Искра страсти - Питерсен Дженна. Страница 40

Карета остановилась, и, выглянув в окно, Анастасия увидела, что они у дома Эмили. Лукас пошевелился, когда лакей отворил дверцу. Лавиния сжала ее руку.

– Поговорим более подробно завтра вечером. Приходи к нам на ужин.

Лакей помог Анастасии спуститься, и Лукас последовал за ней. Подхватив ее под локоть, он проводил ее до двери.

– Мне жаль, что все так обернулось, Ана, – прошептал он, на секунду задержав ее руку.

Она покачала головой:

– Ты предлагал мне уйти… и не один раз. Предлагал казать «нет». – Глаза ее налились слезами. – Твоей вины меньше, чем моей. Поговорим об этом завтра.

Лукас кивнул на прощание, когда дверь открылась. Анастасия проскользнула в дом и из-за занавеса у двери посмотрела на него украдкой. Лукас постоял, глядя на закрытую дверь потом направился к карете, качая головой.

Опустив занавес, Анастасия лбом прислонилась к стенке тут же, у двери. Слезы, которые она сдерживала изо всех сил теперь полились по щекам безудержным потоком.

Что же она натворила?

Неустанно, не присаживаясь, Анастасия ходила между окном и камином в комнате Эмили. Туда и обратно, туда и обратно, ломая руки. Она видела, с каким участием смотрят на нее Эмили и Мередит. Но чем они могли ей помочь? Больше ничем.

– Может, присядешь и выпьешь чаю? – Мередит указала на место рядом с собой. – Пожалуйста. Ты почти не спала всю ночь. Знаю, что отказалась от завтрака.

– Откуда ты знаешь? – нахмурилась Анастасия. Эмили улыбнулась в ответ, но как-то отстраненно и немного печально.

– Мы ведь не единственные шпионы в этом доме, ты же знаешь.

Анастасия изобразила улыбку. Домашние слуги должны быть самыми настоящими шпионами. Она опустилась на место рядом с Мередит, но отказалась от налитого чая.

– Ответь на такой вопрос, – сказала Мередит, переглянувшись с Эмили. – Он может тебе не понравиться. Что ты будешь теперь делать?

Сидя прямо, словно проглотив палку, Анастасия смотрела перед собой.

– Что ты имеешь в виду?

Можно было не спрашивать, она и так знала, о чем говорит подруга. Этот вопрос она всю минувшую ночь снова и снова задавала себе самой.

Встретившись с ее взглядом, Эмили задала свой вопрос:

– Ты рассчитываешь по-настоящему выйти замуж или будешь и дальше держать Тайлера на расстоянии?

Неужели Эмили настолько слепа? Анастасия подвинулась вперед и поставила локти на стол, потом уронила голову на руки, не в силах сдержать эмоции, клокотавшие внутри. Страх, отчаяние, боль от расставания с прошлым, но также и желание. Предвкушение будущего. Так много всего накопилось в ее сердце, так много новых ощущений, что она не знала, как поступить, как чувствовать, как рассказать.

– Ничего не знаю, – прошептала она.

– Леди Уиттиг, к вам пришли и ожидают в гостиной, – послышался из дверей голос Бенсона, который опередил подруг с их советами.

Закрыв глаза руками, Анастасия желала с такой же легкостью укрыться от окружающего мира, как она укрылась от света.

– Дайте подумать… это мистер Тайлер?

– Нет, мадам. Это вдовствующая леди Уиттиг.

Моментально исчезло желание загородиться от мира, которое сменилось чувством острым и светлым до боли. В ушах зазвенело, сердце заколотилось, Анастасия поднялась из-за стола.

– Э… Передайте ей, что я сейчас буду. И убедитесь, чтобы она ни в чем не нуждалась, пока ожидает.

Поклонившись, Бенсон удалился. Анастасия, прикрыв рот рукой, повернулась к подругам. Они так же побледнели, как и она.

– Понятия не имела, что моя бывшая свекровь в городе, – прошептала она.

Мередит вскочила на ноги.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Анастасия задумалась на мгновение. Очень легко спрятаться за спину подруги, но она так не поступит.

– Нет. Мы с Франческой поговорим наедине. – Анастасия вздрогнула, направляясь к дверям. – Наверняка она узнала об этой помолвке. И если ей хочется сообщить мне, в каком она гневе и как ей больно, тогда я, конечно, дам ей такую возможность.

