Собака снова человек! - Платов Сергей. Страница 19

Тут наши взгляды встретились, и меня обдало жаром ненависти. А вот это сколько угодно, я тебя и раньше-то не шибко боялся, а уж теперь и подавно. Причем на этот раз постараюсь обойтись без рыжих гуманных свидетелей и привести давно вынесенный приговор в исполнение.

И хотя самого Демьяна я ничуть не опасался, но подробности его возвращения хотелось всё-таки узнать. Внимание окружающих к моей персоне заставило меня перейти к безмолвной речи. Как вы понимаете, моим собеседником оказалась моя не шибко крупная невеста.

— Слушай, а что этот тип в городе делает? Его же вроде Бодун сослал на дальнюю заставу.

— Уже с месяц как вернули. — Селистена поняла, кого я имею в виду. — Говорят, по личному распоряжению княгини.

— Княгини? — Я не поверил своим ушам. — Какая может быть связь между княгиней и Демьяном, и потом, как это Бодун согласился с его возвращением?

— Да Бодун твой сделает всё, что эта пакость пожелает, — не выдержала и перешла на повышенные тона Селистена. — А насчет связи точно не знаю, хотя некоторые соображения есть. В конце концов, весь город в курсе, что Демьян нас с тобой ненавидит и готов на всё, чтобы отомстить.

С моей точки зрения, версия притянута за уши и придерживаться ее можно только с большой осторожностью. Моя мелкая вообще в последнее время стала большой фантазеркой. Хотя прислушаться к ее словам конечно же следует.

— Ладно, разберусь и с ним, — успокоил я невесту. — Жалеешь небось, что не дала мне его прикончить?

— Нет, не жалею, — как ни в чем не бывало заметила моя рыжая, — я и сейчас считаю, что надо быть гуманнее и добрее.

Во дает! Да этот тип ее чуть к праотцам не отправил, а она туда же — гуманизм и прочая ерунда. Ну да ладно, я как-никак рядом и условностями не стеснен. Я уж хотел прочесть моей доверчивой половине маленькую нотацию о вреде ее жизненной позиции, как всё тот же громогласный глашатай известил о прибытии первых лиц государства.

Дубовые резные двери распахнулись, и в зал вошел князь с княгиней. Хотя нет, в зал вошла княгиня, а Бодун, распушив крылышки, порхал вокруг своей женушки, словно пчела над цветком. Откровенно говоря, ранее такое поведение князю свойственно не было. Он же как-никак самодержец, а не мальчишка влюбленный, ему по статусу такое поведение не положено. Однако Бодун был явно не настроен соблюдать дворцовый этикет и даже не старался скрыть свое глубоко романтическое отношение к молодой супруге.

Однако это было далеко не всё, что вызвало у меня удивление. Все находящиеся в зале представители мужеского пола, так сказать, встретили княгиню бурным ликованием. Лица их вдруг засветились таким благоговением и восторгом, что в тронном зале стало светлее. Краем глаза я успел заметить, что только Феликлист со своими дружками проявили сдержанность. Больше того, они не скрывали своего отвращения к новой властительнице.

Что касается меня, то я оказался, как всегда, оригинален. От восторга я, конечно, не прыгал, но и отвращения у меня Сантана не вызывала, скорее даже наоборот. А я вообще люблю всё красивое!

Но, кроме шуток, Сантана действительно заслуживает подробного и профессионального описания. Что ни говорите, а толк в женской красоте я знаю, и лучше меня этого всё равно никто не сделает.

Значится, так, начну с главного: она была просто великолепна. Теперь займемся подробностями, так как эти самые подробности были исключительно хороши. Фигура, ноги, стать и прочие женские прелести были выше всех похвал. Особенно выделялись под сарафаном… Ну, в общем, там было чему выделяться. Судя по всему, крольчатина была одним из ее любимых блюд.

Черные волосы, заплетенные в тугую косу, правильные черты лица и удивительно пронзительный взгляд зеленых глаз дополняли и без того выразительную картину. О, если бы не воспитание, данное мне, я бы, увидев такую кралю, присвистнул от восторга. Поверьте, там было чем восторгаться. Однако от созерцания княгини меня оторвал въедливый голосочек, появившийся в моей голове.

