Улица Пяти Лун - Питерс Элизабет. Страница 40

Рано или поздно один из лучей неминуемо должен был наткнуться на нас. Я висела на руках, ногами упираясь в небольшой выступ на внешней стороне стены. Меня скрутило от страха, и я никак не могла разжать руки и спрыгнуть. Джон сказал, что там восемь футов, но откуда ему знать? Может, у меня под ногами бездонная пропасть? Внизу ведь адская тьма, поди разбери.

Джон склонился надо мной. Моя правая рука все еще стискивала его запястье. Наверное, он снова сел на колючую проволоку, так как ласковые увещевания без всякого перехода вдруг сменились потоком площадной брани. И в тот же миг волосы Джона вспыхнули золотом, словно ореол, и ругань заглушил грохот выстрелов.

Я разжала пальцы, и мы полетели вниз. Джон при этом проехался по барьеру из колючей проволоки. Если он и завопил от боли, то я этого не слышала. Можно было подумать, что нас расстреливают из пулемета, — такой стоял шум.

Оказалось, что в расчетах он не очень ошибся, то есть мои ноги болтались в каких-то трех футах от дна «бездны». Я даже не почувствовала удара, когда приземлилась, но тут на меня обрушился Джон. Цепляясь друг за друга, мы покатились вниз. Склон был крутой, очень крутой, да к тому же усеянный камнями. И каждый треклятый булыжник наверняка оставлял на моем многострадальном теле синяк. Теперь придется ходить пятнистой...

У подножия холма протекал ручей, и, само собой разумеется, наше путешествие завершилось в этом ручье. Было бы очень странно, если бы мы пропустили хоть одно препятствие.

Все это время я продолжала прижимать к себе Джона, надеясь, что он сыграет роль буфера между мной и булыжниками, но толку от него было ноль. В результате в ручей мы свалились, сплетясь в страстном объятии. Думаю, Джон тоже надеялся использовать меня в качестве подушки. О ручье не хочу сказать ничего дурного — славный был ручей. Мелкий, с мягким илистым дном и довольно теплый. Я лежала, чувствуя, как вода ласково струится по моему истерзанному телу. Где-то вдалеке мелькали огни и слышались крики. Какая-то тяжелая штуковина давила мне на диафрагму. Я скосила глаза. Голова...

— Джон?

Ответа не было.

— Надеюсь, это ты, Джон, — продолжала я. — Потому что если это не ты, то кто?

Голова пошевелилась. Затем безжизненный голос прошелестел:

— Вода. Опять вода. Вечно вода. Наверное, это имеет какое-то глубокое значение. С точки зрения фрейдизма...

— К черту Фрейда! Это всего лишь мелкий ручеек. Джон, у нас получилось! Мы выбрались из поместья.

— Здорово. — Давление на мою диафрагму усилилось.

— Мы выбрались, но нам по-прежнему грозит опасность. Мне кажется, лучше уйти отсюда.

Судя по всему, мы преодолели изрядное расстояние. Мелькающие на горе огоньки казались крошечными светлячками, голоса доносились слабым жужжанием насекомых. Но не стоит тешиться иллюзиями.

— Джон, у них пистолеты.

— Точно! — Джон привстал. — Так ты не шутила? Мы действительно в ручье? Никогда не видел такой сырой страны. Английский климат считается влажным, но это...

— Все дело в собаке, — вздохнула я. — Если бы не этот милый пес, кое-какой воды нам бы удалось избежать. Джон, я беспокоюсь за Цезаря. Бруно — неподходящая компания для такого добродушного и доверчивого создания.

— Спасибо, что напомнила. — Джон медленно поднялся на ноги. — Раз уж мы все равно в ручье, давай здесь и останемся, на тот случай, если они приведут Цезаря.

— Ладно, все равно вымокнуть сильнее нельзя.

На это оптимистическое замечание Джон отозвался невнятным ворчанием.

