Тролль Ее Величества - Плахотин Александр. Страница 26

Здоровяк, ухмыльнувшись, пододвинулся, указывая на место около себя. Только Михаэль уселся, как около него возник запотевший кувшинчик.

Сержант ухватил сосуд и, даже не разбирая, что, собственно, там, приложился к нему. Живительная влага, освежая пересохшее горло, бурной струей хлынула в желудок.

Оторвав от себя опустевший кувшин, Михаэль осторожно взглянул на старшего.

– Видишь, мил человек, жить и здесь можно. Если, конечно, есть немного здесь, – вожак похлопал себя по карману, – и здесь, – он провел рукой по голове. – Отхожая там… – пальцем показал он, – иди, а то еще разорвет. Мне около себя еще только вони не хватало.

Оправившись, “золотой” вернулся на место, стараясь по дороге никому ничего не отдавить. Устроившись поудобней, он взглянул на Черепа.

– Почему ты называешь меня “солдатиком”?

– А как тебя называть? Или я таки ошибся? – усмехнулся каторжник. – Не бери в голову, приятель. В былые времена я неплохо разбирался в людях. Мне все равно, как ты назовешься. Если ты умный человек, то своего настоящего имени никогда не скажешь. И это правильно. Сегодня мне понравилось, как ты вел себя, и больше ничего. Редко кто может устоять перед… обаянием нашего жеребца. Завтра мы разойдемся своими дорогами, и неизвестно, пересекутся ли наши пути снова. А сегодня ночью, как и завтра, и до тех пор, пока мы не окажемся на свободе, ты гость мой и этих уютных стен. Итак, как нам называть тебя, человек?

– Когда я начинал свою армейскую карьеру, друзья называли меня Филином, – опустил голову Михаэль. – Это из-за того, что у меня… я… спал плохо, ну и из караулов… постоянно не вылазил…

– Бывает, – усмехнулся Череп, – чего только в этой жизни не бывает.

– Слышь… Филин! – толкнул его второй приближенный безносого. – А ты часом не из “золотых” будешь, а? Ну, что под последним Гиером ходили.

– Из них… – сглотнул сержант, соображая, к чему может привести дальнейший разговор, – только это уже давно было… – Ему вдруг стало удивительно легко и спокойно. Захотелось растянуться прямо здесь, на этих проеденных мышами и молью шкурах, и… Он счастливо рассмеялся.

– Само, отстань от человека, – остепенил своего Череп и повернулся к Михаэлю вплотную: – Твое прошлое – это твое прошлое. Сейчас ты один из тех, кого завтра здесь уже может и не быть. Отдыхай.

– Кирка, дружок, позови-ка сюда нашего лошадиного друга. Да поосторожней, не тревожь народ лишний раз… – каторжник с грустью взглянул на дно опустевшего кувшина, – для кого-то из них эта ночь будет последней.

Череп старался не смотреть в глаза советника тайных дел. Редко кто мог выдержать прямой взгляд Вирбахта и тем более, глядя в эти пустые, отдающие мертвечиной глаза, солгать.

В свою очередь, Вирбахт в который раз пытался понять человека, сидящего напротив него. Ему было за пятьдесят. Двадцать лет каторги, из них пять – на галерах. Судья ночного мира. Именно его приглашают разрешать споры и раздоры среди тех, кто живет по своим законам, не подчиняясь законам людским. Руки по локоть в крови, грабеж, вымогательства, пытки. Приговорен к смерти в двух королевствах грани. Любящий отец, добрый сосед, вставший грудью на защиту людишек, когда пьяная солдатня устроила погром в квартале нищих. И он же буквально на следующий день собственноручно вырезал почти весь торговый караван, отказавшийся платить ему дань. И ни одного свидетеля! Но это был он! Он! Вирбахт в этом даже не сомневался.

И с такими… заслугами он, сам еще не ночной король, но его приближенный, соглашается быть подсадной уткой! Здесь советник просто разводил руками.

– Что скажешь? – наконец начал разговор вельможа.

– По поводу этого парня? Если мне будет позволено говорить прямо, господин…

– Можешь не стесняться, – успокоил безносого советник.

