начал — при его габаритах и гибкости это был настоящий производственный процесс. Словно разгибался огромный, плохо смазанный механизм. Он уже почти распрямился, когда мимо меня что-то со свистом пронеслось. Это был Джон — пригнув голову, он снарядом метнулся в громилу...

Ни слышать, ни видеть такого мне не доводилось. Весь воздух разом вышел из легких Бруно, будто весь пар вдруг вырвался из свистка чайника. Бруно раскинул огромные ручищи и зашатался. Голова его мотнулась назад, с силой ударилась о каменную стену, огромное тело медленно осело на пол, глаза закатились.

Джон выпрямился и потер лоб. Другая рука тревожно ощупывала нос.

— По-моему, я проломил себе череп, — прогнусавил он.

— Ничего страшного, главное, что твои драгоценные музыкальные руки не пострадали, — безжалостно ответила я. — Пошли отсюда!

Джон покосился на Бруно:

— Нет, сначала надо связать его.

Я с сомнением оглядела гиганта. С таким же успехом можно было попросить подойти к контуженному гризли.

— Тогда прикрой меня.

— Чем? — Джон осторожно дернул себя за кончик носа. — Ох, слава богу, похоже, моя неземная красота не пострадала. Но ощущение... Ладно, хватит спорить, нам нужно торопиться.

Мы спеленали Бруно полосами, на которые разрезали одеяла, воспользовавшись его собственным ножом. Изрядный кусок шерсти исчез у нашего тюремщика во рту, дабы не поднимал крик раньше времени. Успели мы вовремя: Бруно вдруг застонал и пошевелился.

С ложа тоже донеслась какая-то возня. Я оглянулась. Сунув ладошку под голову, Пьетро сладко причмокивал во сне. Должно быть, ему снилось что-то приятное. По лицу аристократа было разлито неземное блаженство.

Помимо ножа, в карманах Бруно обнаружился еще один полезный предмет — коробок спичек. И очень кстати. Когда мы притворили за собой дверь, у нас остался только этот источник света. В коридоре царила кромешная тьма. Я запалила спичку, чтобы Джон смог задвинуть все эти щеколды и засовы.

— Куда? — прошептала я, когда он навесил последнюю цепь.

— Не знаю. Давай попробуем направо.

Его рука ощупывала меня. Если Джон искал мою руку, то здорово промахнулся. Я шлепнула его по пальцам и прошипела, чувствуя небывалый подъем:

— Хватит!

— Это всего лишь случайность. — В его шипении тоже слышалась залихватская удаль.

Успех вскружил нам голову, но эйфория продолжалась не долго. Мы ковыляли по темному коридору, взявшись за руки и ощупывая стены. Ноги мы старательно приволакивали — из опасения споткнуться. Я бы не удивилась, если бы в полу обнаружилась зияющая дыра или западня, — в этих катакомбах все возможно. Мою блестящую идею зажечь еще одну спичку Джон отклонил: спичек в коробке кот наплакал, а мы запросто могли вскоре очутиться в ситуации, когда они нам очень понадобятся.

В конце коридора мы уткнулись в тупик. Правда, там имелась дверь, но она была заперта. Ничего не оставалось, как вернуться тем же путем и попытаться пойти в другом направлении. Теперь мы шли быстрее, но не только потому, что знали дорогу. Время работало против нас. Даже если Бруно сумеет освободиться, его крики наверху не услышат, но уж больно похожа на правду малопривлекательная гипотеза Джона. Зачем бандитам ждать утра, чтобы избавиться от нас?.. Прийти за нами могли в любую минуту.

Мы вернулись к камере (я сумела нащупать в темноте дверь) и двинулись дальше, уже медленнее. Через несколько шагов раздался грохот — это я споткнулась о стул. Видимо, именно на нем коротал время Бруно. Действительно, почему малыш должен был отказывать себе в удобствах?

Этот туннель тоже заканчивался тупиком, но чуть раньше в сторону уходил еще один коридор. Вдали замерцал проблеск света. Бодрой рысью мы устремились на свет и вскоре оказались под высоким зарешеченным окном. Глаза мои настолько привыкли к кромешному мраку, что свечение почти ослепляло, хотя то был всего лишь тусклый лунный свет, к тому же отраженный от стен метровой толщины. Мы очутились в помещении, заставленном полками со всякой всячиной. Должно быть, кладовая... Черный проем в дальнем конце помещения намекал на выход. Небольшая лестница подвела нас к двери. Джон приоткрыл ее и заглянул в щель.