На ее памяти такого долгого пути вниз по лестнице у нее никогда не было. Воспоминания о Гилберте, о его семье сопровождали каждый ее шаг. Для нее Франческа стала второй матерью. Анастасия страшилась того момента, когда она лишится ее ободряющего прикосновения и ласковой улыбки.

Но этого нельзя избежать. Она сама во всем виновата. Капитулировала перед желанием своего тела и даже позволила себе увлечься. Теперь придется заплатить за последствия.

Открывая дверь в гостиную, Анастасия нацепила на лицо улыбку, которая никак не отражала того, что творилось у нее внутри. Как только дверь открылась, Франческа поднялась. Они стояли и просто смотрели друг на друга, смотрели долго.

От матери Гилберт унаследовал ярко-голубые глаза. Они всегда поражали Анастасию. И вот сейчас будто снова ее муж смотрел на нее, и в его взгляде стоял вопрос, он был полон беспокойства и… может быть, осуждения. Она прикрыла глаза, и наваждение исчезло.

Ее свекровь была стройной, очень милой, хорошо выглядевшей для своего возраста женщиной. Она так и не примирилась с потерей сына. И не примирится никогда.

– Франческа, – Анастасия заставила себя подойти к ней с распростертыми руками, – прошу прощения, что так долго не навещала вас.

К ее удивлению, лицо свекрови смягчилось, и она заключила ее в объятия.

– Моя дорогая, поздравляю тебя.

Анастасии показалось, что она ослышалась. Поздравляю?

– Я так виновата, – прошептала Анастасия, крепко обнимая свекровь. – Я должна была написать, но все произошло так быстро. А я… – Анастасия заколебалась. Эта женщина достойна правды. По крайней мере насколько это было допустимо. – А я так боялась, потому что не знала, как вы к этому отнесетесь.

Франческа отодвинулась. Она была смущена и озабочена такими словами.

– Боялась? Ты хочешь сказать, что думала, я буду злиться на тебя за то, что ты снова влюбилась?

Анастасия попятилась. Это была легенда, которую они с Лукасом сами сотворили. Легенду о большой любви, тайно возникшей, которая становится очевидной для всего общества. Было странно услышать о ней из чужих уст. Анастасия была поражена. Эти слова задели ее настолько, что захотелось похоронить их в глубине души. Она не любила Лукаса. Желала, да. И в ущерб себе.

– Мне жаль, мне так жаль, – шептала она.

– О, Анастасия. – Взяв за руку, Франческа подвела ее к диванчику, на который они вместе опустились. – Моя девочка, я не могу сердиться на тебя. Ты любила моего сына, я знаю. И он любил тебя. Но все так быстро кончилось.

Она помолчала, и Анастасия увидела, как в глазах Франчески заблестели слезы. – Слишком быстро. Но Гилберт ни за что бы не захотел, чтобы ты носила траур до конца жизни.

– Я ведь обещала, – тихо сказала Анастасия.

– Какие бы обещания ты ни дала, ты их сдержала. – Франческа покачала головой. – Пожалуйста, не говори, что ты медлила из-за страха предать Гилберта.

Анастасия отвела глаза. Именно это она и делала. На несколько лет она уединилась, сохраняя образ жизни, каким он был, когда умер Гилберт. Только Лукасу силой удалось вытащить ее из кокона, который она сама для себя создала. Только Лукас сумел разбудить личность, которая в ней жила и о которой она забыла. Личность, которой Анастасия никогда не позволяла быть свободной.

Франческа взяла ее за подбородок.

– Милая, ты еще так молода. Пусть Гилберт займет маленький кусочек твоего сердца, но ты должна снова любить и жить. Не нужно удерживать прошлое из страха, что он не одобрил бы тебя. Он любил тебя. Он пожелал бы тебе счастья. Он пожелал бы тебе счастливый дом, семью, а не участь скорбной вдовы навеки.

Слова отзвучали, отрезая прошлое вместе с горем, которым Ана как саваном укрылась от всего с того самого дня, как умер Гилберт. Пожелал бы он ей этого – чувств к новому мужчине? Жизни с Лукасом? А детей, а будущего?

Пожелала бы она ему того же, если бы жизнь обернулась по-другому?

– Когда назначена свадьба? – спросила Франческа.