– Я бы убил его и не пожалел о содеянном. Он самый обыкновенный насильник и убийца. Лично я презираю таких, как он. Мы подсунули ему в питие щепотку фэла. Его развезло, и он начал рассказывать о своих… подвигах. – Ремесленник буквально выплюнул последнее слово. – Он был в гвардии “золотых”, участвовал в рейдах по сбору дани. Я думаю, вы понимаете меня?

– Я знаю, о чем речь, – Вирбахт кивнул.

– Так вот, после смерти короля, кстати, он был свидетелем его смерти, наш Филин уехал к себе на родину – куда-то на юг страны. Но его нашел один из бывших командиров и заставил снова служить. Я так понял, что его шантажировали. Чем? Здесь он не раскололся. Может, в одном из рейдов наш герой проявил излишнее усердие, может, еще что. Его передали с рук на руки молодому дворянину, которого, между прочим, он боится как огня.

– Кто такой? Как выглядит?

– Только имя – Яра. Больше ничего.

– Яра, говоришь? – недобро усмехнулся тайник. – Если я не ошибаюсь, то это переводится как “никто” или как “безликий”?

Череп недоуменно повел плечами в ответ.

– Пусть будет так. Еще что-нибудь?

– Он должен был следить здесь за каким-то громилой. За кем именно, он не признался. И еще, когда действие фэла ослабло и Филин стал приходить в себя, то сразу же попытался выяснить, сколько он может проторчать здесь. Он очень торопится. Его ждут, и, по-моему, как раз этот “никто” ждет.

– Ну и пусть подождет еще немного. Через день, максимум два его отпустят на все четыре стороны. – Вирбахт, достав из-за пазухи свернутый в трубочку исток бумаги, передал его каторжнику: – Это тебе.

Безносый, не скрывая нетерпения, схватил письмо и, развернув, немедленно углубился в него. Когда чтение было закончено, он поднял голову на тайных дел советника.

– Спасибо… господин… – довольно улыбнулся вор, – я искренне рад за то, что вы сделали для моих друзей.

– Не за что… – пожал тот плечами, – Значит, так. Этот Филин должен выйти из камеры живым и на своих ногах. Это раз. В оставшиеся дни слушать каждое его слово, примечать каждое движение, жест. Кто он на самом деле, и зачем он здесь? От этого зависит многое. Это два. Последнее…

Вирбахт, встав из-за стола, начал неторопливо, взад-вперед, прогуливаться по камере.

– Я уполномочен сделать тебе предложение. Никакого пресса. Услышав подробности, ты можешь его принять, можешь отвергнуть. При отрицательном ответе все остается как есть. Но если ты успешно выполнишь порученное дело, то сможешь беспрепятственно отправиться к Хрустальному морю…

– Вы не оговорились, господин? – Череп вскочил со своего табурета. – Я смогу отправиться в Гольлор, чтобы забрать моего…

– Именно так. – Вирбахт, положа ладонь на плечо преступника, усадил его на место. – После этого ты сможешь либо вернуться в Уилтаван, либо уехать, куда тебе самому будет угодно. Но хватит о перспективах. Ты готов меня выслушать?

– Надеюсь, вы не предлагаете мне убить королеву?

– А что? – Советник, облокотившись на стол, взглянул Черепу в глаза. – Разве подобная мелочь сможет перевесить отцовскую привязанность и любовь?

Как только заключенного увели, в расспросную камеру буквально ворвался один из “указчиков” – ближайших помощников советника.

– Шэдаг, что случилось?

– Плохие новости, сударь. Очень плохие.

– Конкретнее, пожалуйста. – Вирбахт уже догадался, о чем пойдет речь.

– Только что вернулся отряд “зрячих”, которому была поручена слежка за послами Вильсхолла.

Вирбахт с облегчением вздохнул: “Вернулся, значит, все-таки своими ногами, следовательно, живы и смогут все рассказать… или, на худой конец, написать”.

– Сколько убитых? – Его голос был спокойным и ровным.

– Вы… вы знаете? – вытаращил глаза указчик.

– Кажется, я распорядился определить для этого дела самых умелых и опытных. Способных проявить выдержку и трезво оценить ситуацию. Разве нет? Ладно, об этом позже. Итак?

– Один убит, остальные тяжело ранены. Скорей всего, двое останутся калеками.

– При возможности надо будет поблагодарить послов – на их месте я бы уничтожил выживших. Каким образом тайников доставили сюда?