Скандальная история - Питерсен Дженна. Страница 34

И конечно же, ей совсем не хотелось, чтобы он уходил. В глубине души она надеялась, что он не отступит и ей придется уступить. Значит, теперь она сама должна сделать выбор. Должна поступить так, как ей хотелось.

Собравшись с духом, Кэтрин сделала шажок навстречу мужу. Посмотрев ему в глаза, она взяла его за руку и снова прижала его ладонь к своей груди. Он взглянул на нее с изумлением, но руку не убрал.

По-прежнему глядя ему в глаза, Кэтрин сказала:

– Я не откажу тебе. Ты сам это прекрасно знаешь.

Не говоря ни слова, он обнял ее за талию, привлек к себе и прижался губами к ее губам. Затем подхватил на руки и отнес в свою постель. В их общую постель.

Положив жену на покрывало, Доминик убрал с ее лица несколько выбившихся из прически прядей, стал снимать с нее платье. Кэтрин трепетала при каждом его прикосновении и тихонько стонала. Что бы она ни говорила мужу, она желала его, страстно желала. Так что, наверное, придется ей найти другой способ оградить от этого мужчины свое сердце…

Тут губы его снова прижались к губам жены. Затем он принялся целовать ее груди, и соски тотчас же отвердели, превратившись в тугие бутоны. Минуту спустя он снял с Кэтрин оставшуюся одежду и, чуть приподнявшись, окинул ее взглядом. Ее черные волосы распустились и веером рассыпались по подушкам. Лицо же раскраснелось, и с губ то и дело срывались тихие стоны.

«А ведь мне необыкновенно повезло, – подумал Доминик неожиданно. – Да, повезло, что такая женщина принадлежит мне, что она – моя жена». Эта мысль ужасно смутила его и в то же время наполнила душу ликованием.

Немного помедлив, он снова склонился над ней и, коснувшись губами ее живота, стал продвигаться все ниже. Она напряглась всем телом и воскликнула:

– Ах, Доминик!.. Что ты…

Но он, не давая ей договорить, припал к ее телу в интимнейшем из поцелуев. Издав хриплый вопль, Кэтрин впилась ногтями в его плечи, и Доминик почувствовал, что с каждым поцелуем подводит ее все ближе к пределу. Он мысленно улыбнулся. Право же, его жена оказалась самой отзывчивой из всех любовниц, каких он только знал. Она была совершенно неопытна, но проявила себя очень способной ученицей. И он упивался каждым мгновением, проведенным с ней.

У Кэтрин все поплыло перед глазами, когда палец Доминика проник в ее лоно. Казалось, тело ее жило какой – то новой жизнью – во всяком случае, она ощущала его совсем по-другому и наслаждалась этими совершенно новыми, неведомыми прежде ощущениями.

В какой-то момент ей уже показалось, что она не сможет выдержать это напряжение и эту сладостную пытку, но тут наконец к ней пришло освобождение, и тело ее забилось в конвульсиях, а с губ сорвался протяжный вопль. И тотчас же Доминик приподнялся и поцеловал ее в губы. В следующее мгновение он вошел в нее, и она даже не заметила, когда он успел раздеться. Впрочем, она сейчас ничего бы не заметила, даже если бы дом вдруг загорелся.

Доминик двигался все быстрее, и вскоре Кэтрин вновь почувствовала, как стало нарастать напряжение. Наслаждение же усиливалось с пугающей быстротой, и она вскрикивала все громче. Царапая ногтями спину мужа, Кэтрин, то и дело целовала его и раз за разом выгибалась ему навстречу. Наконец, громко выкрикнув его имя, она подалась ему навстречу в последний раз, и по телу ее прокатились судороги. Несколько секунд спустя она затихла в изнеможении и тотчас же почувствовала, что муж достиг вершины блаженства почти одновременно с ней.

Прошло немало времени, прежде чем Кэтрин пришла в себя настолько, чтобы заметить, что Доминик переменил положение и теперь лежит рядом, прижимая ее к груди. Ей было тепло, она чувствовала небывалое удовлетворение и понимала, что находится сейчас чрезвычайно близко к опасной черте. Еще чуть-чуть – и она начнет привязываться к этому почти незнакомому ей человеку, а ведь он вполне способен заставить ее забыть о торжественной клятве, которую она дала себе в ту долгую страшную ночь, когда погибли ее родители. Да, она могла забыть о том, что нельзя сдаваться на милость мужчины, нельзя отдавать мужчине свое сердце.

Сделав глубокий вдох, Кэтрин повернулась на бок и принялась чертить ногтем какой-то узор на груди мужа. Возможно, ей следовало начертить для себя новый план действий. План, который позволил бы ей наслаждаться по ночам, но при этом не сближаться с мужем по-настоящему.

А он, судя по его ровному глубокому дыханию, уже засыпал. Она приподнялась на локте, чтобы рассмотреть его получше. Он был очень хорош собой, даже слишком хорош. На его щеках и на подбородке появился намек на щетину, и сейчас он еще больше походил на сурового и неукротимого воина, а не на избалованного младшего сынка из богатой аристократической семьи.

Впрочем, если судить по его рассказам, то он вовсе не был избалованным. И конечно же, он совсем не походил на своего старшего брата. В лице Коула не было такой резкости, не было ее и в характере – Коул казался весьма добродушным и покладистым человеком.

Тут ей в голову пришла довольно странная мысль. Кэтрин вдруг поняла, что ее жизнь с Коулом оказалась бы невыносимо скучной. Доминик же очаровывал и поражал, и именно это страшило ее более всего.

Да-да, поэтому и требовалось что-то придумать, разработать какой-нибудь новый план.

Что ж хорошо, пусть она будет предаваться страсти по ночам в постели мужа. Но чтобы оградить свое сердце и не влюбиться в Доминика, ей следует сделать так, чтобы дни они проводили порознь. Она не станет больше расспрашивать мужа о его прошлом. Не станет просить, чтобы он поделился с ней своими планами на будущее. Ведь Доминик сам дал ей понять: его бы вполне устроило, если бы она поменьше интересовалась его жизнью.

К счастью у них возникнет много хозяйственных хлопот в поместье, так что оба будут очень заняты. И ведь ей действительно надо всерьез заняться обустройством дома – чтобы все здесь заблистало, и Доминик мог гордиться своим жилищем.

Невольно улыбнувшись, Кэтрин снова опустила голову на плечо мужа, и его руки сразу же крепко обняли ее. Но когда она уже уплывала на волнах сна, какой-то тайный голосок нашептывал ей: «Ничего у тебя не получится».