— Ты куда пялишься?!

Вот неугомонная, я всего одним глазком и взглянул-то, а она уже — «пялишься». Надо как-нибудь подоходчивей объяснить ей всю необоснованность обвинений, а то дело закончится плохо, характер моей ненаглядной я знаю очень хорошо. Однако ни слова в ответ сказать я не успел, темперамент боярышни не позволил ей спокойно дожидаться.

— Молчишь?! Значит, тебе и сказать своей невесте нечего? А может, ты от восторга язык прикусил?

— Так мне что, теперь на других девиц и посмотреть нельзя?

— А на кой тебе на других смотреть, коли рядом с тобой стоит твоя собственная невеста?

— Солнышко, не кипятись, это даже смешно. Сама посуди, если я пришел в трактир и сделал заказ, то что, меню полистать уже не могу?

Маленький, но очень решительный человечек внимательно посмотрел на меня и спокойненько так заметил:

— Конечно, можешь. По крайней мере, один раз, так как потом листать уже нечем будет.

От ее стального тона мне почему-то стало не по себе. Срочно нужно придумать что-то в свою защиту.

— Так люблю-то я тебя!

— Я тебя предупредила. — И Селистенка, вздернув свой носик, демонстративно отвернулась.

Какие же женщины странные создания, как у них всё сложно. То ли дело мы, мужчины, никаких проблем, надуманных сложностей и нелепой ревности. Я же смотрю на Сантану не в личных целях, а, так сказать, исключительно с профессиональной точки зрения, как на объект возможного колдовского противоборства. А объект-то, прямо сказать, заслуживает внимания. Хотя…

Я пригляделся повнимательней, и что-то во внешности княгини меня покоробило. С одной стороны, всё было просто великолепно, но с другой…

— Всё налюбоваться не можешь? — не выдержала и опять подключилась Селистена.

— Слушай, а тебе в ней ничего не кажется странным?

— Кажется! Мне кажется странным, что мой любимый, несмотря ни на что, опять…

Договорить я ей не дал. Просто надоело потакать приступу ревности.

— Если ты не перестанешь нести чушь, то я тебя укушу, так сказать, по старой памяти, — выдал я первое, что пришло в голову. — И к тому же ревность — признак слабости.

Боярышня немного посомневалась, выбирая вариант развития событий, и в конце концов пришла к верному выводу:

— Просто я не могу спокойно смотреть, как ты пялишься на других девиц.

— Я так и понял, — быстренько согласился я, переводя разговор в другое русло. — Тебе не кажется, что эта Сантана какая-то слишком уж идеальная, что ли?

— Идеальная?! — взревела Селистена, но развить этот порыв я ей не дал.

— Солнышко, ты опять?

— Нет, — сдалась боярышня и внимательно посмотрела на Сантану.

Однако процесс беспристрастной оценки внешних данных княгини пришлось временно прекратить.

Пока мы препирались с мелкой, прием катился своим чередом. Так уж получилось, что официальная часть его уже подошла к концу, и настало время нашего выхода.

Сантана что-то шепнула на ухо князю, и Бодун дал знак Антипу предстать пред его мутные очи. Честно говоря, ни меня, ни Селистену не звали, но мы справедливо решили, что без нашего участия аудиенция будет выглядеть неполной, и, как бы невзначай, встали рядом с премьер-боярином.

Я стоял перед правящей верхушкой и никакой робости не испыватал. А с какой, собственно, стати? Бодун мне вообще по гроб жизни обязан, что я его от происков Гордобора избавил, а княгиня… Ну лично я никогда не тушевался в присутствии красивой женщины, даже если эта женщина ведьма.

Пока Антип рассказывал про какую-то государственную лабуду, я ненавязчиво, но вместе с тем достаточно обстоятельно смог рассмотреть вблизи потенциального противника.

Небольшие сомнения, появившиеся у меня ранее, только окрепли. И вдруг неожиданно для себя я понял, что меня в ней насторожило: Сантана была слишком красивая. Наверняка найдется какой-нибудь дилетант, который тут же заверещит, что «слишком» красивых не бывает. Так в ответ на это я категорически могу утверждать — бывает.