Мы зашагали вниз по ручью. Берега постепенно поднимались, и вскоре мы уже брели по дну миниатюрного ущелья. Сверху к нам склонялись деревья, а из земли, словно узловатые руки, тянулись корни. Судя по далеким крикам, преследование продолжалось, но я немного расслабилась. Цезарь не сумеет взять наш след в воде, а уж от людей мы спрячемся, благо есть куда: в крутых глинистых обрывах я то и дело нащупывала просторные ниши, — наверное, результат деятельности воды. Единственная трудность заключалась в том, что мы не видели, куда идем, — нависающие ветви почти закрывали лунный свет. Я потянула Джона за насквозь промокший рукав. Он вздрогнул и остановился. Из груди его вырвался сдавленный вздох.

— Нельзя быть таким пугливым! — прошипела я. — Ничего не вижу. Я только хотела...

Тут до меня наконец дошло. Правда, не сразу, крупица за крупицей... Ткань на ощупь была какая-то странная. Ну да, мокрая, это понятно, но еще и липкая. Прежде чем мой неповоротливый ум сумел сделать следующий шаг, Джон с громким плеском рухнул в воду.

Ручей в глубину и был-то всего три-четыре дюйма, но этого вполне достаточно, когда валяешься, уткнувшись лицом в ил, а именно так Джон и поступил. Весьма опрометчиво с его стороны. Не будь рядом находчивой и сообразительной спутницы, он бы быстро отправился в лучший мир, но это так, к слову... Много времени на то, чтобы перевернуть безвольное тело, наверное, не понадобилось, но мне показалось, что я возилась целую вечность. К тому же Джон был бревно бревном. Это ж надо, дважды отключиться за несколько часов! Но вот наконец он втянул в себя воздух вместе с мерзкой илистой жижей.

Жив!

Однако если продолжит глотать воду, то вскоре будет мертв. Резонное наблюдение. Пыхтя как паровоз, я выволокла Джона на берег и без сил опустилась рядом. Его некогда белая рубашка от грязи превратилась в черную. Я осторожно разодрала рукав и вгляделась в темноту. Черта с два тут разглядишь... Кровь продолжает течь. Должно быть, пуля задела руку и все это время Джон истекал кровью... Я лихорадочно ощупала свое скудное одеяние, стараясь решить, что можно пустить на жгут.

Как говорится, беда не приходит одна. Врачевание в кромешном мраке — занятие не из легких, к тому же...

Что это?! Неподалеку раздался хруст, а через мгновение — плеск. Неужели преследователи уже здесь?.. Так и есть! Темноту прорезал луч света и заметался по противоположному берегу. Как хорошо, что я успела втащить Джона в одну из этих ниш.

К счастью для нас, человек находился на той же стороне ручья, что и мы. Луч света упорно шарил по другому берегу. Если бы преследователь был таким умником, каким наверняка себя воображал, то непременно заметил бы, что последние несколько минут на противоположный берег накатывает миниатюрный прибой. И вывод напрашивался весьма любопытный... Для меня это было столь очевидно, что я задержала дыхание, ожидая, что он вот-вот поднимет крик, призывая на помощь остальных.

Нас спасло какое-то животное. Понятия не имею, что это был за зверь, — не сумела разглядеть. Гладкое, лоснящееся на свету пятно скользнуло по мелководью и юркнуло в нору на противоположном берегу. Должно быть, водяная крыса — в фауне я разбираюсь плохо. Впрочем, неважно, кто именно обитал у ручья, главное другое — преследователь решил, что круги на воде именно от этого ночного зверька, что-то пробормотал и швырнул вслед несчастной крысе камень, — настоящий мерзавец. В нашу спасительницу он, разумеется, не попал, и та без помех скрылась в своем жилище. А человек повернул назад — я слышала, как он пробирается сквозь заросли, больше не пытаясь соблюдать тишину.

Его фонарик сослужил мне добрую службу. В отраженном от скал и воды свете я сумела хоть немного рассмотреть поврежденную руку Джона. Когда преследователь удалился на изрядное расстояние, я вздохнула и стащила с себя блузку, которая больше напоминала истерзанную половую тряпку. Но ничего другого в моем распоряжении попросту не было. Конечно, странновато я буду выглядеть, пытаясь голой по пояс поймать машину, но если у меня такой же неприглядный вид, как и у Джона, наличие или отсутствие блузки не имеет никакого значения.